Почему я левый либерал. Взгляд из Беларуси

Если верить Алексею Цветкову, то в левые либералы идёт тот, кто от перехода к капитализму «скорее выиграл». Сложно сказать, насколько верно это правило, но я отношусь к иключению из него.

Неправда ваша

Когда-то Алексей, рассуждая о своём месте в новой эпохе, говорил не про низкую (по московским меркам) зарплату, а про «overqualification». В том смысле, что он перерос капитализм, ему в нём уже не интересно, хотя ничего не стоит быть успешным участником рыночного соревнования. Ничем подобным я похвастаться не могу, являясь типичным «невписавшимся».

Опыта взрослой жизни при реальном социализме у меня нет, и всё-таки можно предположить, что мне было бы комфортней в условиях неконкурентного советского общества. Рыночных добродетелей я напрочь лишен. Приспосабливаться к меняющейся конъюнктуре, проявлять инициативу, быть находчивым и расторопным в мире экономических отношений не умею и не люблю. Поэтому существование в условиях рынка – источник постоянного стресса для меня.

Я бы предпочёл «протирать штаны» и «гонять чаи» в каком-нибудь советском учреждении культуры или науки. А ещё лучше ездить в этнографические экспедиции, изучать фольклор чабанов. Но не судьба.

Что же могло толкнуть меня на скользкую дорожку умеренной социал-демократии, если не материальные выгоды капитализма?

Большевик как ролевик

Каждый из нас живёт в определённой ситуации, изнутри которой и говорит. Я говорю из Беларуси, страны, доказавшей на своем примере две вещи: а) возможность в наше время в наших широтах некоего приблизительного подобия социального государства западно-европейского типа; б) пагубность диктатуры, опирающейся на пассивность масс: вчера она своей мощью поддерживала систему социальных гарантий и обязательств, а сегодня с тем же напором производит их демонтаж без какого-либо противодействия со стороны народонаселения. Вдобавок легко и непринуждённо собирая самый высокий на постсоветском пространстве инфляционный налог, который, как известно, платят наименее защищённые граждане, приравняв последних к американским миллиардерам. Кивают, как и учит Алексей Цветков, на «враждебное окружение». Всё оно, подлое, виновато.

К слову, занятный у него выходит парадокс с этим самым «враждебным окружением»: почему-то под его (соцлагеря) давлением  капстраны во всех отношениях демократизируются, а социалистические (под давлением капстран) – ровно наоборот. Хм, хм.

Не буду спорить о возможности революционного построения социалистического общества силами просвещённого авангарда где бы то ни было ещё, но в отдельно взятой Беларуси это совершенно точно невозможно.

Ортодоксальный большевизм, пропагандируемый Алексеем Цветковым, возможен в моей стране только в форме ролевой игры. Стать здесь большевиком – значит принять позу д'Артаньяна, презрительно отзываться о любых телодвижениях буржуазно-демократического лагеря, эпатируя в своём блоге не слишком многочисленную публику, а по факту просто устраниться от социально-политических процессов. Реальная деятельность в стиле РСДРП(б) грозит даже более жёсткими репрессиями, чем в царской России. При этом она встретит куда меньшее понимание со стороны трудящихся масс. Потому никто ей и не думает всерьез заниматься.

Что делать?

Совет тов. Цветкова «прикинуться революционером... чтобы немного испугать власть» звучит звонко и даже может показаться дельным – но как он себе это представляет на практике? Как только такая игра покинет задворки интернета, куда не проникает всевидящее око политического надзора, власть, которая шуток не понимает, отнесётся к ней со всей серьёзностью. И последствия незамедлительно последуют. 

Единственный выход в белорусских реалиях – влиться в более или менее густую буржуазно-демократическую толпу, действующую на относительно легальных правах. Способствовать устранению диктатуры, необходимость чего объективно назрела. И по мере сил влиять на то, чтобы перемены происходили в социал-демократическом, а не социал-дарвинистском русле.

Это, как говорится, чисто конкретно и на злобу дня. Теперь несколько слов о вообще.    

Без политической демократии невозможна экономическая

Архиверно замечает тов. Цветков, что демократия не сводится и не должна сводиться только к политическим свободам. Затем он делает предположение, что «в социалистических странах её вынужденной заменой является демократия экономическая – то есть, всё более широкий доступ людей ко всему, созданному обществом».  

Беда в том, что «теоретично це кобила, а практично не везе». В действительности, если граждане лишены рычагов настоящего управления обществом (политической демократии), не будет и демократии экономической. Алексей с умилением вспоминает надпись в московских автобусах «Совесть – лучший контролер!», но скромно умалчивает о таких атрибутах реального социализма как «распределители», «спецпайки», «наборы» для привилегированного класса и «дефицит», «достали по знакомству», «из-под прилавка», «с чёрного хода» - для всех остальных, да и то не всех, а  ушлых и расторопных.

Когда спецпайков показалось недостаточно, надоело хранить золото и драгоценности в зарытых бочках, а «Мерседесы» в степных кошарах (реальный факт из жизни первого секретаря Чардарьинского райкома партии Бекжанова), в тягость стало соблюдать моральный кодекс члена КПСС, советская номенклатура легко и непринуждённо демонтировала СССР, конвертировав свою власть в собственность. Что рано или поздно было неизбежным.

Простые граждане и глазом не успели моргнуть, как «народной собственности» и след простыл. Лёгкость, с которой это произошло, означает, что советские граждане были лишены не только политической демократии, но и демократии экономической. Всё, что называлось в СССР «народной собственностью», на деле принадлежало правящей верхушке. Она ей и распорядилась.    

Неужели не очевидно?

На мой взгляд, запущен этот процесс оказался тогда, когда была сделана ставка на силовое внедрение коммунизма сверху, с опорой на «просвещённый авангард». Главным образом именно это, а вовсе не враждебное окружение, обусловило и пролитые реки крови, и установление максимально диктаторского режима, и безраздельную монополию правящей партии, в конце концов превратившуюся в паразитический класс.

Если «просвещённый авангард» перерождается в новое дворянство, то из «пролетарского принуждения во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью» как «метода выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи» (Н.И. Бухарин) возникает послушный, запуганный и беспомощный народ. Ещё в большей степени отчуждённый от им же созданного материального мира.

Поэтому ставку следует делать не на «кровищу», а на эволюционную выработку демократических инстинктов и навыков. Постепенно усиливая давление на буржуазно-демократическое правительство. Способное, как явствует из текста тов. Цветкова, под давлением смягчаться и гуманизироваться. В отличие от социалистической диктатуры, которая под давлением ожесточается, костенеет и деградирует.

Читайте другие материалы дискуссии о левом либерализме:

Катерина Максименко. «Почему я левая либералка?»

Алексей Цветков. «Почему я не «левый либерал?»

Роксолана Машкова, Иван Шматко. «Между ложными альтернативами»