Женщина из Киева

– У меня появилось ощущение, что американская пресса не очень рада тому, что жертв оказалось так мало.

Владимир Б. Ломейко, начальник пресс-службы МИД СССР

Большую часть времени в новостном бизнесе царит затишье. Отдельные люди попадают в серьезные передряги, но это происходит довольно редко. Когда-то Джек Лондон сражался с волками, а Эд Марроу (известный демократический журналист, борец против маккартизма – прим.ред.) постоянно работал в кошмарных условиях – во время бомбежек, ракетных обстрелов, среди рева сирен воздушной тревоги, отчего лучшие микрофоны, предоставленные ему Си-би-эс, выходили из строя…

Сегодня такие сюжеты – экстраординарные события. Ежедневный рацион пехоты скуден. Рев Сэма Дональдсона и нытье Робина Лича (статусные журналисты, работавшие в США и Великобритании – прим.ред.) нынешним продвинутым ребятам из северо-восточных штатов или из округа Колумбия режут ухо. Эти парни потратили пять лучших лет своей жизни на изучение журналистики, а следующие десять – будут делать репортажи о деятельности мэрии Сент-Луиса или о финансовой войне между «Сейфуэй» и «Албертсон».

То же самое, что поступить на службу на флот в надежде летать на серебристом самолете, который стартует с палубы авианосца, стоящего больше, чем весь Египет, или, скажем, обстреливать сумасшедших арабских коммунистов в Бейруте и Триполи ракетами «Томагавк» по цене два миллиона долларов за штуку. Это то, чем вы время от времени хотите заниматься, но, как правило, обычно все сводится к тупой и скучной рутине – как в армии, так и в журналистике.

Я не раз пытался завязать с писаниной, и для этого у меня всегда было достаточно справедливых оснований. Умный парень с хорошими зубами может заработать в Форт-Уорте в качестве жиголо больше, чем получает за свою работу большинство спортивных обозревателей в Далласе или даже редактор национальной информационной службы.

Но некоторые, вроде Пэта Бьюкенена (представитель правого крыла Республиканской партии США – прим.ред.), всегда выбирали не такой проторенный путь – а другую дорогу. Они просто пристраивались к команде-победителю. Патрик в который раз отправился прямо в пасть зверя, взявшись за работу директора отдела общественных связей Белого дома. В нашем цехе его назначение не осталось незамеченным. Сильные люди не таясь рыдали, а остальные называли это насмешкой, похожей на злобные шутки из «Калигулы».

Мои собственные связи с информационным бизнесом никогда не были такими прибыльными и респектабельными. Скорее, они напоминали хаотичные столкновения бильярдных шаров в стиле Фрэнка Манкевица (пресс-секретарь руководителей Демократической партии США – прим.ред.), который когда-то направлял ход предвыборных кампаний Кеннеди, а теперь работает координатором в «Грей и К», одном из самых крупных и влиятельных лоббистских объединений в Вашингтоне.

Фрэнк всегда точно попадает в цель. Мне кажется, что он один из самых умных людей в своем деле. Точно не знаю, правда ли это, так же как не знаю, работает Фрэнк Терпил на ЦРУ, но он – мой старый друг, и когда я не могу понять некоторые странные изгибы в темном лабиринте политики, я звоню Фрэнку Терпилу (агент ЦРУ, который перебежал на Кубу и раскрыл информацию о деятельности американской спецслужбы – прим.ред.).

В очередной раз я набрал номер учреждения в Джоржтауне на прошлой неделе, когда меня поставило в тупик колоссальное расхождение данных, полученное из разных источников, о числе погибших во время ядерной катастрофы в Советской Союзе – от двух до двух тысяч.

– Кто, черт побери, сказал, что в Чернобыле погибли две тысячи человек?

– Это сообщение ЮПИ из Киева. Они ссылаются на какую-то женщину.

– Какая-то женщина из Киева?

– Ну да, она говорила с сотрудником ЮПИ по телефону.

– Брось, Фрэнк! Мы все знаем эту «какую-то женщину» из Киева.

– Мы все знаем женщину из Киева, и мы все знаем ЮПИ, правда?

– Ну, я не уверен, что до конца. Правда ли, что ЮПИ куплено мексиканцами?

– Хм?

– Я слышал, что какой-то мексиканец купил агентство

– Да, правильно, так оно и есть на самом деле.

– Таким образом, мы имеем дело с мексиканской службой новостей, и она заявляет, что в Киеве погибли две тысячи человек? Единственный источник информации – таинственная женщина, и мы не знаем даже номера ее телефона?

– Интересно, что парни из ЦРУ продолжают утверждать, будто они могут сказать, какой сорт сигарет курят прохожие на улицах Киева… Но они не могут сказать, горит этот чертов город, или нет.

– Ты, должно быть, все проспал, Фрэнк. Я думал, ты-то должен знать, что кроется за сообщением о двух тысячах. 

– А я и вправду знаю. Я только не знаю имя той женщины.

– Ты веришь, что было сообщение, в котором говорилось о двух тысячах жертв? И что это правда?

– Я верю, что кто-то сказал это – ради всего святого – но я не думаю, что это правда. Хотя, может быть, за следующие десять лет погибнет сто тысяч людей.

– Что? Брось, Фрэнк! Давай не будем так небрежно обращаться с сегодняшними фактами. Две тысячи погибших означает две тысячи погибших вчера – а не через десять лет. Я думал, вы умные ребята. 

–Ладно, скажем так, ЦРУ понравилась эта информация, поэтому они не оспаривают ее.

– Это выше моего понимания. В последнем сообщении, которое я получил, изображено огромное желто-серое облако, плывущее над Европой и направляющееся в сторону Северного полюса.

– Через Скандинавию.

– А потом в Сиэтл и Ванкувер. 

– Жители спасаются бегством прямо в ночном белье.

– И по последнему прогнозу погоды, переданному Си-эн-эн, облако обязательно накроет Сиэтл.

– Полиция исключает возможность поджога.

– Конечно. Срочно проверить всех подозреваемых! 

– Это старая история о пожаре, причина которого не обнаружена.

– Так это все проделки ЮПИ?

– Ну да! Позвони им. Они тебе сами скажут.

Так и вышло. Я позвонил Энди Талли, ночному редактору ЮПИ в Вашингтоне. Он занял очень неопределенную позицию относительно «женщины из Киева» – первоначального источника информации о двух тысячах погибших на Украине в результате взрыва реактора. 

Когда я спросил о ней, на другом конце телефонной линии повисла длинная пауза. 

– Никто ничего не знает, – в конце концов сказал Талли. – Мы не можем ее найти. Она всегда была для нас надежным источником, но сейчас она пропала – исчезла в наступившем там хаосе. 

Это было неподтвержденное сообщение, – объяснил он. – Оно исходит от разведки Соединенных Штатов. Там сказали, что та женщина была кем-то вроде сестры милосердия, добровольным помощником в госпитале. Она заявила, что видела тысячи трупов.

– Спасибо, – сказал я.  – Теперь я понимаю.

Хантер С. Томпсон

5 мая 1986 г.

Фоторепортаж Андрея Манчука