Латвия: провал неолиберального эксперимента

Современная Латвия представляет собою прелюбопытнейшее зрелище. Нельзя не заметить, что в течение последних лет территория этой республики стала своеобразной «ретортой» неолиберальных алхимиков. Все эти годы управление Латвией осуществлялось строго в соответствии с воззрениями и рекомендациями модных либеральных идеологов. А сейчас наступило время для подведения итогов эксперимента.

Как и прочие постсоветские республики, Латвия вышла «на старт» в 1991 году. Вышла, надо признать, с неплохим начальным капиталом – в позднем СССР она, как и прочие республики Прибалтики, считалась своеобразной «выставкой достижений», витриной «развитого социализма».

В книге экономиста Эрнеста Буйвида «Латвийский путь: к новому кризису» приводятся данные о ситуации в Латвии на конец 80-х. Они заслуживают того, чтобы их привести: «Где Латвия находилась в экономическом мире двадцать лет назад, когда включилась в перестройку? Посмотрим экономическую статистику тех лет. Вот любимый показатель всех наших правительств – ВВП, валовой внутренний продукт, он включает сумму всего, что производится в стране. Вот его показатели в расчёте на душу населения в конце 80-х годов, в ценах и долларах того времени. Доллар с тех пор сильно подешевел – инфляция, а евро тогда ещё не было: Латвия – 6265 долларов на душу населения, ФРГ – 10709 долларов, Италия - 7425 долларов, Ирландия, наша сегодняшняя мечта и образец – 5225 долларов, на 20% меньше Латвии».

Согласно данным Буйвида, промышленность Латвии в то время производила в год: радиоприёмников – 1567 тысяч, автобусов – 17 тысяч, магнитофонов – 100 тысяч, доильных установок – 22 тысячи, стиральных машин – 570 тысяч, бумаги – 107 тысяч тонн, мопедов – 175 тысяч, роялей и пианино – 2500, промышленных роботов – 2546, телефонов – 2,82 миллиона, пассажирских вагонов – 539, дизелей – 6200, полупроводниковых микросхем и приборов – 80 миллионов, целлюлозы – 35 тысяч тонн».

«Государство расходовало на свое содержание и управление только 8,6% ВВП. А население расходовало на жилье, отопление и коммунальные платежи лишь 2,5% своих доходов – в восемь раз меньше, чем в такой любимой нами теперь стране, как Великобритания, и в пять раз меньше, чем на алкоголь и табак. Зато на дотирование сельскохозяйственных закупочных цен и жилья государство ежегодно расходовало 861 миллион рублей (3 миллиарда сегодняшних латов) на сельское хозяйство, и 148,2 миллиона рублей (500 миллионов латов) на жилье (1 советский рубль = 3-3,5 сегодняшних лата).

К этому надо добавить, что естественный демографический прирост составлял 1,1 на 1000 жителей в год. У Латвии была совершенно европейская структура производства, среднеевропейские экономические показатели, производилась высокотехнологическая продукция. И она тратила большие средства на своё социальное развитие и на поддержку сельского хозяйства», – резюмирует Буйвид.

Действительно, в конце 80-х в республике имелось свыше 350 крупных промышленных предприятий с соответствующей инфраструктурой. Заводы и фабрики активно работали, наполняя бюджет, который был в два с половиной раза больше сегодняшнего. К тому же, тогдашний бюджет, в отличие от нынешнего, не требовалось сокращать – его профицит составлял 5,8%. Это данные за 1988 год.

Однако, уже спустя пару лет все резко изменилось. Новые правители, выплывшие на волне «Атмоды» (так называлось движение за независимость) в самом конце тех же 80-х, были людьми передовыми. Кроме того, их окружила толпа заграничных консультантов, оперативно прибывшая с Запада. Они презрительно смотрели на плоды отсталой советской экономики командно-административного типа и были полны решимости привести Латвию в потребительский рай, сделав ее передовой страной по самым лучшим либеральным образцам. Для начала они с легкостью вскружили головы легковерному простаку-народу, объяснив, что масса государственных предприятий – это очень плохо и крайне неэффективно. Так что эти предприятия надо приватизировать. Чем раньше – тем лучше.

В итоге, заводы и фабрики за гроши достались ушлым ребятам из верхушки пришедшего к власти Народного Фронта. Но вот беда: что делать с ними, они толком-то и не знали. Сначала промышленные гиганты подверглись тотальному разграблению. Их разворовывали те, кто имел доступ к складам, поставкам и реализации. Новые хозяева растеряли рынки сбыта и не приобрели новых, лезли в производственные процессы, которых не понимали, оплачивали из касс предприятий свои квартиры, покупки, путешествия и обеды. Реальное хозяйствование оказалось сложнее, чем высокопарное цитирование книжек Милтона Фридмана или Фридриха Хайека. Рано или поздно приходил ожидаемый итог – предприятия останавливались, закрывались, массы народа выбрасывались на улицу. Лет пять-шесть жили распродажей оборудования вставших предприятий – главным образом на металлолом. Так невежественные дикари обдирают внутренности суперсовременного авиалайнера, случайно попавшего к ним в руки. Бывшие промышленные флагманы-гиганты Латвийской ССР, такие как рижские РАФ, ВЭФ, «Радиотехника», «Альфа», даугавпилсский Завод химического волокна приказали долго жить в течение 90-х приватизировать как и многие более скромные по размерам предприятия.

Полным ходом на рифы!

«Пpогpамма пеpехода к pыночным отношениям» осуществлялась совершенно бессистемно, что и привело к pезкому снижению жизненного уpовня населения. Переход к рынку производился обвально. В частности, расшиpялась тоpговля товаpами, пpинятыми от населения в «комиссионках». Полки магазинов опустели, наpастал товаpодефицит. Спpос намного пpевышал пpедложение со стороны оставшихся еще пpедпpиятий, pаботающих в неполную мощность. Стабильность pынка товаpов и услуг падала. Никто не был увеpен в завтpашнем дне, поэтому спpос на товаpы был ажиотажным, поглощающим не только текущую пpодукцию, но и пеpспективные запасы. Как следствие, цены росли быстрыми темпами, поглощая pынок непpодовольственных товаpов. Впрочем, цены на продукты также начали рости с 10 декабря 1991 года, когда было объявлено, что отныне продуктовая продукция реализуется по свободной стоимости. Рост цен, вкупе с падением ВВП (за 10 лет – с 1990 года производство упало почти на 40 процентов) сопровождался снижением реальной заработной платы и существенным ростом различий в уровнях зарплаты населения. Это явление приняло особенно катастрофические масштабы именно в девяностые годы. Пик безработицы пришелся на 1998-1999 годы, когда последствия дефолта в России крайне отрицательно сказались и на состоянии латвийской экономики.

Впрочем, народ, ранее массово занятый на предприятиях, кое-как притерпелся. Кто-то ушел в торговлю, челночество, кто-то в преступность, многие уехали, многие же пополнили ряды крестов на кладбищах: не выдержав нищеты, безысходности и дешевого спирта.

Обо всем этом пишет и Э. Буйвид: «Была два раза проведена валютная реформа, вводился сначала латвийский рубль, потом лат, ликвидированы регулируемые и дотируемые цены, ликвидированы органы планирования, заменена администрация предприятий, началась приватизация наиболее привлекательных предприятий. Латвийское народное хозяйство отделилось от своих покупателей и поставщиков сырья в СНГ таможней, пошлинами и дорогой валютой. Само добровольно ушло со своего рынка! Производство стремительно падало: в 1993 году, всего через три года, от объёмов производства 1990 года осталось: в промышленном производстве 35,2%, в сельском хозяйстве 57,4%, рыболовстве 38,2%, строительстве 12,5%; от всего ВВП 1990 года осталось только 49,7%. Закрылась масса предприятий и работу потеряли 325 тысяч человек. Добыча торфа сократилась в 5,5 раза, производство мяса – в 7 раз, рыбы – в 6,7 раза, автобусов – в 4 раза, телефонных аппаратов – в 40 раз, радиоприёмников – в 75 раз, мопедов – в 62 раза... В 1993 году смертность уже в полтора раза превысила рождаемость. За три года 85,6 тысячи человек уехали искать лучшую жизнь. Как мы теперь поняли – уехала наша рабочая сила. Она и теперь продолжает уезжать – только за 2006-й, очень успешный по нашим понятиям год, согласно данным Конфедерации работодателей, уехало 110 тысяч латышей. Темпы оттока рабочей силы возрастают. Но правительственная бюрократия благополучно разрасталась...».  

Действительно, развал экономики сопровождался в Латвии невиданным ростом рядов чиновничества. Э. Буйвид приводит следующие цифры: в 30-х годах прошлого века чиновники составляли 1,3% численности латвийского населения – да и то, Латвия превосходила всех соседей по данному показателю! В советские времена он снизился и составлял 0,79% населения. По тогдашним правилам штаты чиновников надо было утверждать в Москве, а каждый год их требовалось ещё и сокращать.

Зато потом... Уже к 1995 году количество латвийских чиновников выросло в 3 раза и достигло 61 тысячи человек. За 2004 год государственных чиновников стало 73 тысячи, как в Литве – но население Литвы в полтора раза больше. В 2008 году в Латвии в секторе государственного управления насчитывалось уже 88,3 тыс. человек – или 7,65 % от экономически активного населения. Одновременно росли расходы на содержание чиновничества – даже в «кризисном» 1998 году они составляли не менее 26,3% латвийского ВВП. Только с 2000 по 2004 год расходы на чиновников выросли на 70%, что вдвое превысило рост ВВП. Чиновничья зарплата превысила среднюю на 20-50%, за чиновника всегда уплачивались все социальные платежи и страховки, он обеспечивался самым лучшим полисом медицинского страхования, всевозможными компенсациями и премиями.

И, на контрасте – латвийское образование деградировало и разрушалась в течение всего этого времени. Как свидетельствует статистика Министерства образования, за последние 13 лет в Латвии были закрыты 244 школы. Соответственно, за эти 13 лет общее число школьников уменьшилось на 132 тыс. человек. Данные показатели закономерно связаны с общей убылью населения, о которой речь пойдет впереди.

Бесславный конец «балтийского тигра»

Где-то к концу 90-х вступил в силу второй этап «развития» латвийской экономики. Он характеризовался масштабными спекуляциями на рынке недвижимости. Изначально существовал налог на коммерческую недвижимость в 4% от кадастровой стоимости. Он исключал возможность держать «не работающую» недвижимость, чтобы спекулировать на ней. Но когда налог снизили с 4% до 1%, покупка недвижимости стала отличным способом вложения капиталов. Для этого был оперативно разработан ипотечный механизм. Еще 12 января 1995 года приняли специальный закон «О Латвийском земельно-ипотечном банке». А в 1998 году в Латвии утвердили «Закон об ипотечных залоговых векселях» и «Положение об ипотечных векселях».

Однако, переломным стал именно 2002 год. Именно тогда в Латвии началась «ипотечная лихорадка». Крупнейшие банки стали предлагать кредиты на приобретение жилья на 10, 15 и более лет, со ставкой около 8 процентов годовых. Поскольку цены от продажи квартир на вторичном рынке недвижимости вскоре превысили уровень себестоимости нового строительства, оно не замедлило развернуться. Естественно, цены стали вспухать, как на дрожжах – до +66% в год. Уже к 2006 году ипотечные кредиты в банках давали практически любому, так что в кабалу вскоре попала едва ли не половина населения страны. Одновременно с этим развивалась чрезмерно раздутая сфера специфических услуг юристов, психологов, психотерапевтов, звезд шоу-бизнеса и т.д. А поскольку реальное производство было фактически уничтожено, латвийская экономика жила за счет импорта и перепродажи иностранных товаров. Благодаря Евросоюзу, открывшему границы латвийским гастарбайтерам, люди вкалывали на английских и ирландских грядках – а на заработанные деньги оплачивали все ту же ипотеку. Однако вскоре экономический кризис полностью уничтожил миф о росте экономики «балтийского тигра», взрощенный на ипотечном пузыре. И уже в 2009 году Латвия оказалась лидером ЕС по спаду ВВП, составившему рекордные 25 процентов.

Три года назад, после того, как кризис поставил республику перед лицом жестокой реальности, власть начала спешно избавляться от бюджетного «балласта» и спасать самое дорогое для себя. К «балласту» причислили педагогов, медиков, полицейских, молодых матерей и пенсионеров. Самым же ценным оказался банк «Парекс», где хранила свои накопления большая часть элиты. После того, как банк едва не лопнул, став одной из жертв первого удара кризиса на исходе 2008 года, государство национализировало его, потратив на спасение «Парекса» огромные суммы. В то же время, в казне не хватало денег на самое насущное – на медицину, на полицию, на социальное обеспечение… Пришлось бить челом МВФ и залезать в долги. 2009 год оказался наиболее сложным – со дня на день ожидалось, что государство объявит дефолт. Его удалось избежать, решительно урезав всевозможные, даже самые необходимые расходы.

А что сейчас? Конечно, власть демонстрирует показной оптимизм: дескать, самый пик кризиса уже преодолелен. Нынешний премьер-министр Валдис Домбровскис даже отсыкал время, чтобы накропать (в соавторстве с одиозным трубадуром неолиберализма Андерсом Аслундом, который когда-то громко одобрял методы «шоковой терапии» для стран бывшего советского блока) пропагандистскую книгу под названием «Как Латвия преодолевала финансовый кризис» («How Latvia Came through the Financial Crises»). Населению внушают: дальше будет только лучше. Вот-вот, еще чуть-чуть – и начнется экономический рост. Фактически, он уже начался! Разумеется, это особенно часто звучит перед выборами. А они проходят в Латвии постоянно: муниципальные выборы 2009-го, парламентские выборы 2010-го, внеочередные парламентские выборы 2011-го... Власть вылила на латвийцев огромные ушаты сахариновых обещаний и липких самовосхвалений, но они мало помогают – ведь суровая реальность такова, что страна по уши увязла в долгах перед международными структурами. К настоящему времени объем внешнего долга составляет 4,38 млрд. латов. Это почти 40% от объема производимого ВВП страны. Причем, практически все заимствованные средства пошли на покрытие текущих бюджетных расходов. Проще говоря – они оказались проедены.

Финансовая и демографическая ловушка

В сущности, латвийское государство уподобилось сейчас хомячку, бегущему по трубе. Дороги вправо или влево у него фактически нет. Остается лишь продолжать политику наращивания долга. Официальные лица периодически успокаивают население – дескать, «добрые дяди» из МВФ когда-нибудь простят Латвии этот долг. У международных структур, однако, имеется своя точка зрения по этому интересному вопросу: руководящие структуры ЕС и МВФ не скупятся сейчас на похвалы Латвии, якобы «успешно преодолевшей кризис», повышают ее кредитные рейтинги. Политики правящей коалиции на всю катушку используют данные похвалы в качестве козыря: насколько же верным курсом мы вас вели и еще поведем дальше! Хотя их хвалят с единственной целью – чтобы в ближайшем будущем не давать Латвии никаких поблажек в выплате долга. Все логично: раз вы такие успешные, то и рассчитаться с долгами будет для вас вполне по силам!

Время расплаты наступает с нового года. Счет, который предстоит оплатить, выглядит следующим образом:

– в 2012-м году Латвии придется выплатить 228,6 млн. латов;

– в 2013-м – 332,8 млн. латов;

– в 2014-м – 138,96 млн. латов (плюс 1 млрд. евро – Еврокомиссии);

– в 2015-м – 93,95 млн. латов (и 1,2 млрд. евро – Еврокомиссии);

– в 2016-м – 67,98 млн. латов;

– в 2017-м – 42,18 млн. латов;

– в 2018-м – 42,18 млн. латов;

– в 2019-м – 42,18 млн. латов (и 0,5 млрд. евро – Еврокомиссии).

Для маленькой республики с населением менее 2 миллионов это весьма и весьма солидные цифры. Задумывается ли власть, как выпутаться из объятий Большого Полярного Лиса? Разумеется, задумывается. Другое дело, что выходов-то почти и нет. Конечно, можно попытаться поднять экономику, восстанавливая промышленность, запуская новые производства, увеличивая количество налогоплательщиков. Однако, беда в том, что с теми людскими ресурсами, которые остались в Латвии, экономику не очень-то подымешь.

Согласно официальным данным, численность населения страны составляет сейчас свыше 2,2 миллионов человек (на исходе существования Латвийской ССР в стране проживало около 2,7 млн.). Однако, в июле 2010 года в блоге известного американского экономиста Нуриэля Рубини было опубликовано демографическое исследование относительно Латвии. Согласно ему, все последние годы официальная статистика занижала число уезжающих из страны в 5-10 раз. Ведь для того, чтобы считаться официально проживающим за рубежом, уехавший латвиец должен уведомить официальные инстанции на родине. Естественно, почти все игнорируют эту процедуру – поскольку трудовым мигрантам нет от нее никакого толка. Зато власть может кичиться цифрой, которя формально демонстрирует относительно приемлемую численность населения. Неофициально же называется другая численность реально живущих в Латвии латвийцев – чаще всего 1,8-1,9 млн.человек.

К началу декабря 2011 года уровень зарегистрированной безработицы составил 11,5%. Реальный же ее уровень никому не известен – равно как и число уехавших из страны латвийцев. Во всяком случае, результаты проведенной в этом году переписи населения до сих пор официльно не оглашены. При этом, в течение прошлого года латвийская экономика получила более 310 миллионов латов стараниями своих «уезжантов». Именно такую сумму отправили на историческую родину трудовые мигранты в 2010 году – и сейчас это едва ли не самый стабильный источник доходов страны. Естественно, что платить за эти поступления приходится оттоком трудолюбивых, образованных и предприимчивых людей.

И даже если наступят благоприятные с экономической точки зрения времена, работать окажется некому. Во всяком случае, латвийский  экономист Райта Карните сделала прогноз, что уже через десять лет Латвии понадобятся 360 тысяч иммигрантов-гастарбайтеров. Но даже при наличии завозных рабочих рук, при наличии у правительства хорошего мобилизационного плана и энтузиазма всего латвийского населения (а ведь еще надо, чтобы все это сложилось), экономическое чудо за несколько месяцев не осуществишь – это вопрос долгих лет и тяжелейшего труда.

Куда бежать?

А что же остается делать в ближайшие годы, когда стране надо будет отдавать гигантские долги? Единственный способ выкрутиться – приватизация последнего оставшегося в распоряжении латвийского государства имущества: лесов, земель, портов, систем энергоснабжения, транспорта и связи. Собственно, распродажа земли уже ведется. Восемь из десяти компаний – крупнейших владельцев сельской земли – полностью или в большей части принадлежат иностранным предприятиям. Согласно исследованиям, предпринятым по заказу Государственной земельной службы, этой десятке крупнейших владельцев сельскохозяйственной земли в Латвии в общей сложности принадлежит почти 41 тысяча гектаров земельных наделов.

Однако дело не ограничится распродажей родной земли. В приватизационный комплект также могут войти энергетический монополист «Латвэнерго», почта, рижский международный аэропорт, железная дорога и др. Правда, их продажа запрещена конституцией – но всегда остается возможность внести в нее изменения, что уже неофициально обсуждается в разных эшелонах власти. Причем покупатели латвийской инфраструктуры могут найтись только за рубежом, поскольку ни у кого в Латвии нет таких средств. Следовательно, они уйдут американским, европейским и российским «инвесторам». Часть предприятий постигнет недружественное поглощение – после покупки они будут распроданы и закрыты – ведь это обычная мировая практика. Соответственно, значительная часть доходов оставшихся в живых предприятий станет утекать за пределы страны, где и будут платиться налоги. Естественно, еще больше поднимется стоимость услуг для населения.

Здесь-то и смогут пригодиться гастарбайтеры, которых наймут на эти предприятия вместо местных работников. Это следует из политики Евросоюза в отношении свободного движения рабочей силы и капитала, которая применяется при этом избирательно в пользу экономически сильных стран (точнее, тамошних держателей капитала). Во властных кулуарах Латвии обсуждается возможность подзаработать – или хотя бы добиться того, чтобы Латвии скостили ее долги. Рижский эксперт-экономист Александр Гапоненко пишет: «Если ничего не изменится, то нас ждет судьба заштатной африканской страны. К нам будут отправлять «этническую» рабсилу из Франции и Германии». Причем, как считает Гапоненко, это может произойти уже в ближайшем будущем: «Разговор, думаю, идет о годе, максимум двух, поскольку и Германия, и Франция, изменив свою политику мультикультурности, решили избавиться прежде всего от арабов и турок…Думаю, они просто выжмут часть этих людей в ту же Латвию, построят здесь не очень сложные заводы – тот же «Фольксваген» или «Рено» в Резекне или Даугавпилсе – и пришлют сюда 100 тысяч человек, чтобы они здесь работали и жили. Даже содержать их будут в первое время. Заставить Латвию это сделать могут по простой причине – мы должны 7 миллиардов евро. За такую вынужденную услугу Латвии могут списать часть долга».

Тот, кто контролирует экономику, контролирует все. Передача контроля за государствообразующими предприятиями за рубеж будет означать окончательную потерю суверенитета, торговля которым началась, когда государство вынуждено было залезть в неподъемные долги.

Опытный полигон

Во всей этой безрадостной ситуации особенно возмущает то, что некоторые западные специалисты склонны приводить Латвию в пример в качестве страны, действительно успешно преодолевшей кризис. Но местный эксперт Дмитрий Смирнов красноречиво расставляет точки над «i»: «…некоторые проправительственные экономисты даже заявили, что паника на мировых финансовых рынках пойдет Латвии только на пользу. Мол, мировые инвесторы толпой ринутся в Латвию в поисках места, куда можно вложить свои сбережения. Ведь благодаря мудрой политике нашего правительства латвийская экономика является самой стабильной в мире. Ага, только возникает один вопрос – а в Латвии есть куда вкладывать деньги? В хрущевки разве что. Экономика страны держится только за счет иностранных кредитов».

По мнению Смирнова, несколькими годами ранее Латвия стала мировым полигоном для испытания «экономического оружия». С точки зрения экспериментаторов, эти испытания «прошли успешно – экономика Латвии практически полностью уничтожена. Теперь те же самые методы по сокращению бюджетных расходов и повышению налогов можно будет применять во всем мире, включая США. Краткосрочное небольшое восстановление экономики в Латвии (равно как и всей мировой экономики) было связано с тем, что Америка закачивала в мировую экономику триллионы долларов, стимулируя мировой спрос. Больше стимулирующую политику Америка проводить не будет». Но ведь и за последние пару лет, чтобы там ни горланили политиканы, никаких особенных успехов Латвия не добилась! Другой известный эксперт, Евгения Зайцева, дает реальную оценку «экономических достижений» Латвии: «Промышленное производство и экспорт растут. В основном, за счет цен, а не прироста объемов. Безработица сократилась с января 2010-го года на 28,4 тысячи человек, а количество работников увеличилось только на 14,2 тысячи человек. То есть народ просто перестал ходить на биржу и регистрироваться, ведь работы все равно нет, и ее не предлагают. Потребительские цены выходят из-под контроля. Растет разрыв между уровнем доходов самых богатых и самых бедных слоев населения. Нет реального роста экономики – есть только ценовой, инфляционный рост…»

Авторитетные американские ученые Джефри Саммерс и Майкл Хадсон выразились более прямо: «Действительность в Латвии такова, что после того, как в результате кризиса 2008 года страна испытала крупнейшее снижение экономической активности во всем мире, сегодня там происходит умеренный отскок мертвой кошки после того, как ее свободное падение наконец закончилось ударом об асфальт. Небольшой подскок экономического роста в основном является следствием шведского спроса на латвийскую древесину. Долгосрочные экономические перспективы страны остаются невеселыми».

Безрадостные итоги

Не стоит и говорить, как падает в таких условиях жизненный уровень населения. Так, например, после окончания прошлого отопительного сезона суммарные долги за отопление достигли 42 миллионов латов – причем, за год они почти удвоились. Должникам по всей стране уже сейчас массово отключают канализацию, воду и отопление. Самый «вкусный» пример: небольшой латгальский город Малта. Там без горячей воды остались ВСЕ дома – поскольку общий долг жителей уже достигает 50 000 латов. В том числе долг за отопление составляет 23 000 латов. Поэтому тамошнее коммунальное предприятие было вынуждено отключить воду и подавать ее только два раза в месяц. Да, в данном случае речь идет о небольшом городишке. Но уже сейчас массовыми жертвами веерных отключений становятся и обитатели куда более крупных населенных пунктов.

Другой больной вопрос – пенсии. Ранее представители Министерства благосостояния при полной поддержке Кабинета министров не раз заявляли, что пенсионный возраст в Латвии будет увеличен в 2016-м году. Планировалось, что к 2021-му году данный показатель вырастет с нынешних 62-х до 65-ти лет. Теперь Минблаг предлагает пойти на эти меры уже в 2014-м году – а Конфедерация работодателей настаивает, чтобы увеличение пенсионного возраста началось уже с 2012-го года! В общем, ничего хорошего ожидать не стоит. Конечно, правительство для вида еще побарахтается – но пойдет на крайние меры. Причем, будущим пенсионерам не стоит утешаться, что все ограничится 65-ю годами. В перспективе пенсионный возраст будут повышать еще больше — до тех пор, пока рассчитывать на получение пенсии под старость простому человеку уже не придется.

Все вышеперечисленное – и есть тот самый звериный оскал капитализма, о котором столь часто разглагольствовала советская пропаганда. Так что простому обывателю остается лишь стиснуть зубы и терпеть дальнейшие действия любимой власти, депутатов, министров и их близких родственников. Которые, отсосав себе деньжат у МВФ на новые «лексусы», готовы и впредь держать народ в черном теле.

Подведем итоги. Нынешняя Латвия представляет собой разоренное государство, вынужденное отдавать кредиторам последние копейки, в буквальном смысле слова отрывая их от собственных жителей. От латвийских социальных программ и так уже мало что осталось, а в перспективе они могут исчезнуть окончательно. В любом случае, предстоит дальнейшее сокращение расходов на образование, медицину, автодороги, пенсии и пособия и повышение налогов с другой стороны. Различные подати душат людей до такой степени, что в скором времени в Латвии вообще может не остаться ни одного налогоплательщика. Наверняка не обойдется и без продажи «излишней» государственной собственности. А деньги, которые удастся выручить, частично направят на погашение внешнего долга, но главное – на покрытие дефицита бюджета для выплаты зарплат чиновникам. И, в качестве десерта – подготовка «жилплощади» и прием мигрантов из Третьего мира, которых ЕС не хочет видеть на территории старых членов союза. Латвии же за их прием отслюнят лишнюю «сотку ойро»… Вот такие последствия принесло нашей стране двадцатилетнее господство неолиберализма.

Владимир Веретенников

Также читайте:

Марк Вайсброт, Ребекка Рей. «Латвия. Кризис убивает страну»

Эвальдас Бальчунас. «Литва. Лопнувший миф о рае»

Марк Вайсброт. «Кристина Киршнер и «аргентинское чудо»

Светлана Циберганова. Интервью с Альгирдасом Палецкисом

Леонид Грук. «Тема диссертации»