Народные комитеты продолжают революцию

Черные клубы дыма сносит в сторону моря. Красное солнце садится, заканчивается день уличных боев. Впереди – неизвестность. 28 января в Александрии горели почти все полицейские участки, грузовики службы безопасности были перевернуты и сожжены, люди в форме Министерства Внутренних Дел словно растворились. Сам воздух был наполнен как ощущением триумфа, так и непобежденным еще страхом.

Жители Александрии достаточно быстро мобилизовались. Уже в сумерках набережная была заполнена молодыми людьми. У них на руках были повязки с надписью «Lagna Shaabeyya» – народный комитет. Они помогали людям безопасно добираться домой, защищали александрийскую библиотеку и другие общественные институты от грабителей. Некоторые из них также охраняли и полицейские участки.

На следующее утро среди людей распространяли флаера с призывом формировать народные комитеты для защиты революции:

«Полиция распущена, так как ее роль ограничивалась подавлением протестов…. Мы должны сформировать повсюду народные комитеты для защиты общественной и частной собственности, а также для поддержки требований восстания».

К концу дня народные комитеты уже имели свои «отделения» в каждом квартале. Центральный штаб находился возле мечети «Ка’ед Ибрахим». Каждому, кто подходил к танкам с вопросом или жалобой, солдаты выдавали список нужных телефонов.

Народные комитеты сразу же распространились по всему Египту, появившись в большинстве городов. Некоторые из них организовали подкомитеты, отвечающие за экономическую помощь, медицинское обслуживание и общественную безопасность. Рожденные в атмосфере хаоса и страха, комитеты доказали в последующие дни, что способны решать вопросы самоорганизации. Но, что более важно – они убедили людей, что конец «правительства» вовсе не означает конца света.

Шли месяцы, и их участники стали интересоваться не только краткосрочными вопросами организации общественного порядка, но и долгосрочными политическими проблемами. Комитеты начали спонтанно участвовать в кампании обсуждения мартовского референдума по вопросам внесения изменений в конституцию. Некоторые их представители были наблюдателями на участках, стараясь не допустить подлога – явления весьма распространенного при режиме Мубарака. На встречах в Центре Поддержки Развития в городе Доки и в Центре Социалистических Исследований в Гизе комитеты создавали сеть взаимодействия, обменивались информацией и работали коллективно.

Когда полиция постепенно стала возвращаться на свои участки, народные комитеты в Булаке (рабочий район Каира) мониторили их деятельность. Когда на рыночной площади офицер полиции стал приставать к женщине, члены комитетов зафиксировали инцидент и потребовали извинений от руководства полиции. Их требование проигнорировали. Тогда, в течение буквально нескольких минут, возле полицейского участка собралась толпа из тысячи местных жителей, пообещав привести несколько тысяч, если их требование не удовлетворят. Офицер полиции тут же согласился.

В Аль-Канатере (сельская община к северу от Каира) комитет активно вовлекал местную молодежь (живущую в совершенно другом мире, в отличие от ее городских сверстников) в избирательный процесс.

В Хадайек-эль-Куббе комитеты проводят разъяснительную кампанию, помогая людям понять различия между либеральным, социалистическим и исламистским подходами к экономическим вопросам – поскольку, как рассказал мне один из членов комитета, люди «устали колебаться между разными подходами, не понимая, что именно они означают для них самих». В Эль-Сафе народные конференции занимаются вопросом определения границ области, менявшихся несколько раз за последние годы без какого-либо участия местного сообщества. Здесь также обсуждаются вопросы расширения участия местного сообщества в процессе планирования. В Доки проводится кампания под названием «Мониторинг предотвращает коррупцию», целью которой является мониторинг деятельности кандидатов на будущих выборах в парламент.

В работе всех этих групп продолжается революция – от представительства сообществ до вовлечения местных жителей в процесс контроля над работой правительства. Комитеты делают политику, исходя из обычных будничных требований людей.

Для большинства членов комитета политика более не «нечто внешнее», находящееся в отдаленной от них сфере. Политика – у них дома. Народные комитеты дали возможность общаться людям, ранее даже незнакомым друг с другом.

На одном из собраний я встретила Марву, в черном никабе. Она рассказывала, как работала с другими членами комитета, распространяя ценности свободы в деревнях Сохака. На другом собрании Питер из города Шубра рассказывал, как он пытался побудить коптскую молодежь проявлять активность за пределами церкви – и, тем самым идентифицировать себя не только с церковью, но и с местным сообществом в целом. На недавнем собрании в Имбабе я повстречала отца одного из местных жителей, убитого во время восстания. Он сказал тогда: «Революция не на площади Тахрир. Сколько людей погибли на Тахрире? А сколько во всех других местах? Революция здесь – и мы должны и дальше бороться за нее».

И революция действительно здесь. Народные комитеты Имбабы, Кердасы, Матарейи, Дар-эс-Салама и других районов работают на то, чтобы новый баланс сил в Египте служил и их интересам, а не только интересам чиновников. Их борьба лишний раз напоминает, насколько хрупкой является наша революция. Если те, кто ответственен за смерть наших близких, не понесут наказание, это значит, что судебная система вообще не работает.

Подъем низового активизма потенциально несет в себе формы народного правления. Народные комитеты не только учат людей решать конкретные вопросы, затрагивающие интересы отдельного квартала, но и показывают, как работает политическое представительство, как ведется контроль над деятельностью органов власти.

Наша революция началась спонтанно, продемонстрировав впечатляющую синхронность действий людей. Она породила народные комитеты, которые должны были служить интересам своих сообществ и развивались благодаря ощущению принадлежности к «местным сообществам» (по месту жительства их участников). Внимание многих наблюдателей приковано сейчас к политике и официальным процедурам, происходящим наверху. Но мы, члены местных сообществ, тоже можем начать заниматься политикой у себя дома, выдвигать идеи – и, по инициативе простых людей, создавать структуры, служащие нашим общим интересам.

 Перевод Дмитрия Колесника

 almasryalyoum.com

[] -