Тьма египетская (+фото)

Темно. На улицах Порт-Саида тьма кромешная. В центре города собираются группки парней – в основном вокруг горящих машин. Многие из них очень взволнованны – они яростно кричат о чем-то, размахивая руками. Посреди улиц горят костры.

Недавно здесь происходили ожесточенные стычки между полицией и протестующими – вернее, полиция напала на группы протестующих, убив нескольких человек, в том числе и случайных прохожих. Но сейчас в поле зрения не видно ни полиции, ни солдат. Здесь полиции нет, но зато весь город по периметру окружен полицией и армейскими частями.

Танки выведены из ангаров и колонны танков перемещаются вдоль Суэцкого канала – от города Суэц до Исмаилии, и от Исмаилии до Порт-Саида. Жерла их орудий наведены на стоящие вдоль дорог автомобили. Повсюду на дорогах блокпосты. В самом же Порт-Саиде бронетехника блокирует ключевые дороги, ведущие в центр города. Солдаты стоят наготове, нервно вцепившись в автоматы, готовые в любой момент открыть огонь.

В этой кромешной тьме, царящей на улицах Порт-Саида мы паркуемся у обочины, и пытаемся пробраться в центральную больницу Порт-Саида. В коридорах больницы стоит запах мочи, мигает тусклый свет. Вдоль стен теснятся пациенты и их родственники. Некоторые из них ранены. Женский плач. В больнице царит полный хаос. Медсестры и врачи лихорадочно снуют, пытаясь хоть как-то всё вокруг упорядочить. В этом мерцающем свете коридоры больницы напоминают сценки из третьесортного голливудского фильма ужасов: трупы, словно в средневековом анатомическом театре свалены в грязи. Операционные, где в обшарпанных стенах зияют выбоины.

– Здесь у нас реанимация – говорит молоденькая медсестра из числа добровольцев – а здесь три операционных.

– Вы уверены? – почему-то я задаю ей этот дурацкий вопрос.

– Конечно, я ведь здесь работаю.

Выглядящий измученным молодой врач механически оценивают сложившуюся ситуацию: «Так, запасов крови нам пока хватает, и основных лекарств тоже. Ходят слухи, что у нас, якобы, заканчиваются медицинские препараты, но это не так. У нас, конечно, сейчас куча других проблем, но с лекарствами, к счастью, все пока в порядке».

А «куча других проблем» - это то, что никто не ожидал и не был готов к такому быстрому и массовому поступлению больных и раненых.

– Кошмар какой-то – восклицает д-р Ахмед Аттиа из одной из частных клиник города – Все газеты твердят, дескать, «в Порт-Саиде нет запасов крови для переливания, нет лекарств», но это не так. Проблема в том, что, в особенности в первые дни после того, как начались все эти расстрелы и убийства, нам не хватало, что называется… «медицинского опыта». Многие врачи просто не знали, что делать с огнестрельными ранами и другими серьезными увечьями. Таких пациентов надо было отправлять в больницу Каирского университета или другие больницы, разбросанные по всей стране.

Спрашиваю его, многие ли умирают.

– Ну, вот давайте посмотрим – говорит д-р Аттиа – По меньшей мере – 42 человека. В первый день – 31, во второй – 7, потом еще четверо умерли от ран, полученных в первый день…. И раненых у нас почти 900 человек.

– Люди все еще умирают… – звучит чей-то голос из-за спины.

– Да, это ужасно – говорит д-р Аттиа – Кстати, у нас здесь есть группа социалистов….

– Я тоже социалист – говорю я, улыбаясь доктору.

Он встает, подходит ко мне и обнимает. Объятия двухметрового доктора – словно хватка медведя.

– Возвращайтесь – говорит он – возвращайтесь в город – мы там уже встретимся и поговорим – я расскажу вам, что здесь в действительности происходит. А сейчас мне пора – пациенты ждут.

Я возвращаюсь в город, чтобы в центральной городской больнице встретиться с некоторыми пациентами, пострадавшими от полицейского насилия. Я захожу к Ахмеду Махмуду, получившего два пулевых ранения в грудь. Паренек всхлипывает: «Я понятия не имею, что случилось! Я простой ученик средней школы… шел на уроки, полиция на улице открыла огонь по людям – без предупреждения. Я почувствовал только два удара в грудь - вот и всё».

В другой палате, заполненной людьми до отказа, мужчина бьется в агонии. Вокруг него столпились его родственники. Мужчина отчаянно борется за жизнь. У него прострелены почки. Я не хочу заходить, чтобы не мешать никому и не тревожить больного, но его родственники догоняют меня в коридоре со словами: «Пожалуйста, зайдите и сфотографируйте – пусть все знают, что они с нами делают! Ему 36 лет – у него семья. Он шел на работу, когда полиция открыла огонь».

Вскоре меня окружает целая толпа людей – все наперебой хотят что-то рассказать: пациенты, их родственники, медсестры, врачи  и даже управляющий больницы. На улице все еще темно – лишь горят костры. Из-за угла слышатся звуки выстрелов….

Несколько часов назад, когда я еще только пытался пробраться из Каира в Порт-Саид, стараясь избегать колонн танков и объезжая блокпосты, комиссар ООН по правам человека мисс Наванетхем Пиллэй, или «Нави», забила «тревогу»; а «Международная Амнистия» выразила крайнюю обеспокоенность положением дел в Египте.

Эскалация нынешней стадии конфликта в Порт-Саиде началась несколько дней назад – после вынесения смертного приговора 21 жителю города за участие в беспорядках, вспыхнувших во время футбольного матча и повлекших гибель 74 человек. Это произошло 1-го февраля 2012-го на матче между местным клубом Аль-Масри и каирским Аль-Али. В этот день сотни местных болельщиков напали на болельщиков каирской команды. Полиция не пыталась даже развести участников конфликта. Как передавали репортеры ВВС, сторонники приговоренных к смерти пытались штурмовать тюрьму, в которой содержатся осужденные.

Пролилась кровь – в основном кровь протестующих, хотя и двое полицейских тоже были убиты в ходе стычек. Затем вспыхнули новые столкновения, когда по улицам города проносили гробы с телами погибших в ходе штурма тюрьмы. И этот конфликт все еще продолжается.

***

В этом репортаже я не хочу пока обсуждать общую политическую ситуацию в Египте. Я не хочу писать о правлении президента Мурси или о причинах протестов в Каире и городах, расположенных вдоль Суэцкого канала. Я хочу написать об этом позже – в отдельном эссе, детально изучив ситуацию. Я здесь не с целью поддержки какой-либо из сторон – я просто собираю материал для нового документального фильма, в котором хочу сравнить восстание в Египте с восстанием в Индонезии в 1998-м и победоносным шествием латиноамериканских революций.

Однако, как военный корреспондент, случайно оказавшийся в гуще событий, я чувствую определенные обязательства перед читателями всего мира – я должен информировать их с помощью слов и фоторепортажей о том бедственном положении, в котором пребывает ныне народ Египта. В таких местах, как осажденный Порт-Саид, насколько я смог убедиться, абсолютно нет никаких представителей независимых прогрессивных медиа.

***

В данном случае не важно, кто именно несет ответственность за сложившуюся ситуацию, но вводить военное положение и устраивать блокаду всего города, в котором проживает 600 000 человек – крайне жестоко. Полиция открыла огонь по невооруженным гражданским лицам. И в результате на данный момент уже около 50 человек погибли и около 900 – ранены.

Это статистика типична для городов, в которых происходят военные действия. Соответственно, возникает вопрос: Египет находится в состоянии войны? И если да, то кто с кем воюет? Если это действительно война, то гражданское население необходимо защищать. «Блюстители закона» не должны простреливать головы, легкие, почки гражданскому населению. И, возвращаясь к той самой искре, которая зажгла конфликт в Порт-Саиде – приговору к смерти 21 человека.

В данном случае, даже если отбросить все философские рассуждения об оправданности смертной казни, сам по себе приговор 21 человека к смерти в одном городе, в один и тот же день, в столь напряженной ситуации, которую мы наблюдаем в Египте – это все равно, что сознательно плеснуть бензином в костер. Сторонники смертной казни (а их, насколько я знаю, в нашем мире достаточно много) должны внимательно посмотреть на то, что происходит сейчас в Порт-Саиде и честно задать самим себе вопрос: действительно ли смертная казнь «защищает общество» или, может быть, она лишь ухудшает ситуацию и приводит к таким вот социальным взрывам?

***

Вдоль всей дороги на Исмаилию и Порт-Саид мы видим огромное количество военных объектов – бараков и ангаров, которыми буквально напичкана вся эта территория. Даже нашего водителя-индонезийца, оказавшегося студентом философского факультета местного университета, такая концентрация военной техники и военных баз просто шокирует. Ни в одном из тех мест земли, где я бывал (за исключением разве что Джибути), я не видел столь огромного количества военных объектов: аэропортов, баз и бог знает чего еще.

И вся эта военная мощь сосредоточена вдоль одной дороги. Кроме действующих военных баз на всем пути из Каира в Исмаилию стоят бесчисленные монументы – эдакие милитаристские фетиши с танками, самолетами и фигурами солдат, которые с перекошенными лицами бросаются на некоего врага. Иногда даже сложно отличить настоящую военную технику от памятников, муляжей или остатков боевой техники, превращенной в памятники «нашим доблестным солдатам». Смотря на всё это демонстрируемое воинское могущество, забываешь даже о том, что Египет если и участвовал в каких-либо войнах, то исход этих войн был для него не столь уж и славным.

***

Сейчас же все эти военные базы открыли ворота – танки выехали и стоят вдоль шоссе – десятки, сотни танков….

Мы останавливаемся возле старой паромной переправы на Синайский полуостров – недалеко от нового моста. Я хочу перейти на другую сторону, чтобы поговорить с местными жителями о происходящем ныне конфликте, о военном положении, но меня сразу же останавливает один из солдат. Сотни других солдат при этом с виду бесцельно слоняются вдоль берега Суэцкого канала.

– Проход запрещен – говорит солдат.

– Почему? – спрашиваю я – Я раньше дважды в день свободно проезжал здесь по дороге из Каира в сектор Газа и обратно, даже во время Интифады. А сейчас почему нельзя?

Выходит офицер, берет мой паспорт и звонит, как мне объясняют, «какому-то генералу». Минут десять он тщательно изучает паспорт, проговаривая каждую букву паспортных данных, затем возвращает паспорт с явно обескураженным лицом и спрашивает: «Как вас зовут»?

– Это что и есть ваш «новый Египет»? – спрашиваю я его.

– Возможно – отвечает тот через переводчика и по совместительству водителя-индонезийца.

***

То, что я увидел в Порт-Саиде надолго останется со мной. Город, по крайней мере, большая его часть, фактически разрушен – и не в результате боевых действий, а в результате пренебрежения со стороны властей, вызвавшего коллапс инфраструктуры и нищету жителей города. По большей части жилые районы представляют собой разрушающиеся здания. Жилые районы здесь не лучше, чем в Александрии (где их тоже можно назвать урбанистическим кошмаром). В Каире, все-таки, пусть не намного, но получше.

В Порт-Саиде мусор на лицах буквально повсюду. Некоторые многоэтажки уже разрушились, а многие вот-вот развалятся. Жилые районы здесь чем-то напоминают (хотя в целом тут и похуже) районы Пномпеня, построенные при правлении Красных Кхмеров. Между зданиями много незастроенного пространства, где и сваливается мусор. В городе практически нет никаких развлечений – взрослые и дети в свободное время просто бесцельно гуляют туда-сюда. Ослики тянут повозки. Дети бегают без присмотра, многие из них занимаются попрошайничеством. И при этом Порт-Саид считается одним из самых богатых городов страны! В 2009-м и 2010-м этот город занял первое место среди египетских городов в Индексе Развития Человеческого Потенциала.

***

Я подхожу к пареньку, стоящему на углу улицу: «А что здесь происходит по ночам»?

Он удивленно смотрит на меня: «Прошлой ночью был бой в районе Аль-Араб – один человек погиб, а может и больше».

Коллапс инфраструктуры Порт-Саида отражает коллапс всей страны в целом. И Египет шел к этому не один день. Все началось не при президенте Мурси, а гораздо раньше. Практически все мы видели, как в течение десятков лет приближалась катастрофа.

Нужно было еще уметь сознательно не замечать всех этих проблем и отводить от них взгляд. И вот теперь, естественно, ситуация крайне обострилась – по крайней мере, в Порт-Саиде. На окраине города, посреди всего этого хаоса, расставлены бесчисленные блокпосты и масса танков в боевой готовности. На броне танков, целясь из автоматов в свой народ, вальяжно расселись молоды парни, которые могли бы заняться чем-то более полезным – например, строить детские площадки, мосты, больницы или школы.

Египетская армия – самая крупная в Африке и арабском мире. Она занимает десятое место в мире по численности. Однако при этом Египет - крайне бедная страна. В индексе развития человеческого потенциала (UNDP, HDI, 2012) Египет занимает 113-е место из 187, продолжая опускаться все ниже и ниже. Сейчас Египет уже опустился ниже уровня Филиппин, Монголии и Габона.

***

Я фотографирую стадион Бур Саид – место, где в феврале 2012 случилась та самая трагедия. Сейчас стадион закрыт, а стены его украшены жутковатыми граффити. Вечером я присоединяюсь к маршу протеста, проходящему по центру города. Некоторые из его участников жестами пытаются угрожать мне, но большинство весьма миролюбиво настроены и жаждут пообщаться. Один из протестующих начинает размахивать флагом перед объективом моей камеры, другие позируют и подходят, чтобы обнять меня. Оказывается, что я в городе единственный неарабский репортер. Теоретически меня это должно было бы пугать, но я вижу, что в целом ко мне относятся здесь хорошо, и я им плачу тем же.

Крупный мужчина кричит, облокачиваясь на нашу машину: «Порт-Саид теперь в осаде. Это настоящая зона боевых действий! Они убили 50 человек! Полиция убивает нас! Полицейские ранили около тысячи человек, стреляя по ногам (а иногда и по глазам). Они травят нас слезоточивым газом. Идите и смотрите! Покажите всем! Мы безоружны! Масс-медиа твердят, что мы вооружены – так смотрите – обыщите любого из нас»!

Еще один человек кричит мне: «Сегодня еще пятерых убили – некоторых застрелили какой-то снайпер. Египтяне сейчас, как и большинство арабов других стран живут в постоянном страхе».

Одна шустрая девушка виснет у меня на рукаве: «Хотите, я буду вашими глазами в Порт-Саиде?» – она сносно говорит по-английски и зовут ее Фатима. Вместе с ней ее младший брат, слегка обескураженный смелостью сестры. Мы ныряем в ближайшее кафе.

«Я больше не могу ходить на работу – говорит Фатима – я ведь и работаю и учусь. Хочу стать репортером, как вы». На минуту задумавшись, девушка продолжает: «Это просто кошмар – то, что они творят с нами. Мы все были против того решения египетского суда – против приговоров к смерти. Большинство из жителей нашего города, собственно, изначально-то не были против нынешнего правительства – а теперь-то уже мы все против него».

Комендантский час начинается в девять вечера. Мы как раз вовремя выбираемся из города. Напоследок Фатима показывает нам полицейский участок, возле которого недавно были застрелены два человека. В центре города тьма кромешная. Лишь кое-где догорают остовы машин. Мы едем медленно, чтобы никого не сбить и спровоцировать агрессию. Одно неловкое движение и может случиться трагедия. Затем Фатима и ее брат прощаются с нами. Я предлагаю им деньги, чтобы они могли взять такси: «Вы должны нормально добраться домой» – настаиваю я. Они гордо отказываются. Наши пути после этого расходятся.

А время бежит – наступает комендантский час, улицы перегорожены, и дорогу из города показать здесь некому. Покружив по городу, мы случайно выезжаем к мосту. Мы с водителем очень устали, а впереди наш ждет настоящий кошмар – 250 километров совершенно разбитой дороги. Мы проезжаем через блокпосты полиции и армии. И снова вдоль дороги все те же колонны танков. Позади нас – город, истекающий кровью. Его прошлые, так и не зажившие раны, разбередили снова – и город кровоточит. Когда мы проезжаем по мосту из города, я всё думаю о том враче из больницы, о Фатиме и ее брате – все они милые ребята – мои новые друзья, которые остались в этом осажденном городе.

- Что ты думаешь обо всем этом – о том, что мы видели сегодня? – спрашиваю я водителя.

- Хорошо, что мы сюда заехали (он тоже вспоминает о том враче и о Фатиме) – нам повезло – мы встретили здесь замечательных людей.

Собственно, его словами можно и подытожить этот день. В этот же день в Каире министр обороны Египта Фаттах аль-Сиси заявляет: «Нынешняя ситуация неизбежно приведет к коллапсу государства». Что он имеет в виду? Можно ли считать его слова угрозой правительству?

А в Порт-Саиде, тем временем, доктор Аттиа и его товарищи мужественно выступают против введения в городе военного положения, выходя на демонстрации после девяти вечера (пока они добились лишь сокращения комендантского часа). Я смотрю на дорогу впереди и по привычке пытаюсь политически оценить сложившуюся здесь ситуацию. Не получается. Так что это просто репортаж из фактически разрушенного города – просто репортаж очевидца. В этот раз я, не делая никаких выводов – я лишь попытался передать то, что видел собственными глазами.

Counterpunch

Каир накануне взрыва

Повсюду дым, слезоточивый газ, полиция, протестующие, религиозные фанатики и просто хулиганы. Отовсюду звучат гневные и страстные речи. Чувствуется, что масса людей просто в замешательстве. Мне удается пообщаться с некоторыми из протестующих – они не знают, что делать. Куда идет этот марш протеста? Никто не знает. Десятки человек погибли в Порт-Саиде, в Каире могут погибнуть сотни. Атмосфера вокруг напряженная.

- Уходи! – кричит мне один из протестующих – Они сейчас будут стрелять!

Глаза буквально обливаются слезами – у меня не было времени купить маску от слезоточивого газа. Стены отделяют квартал американского посольства и перегораживают три улицы – я называю их «Каирской стеной». Люди перелезают через эту стену, чтобы укрыться от наступающей полиции. Однако здесь нигде не безопасно. Вдоль стены все магазины разграблены. Среди протестующих скрываются и обыкновенные хулиганы. Вокруг площади Тахрир масса нищих. В этот раз здесь не ощущается былой эйфории – лишь готовность сражаться до конца и пожертвовать собой.

– За что вы сражаетесь? – спрашиваю я одного из протестующих.

– Против правительства. Против новой конституции.

– Я понимаю против чего, но за что? – нет ответа.

– Сфотографируй меня – кричит мне здешний мальчуган – я ведь сейчас иду в бой.

С одной стороны растет количество полиции – прибывают новые вооруженные отряды. С другой стороны – прибывают и новые группы протестующих. На город опускается ночь. Египет на распутье – Египет вот-вот взорвется.

Андрэ Влчек

Counterpunch

Фото автора. Сайт Андрэ Влчека

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме:

Маски сорваны (+фото)

Дмитрий Колесник. Почти рождественская история

Майссун Суккери. Египет: между двумя площадями

Андрэ Влчек. Поезд в Джакарте

Андрэ Влчек. Смерть независимой журналистики

Андрэ Влчек. Геноцид в Конго происходит прямо сейчас