Славой Жижек: «Киногид от извращенца»

Славой Жижек в постели. На нем дешевенькая серая пижама. Он выглядит также как и на фотографиях: седая борода, бледное лицо. Нависаю над ним – он отшатывается. Его лицо всего лишь в нескольких дюймах от моего. Я слышу его дыхание.

«Нет, не правда!» – шипит он. «Мои сны на самом-то деле были вовсе не мои. Поэтому-то я и захотел переродиться».

Все это никак не продукт моего воображения. Мы в действительности находимся в студии возле Дублина – работаем над фильмом «Путеводитель по идеологии от извращенца», в котором известный марксист-провокатор и популярнейший философ играет самого себя, пусть и в воссозданных сценках из старых фильмов. А данная сцена – это ключевой момент из классического фильма «Секунды» 1966-го года – о несчастном чиновнике, который перерождается и становится другой личностью. Жижек здесь играет вместо Рока Хадсона (исполнитель главной роли в фильме «Секунды» – прим. перев.). Мне же выдали очки, и я появляюсь там лишь в эпизодической роли – по крайней мере, мой затылок.

Жижек где-то секунду хмуро смотрит на меня, а потом раздается женский голос: «Окей, спасибо, Славой. А теперь еще раз. Можете встать чуть ближе друг к другу»? – спрашивает Софи Файнс, британская документалистка, режиссер «Киногида от извращенца» 2005-го. В том фильме Жижек говорил о новом взгляде на классические киноленты – предположив, что кино, по сути, более реально, чем наш земной мир снаружи кинотеатра. Файнс ухватилась за высказанную тогда идею переснять фильмы, которые упоминал Жижек, и решила включить в них и его самого. Так что, теперь эта парочка вновь воссоединилась, чтобы снять сиквел. Только на этот раз речь пойдет не о фильмах, а об идеологии как таковой – которую сейчас, по мнению Жижека, практически не оспаривают.

«Все мы принимаем либеральный демократический капитализм, несмотря даже на нынешний общеевропейский коллапс – говорит Жижек – Мы лишь робко спрашиваем: А можно нам еще немножко прав для меньшинств? А можно чуть-чуть побольше на здравоохранение? Но никто не оспаривает саму структуру. А это и есть подлинный триумф идеологии».

И средством ее распространения является кино. В течение нескольких последних дней были реконструированы «Цельнометаллическая оболочка», «Таксист», сталинский пропагандистский фильм «Падение Берлина», культовая фантастика «Чужие среди нас» и «Звуки музыки», в котором Жижек в монашеской рясе высмеивает товарный фетишизм. Но каким бы ни был костюм, каким бы ни был сценарий – Жижек все тот же. В головокружительном темпе он анализирует все происходящее, выдавая потоки фраз, лопоча и неправильно произнося слова, к тому же подкрепляя слова безумной жестикуляцией. Это все тот же карикатурный и великолепный Жижек. Аудитория его слушателей и читателей (более 50 книг) просто огромна. Очевидно, что Жижек не просто обычный профессор философии из Словении.

Пока Файнс просматривает снятую сценку на мониторе, Жижек с трудом поднимается – он все еще в пижаме: «Софи, мы должны найти сегодня время, чтобы еще раз снять сцену в баке». Я замечаю стоящий в углу высокий бак с водой. Вчера его использовали для воссоздания сцены из «Титаника» – Жижек плавал в нем в спасательном жилете. За ночь вода в баке покрылась пеной, но Жижек непреклонен: «Сегодня я должен быть в воде».

Файнс невозмутимо объясняет, что ее звезда, Жижек, решила, что финал фильма должен быть снят под водой. «Он требует, чтобы это был настоящий фильм, с настоящим хэппи-эндом – смеется она – хотя он еще и не знает каким именно».

Довольный тем, что погружение, все-таки, состоится, Жижек возобновляет свой монолог – что он обычно делает всегда, когда находится в компании. А находиться рядом с ним – значит слушать (на выбор): о Шостаковиче, о технологии «облачных вычислений», об индастриале «Раммштайн», о производстве хлопка в Мали, об исландских детективах, о его собственном 1200-страничном опусе о Гегеле, который он только что закончил. Причем, все это еще и пересыпано набором пошловатых анекдотов на тему супружеской жизни в бывшей Югославии.

«Я вот хочу задать вам пару вопросов – обращается он ко мне – вы когда-нибудь получали взятки от кинопродюсеров за благосклонную рецензию на их фильмы? И еще, вы когда-нибудь брали интервью у американской актрисы Лив Тайлер?».

Как знает, вероятно, каждый, кто читал его замысловатые работы, кино для него – это призма. Редкий аргумент он не пытается проиллюстрировать ссылками на Хичкока. К тому же кино – это еще и та совершенная форма искусства, что позволяет мыслителю, если он любит противоречия, видеть одновременно и поверхностные вещи и скрытую глубину, которая тоже может быть как трэшевой, так и трансцендентной.

Недавняя поездка в Китай дала ему возможность получить доступ к огромному количеству дешевых пиратских DVD. «Они на самом деле изумительного качества. Просто безупречны! Я вот купил Антониони, купил Вуди Алена». Тут же он переходит к связям между режиссером «Дома летающих кинжалов» (2004) Чжаном Имоу и китайским правительством. Затем говорит, что уважает Зака Снайдера (режиссер «300 спартанцев», «Хранители»). После чего говорит, что с подозрением относится к европейскому кино. «Даже Бергман, хотя он и снял многие из моих любимых фильмов, но когда я смотрю его «Шепоты и крики», то становлюсь каким-то Геббельсом: «Сжечь это!»

Не удивительно, что обычно Жижек она произносит на камеру столь пространные монологи на основе целых абзацев из собственных книг, но с множеством отступлений во все стороны. Но сегодня времени в обрез. Кроме «Секунд» и «Титаника» по графику еще должны переснять «Темного рыцаря», где Жижек будет разговаривать с Бэтменом в комнате для переговоров в Готэме. Пока съемочная группа готовится, Жижек развлекает нас шутками о балканской прелюдии… и тут: «Тишина! Съемка».

Пристально смотря на стоящего перед ним крестоносца в капюшоне, Жижек начинает: «В психоанализе весьма важно, чтобы психоаналитик и пациент не находились лицом к лицу, так как психоанализ говорит, что лицо – это ложь». Затем Жижек начинает цитировать слова Джорджа Буша о «душе» Путина, критически анализирует фильм «Омен», критикует такое понятие как дружественная «ложь во спасение».

Выстраиваются связи между различными явлениями. Жижек говорит о жестокой логике иракской войны, о молчании экономистов перед финансовым кризисом, а затем вновь плавно соскальзывает обратно к фильму Кристофера Нолана: «Главное значение «Темного рыцаря» – это то, что он поднимает ложь до уровня принципа общества, как если бы обществу для нормального функционирования ложь была бы необходима, как если бы правда автоматически приводила бы к хаосу». И на этом месте «Бэтмен» запинается – еще один дубль.

Жижек виновато улыбается. В пятнадцать лет он хотел снимать фильмы, но актером быть не желал никогда. Несмотря на свою гениальность, Жижек утверждает, что он отнюдь не прирожденный актер. «Я никогда в жизни не пел и не танцевал. Мне это казалось непристойным. Даже наедине с собой не пел и не танцевал. И, тем не менее, вот я здесь – пою и танцую».

Множественные оргазмы левых.

Файнс сравнивает поток мыслей Жижека с музыкантом, который не может перестать играть. Она снимала в своих фильмах множество весьма подвижных объектов: танцора Майкла Кларка, художника Ансельма Кифера, своего коллегу-режиссера Ларса фон Триера. Но к Жижеку, несмотря на его почти беспрерывные поддразнивания, она испытывает взаимное уважение. Да, он звезда – но фильм-то ее. Перед съемкой она пытается заранее определить для него возможные сценарии; после съемки – монтирует целые часы отснятого материала. В перерывах она спорит с Жижеком. «Мы работаем вместе. И он должен знать, что я не пытаюсь на него давить. Съемки «Киногида от извращенца» – это был контролируемый эксперимент, впрочем, как и этот фильм».

Шестидесятидвухлетний Жижек устал. Но и во время отдыха он пристально смотрит на бак с водой. Вы, вероятно, думаете, что коллапс глобального капитализма является для этого марксиста замечательной финальной сценой? Жижек говорит: «Нет. Я коммунист, но я не идиот. Для меня трагедией во всех этих событиях (доставляющим старым левым множественные оргазмы) является отсутствие каких-либо конкретных принципов реорганизации. Где они? Что появилось нового? Ведь именно это сейчас нам так необходимо. А я ничего подобного не вижу. Либеральный демократический капитализм дошел до пределов своего развития, и настало время предпринимать масштабные скоординированные социальные действия. Иначе, будущее будет напоминать один из моих любимых фильмов Терри Гильяма «Бразилия». Это будет фашизм не старого образца, а фашизм шутов гороховых. Я не сторонник теории катастроф, но я также и не отношусь к тем марксистам, которые считают, что история на нашей стороне. Отнюдь».

Когда, наконец, пора снимать сцену из «Титаника», мне пора уходить – уже достаточно поздно. Жижек копошится в коридоре, пытаясь надеть на себя гидрокостюм. Перед этим ему сказали, что во время съемок он должен быть в нижнем белье. На прощание говорю, что надеюсь, он найдет свой вариант хэппи-энда. Жижек энергично кивает: «И вам того же, хотя свой-то вы уже нашли – вы уходите».

Guardian

Перевод Дмитрия Колесника

[] -