Общий язык: «Тесак» и либералы

Неонацист Максим Марцинкевич, известный по прозвищу «Тесак», который уже четыре с половиной года находится в российской тюрьме, дал пространное интервью, где поделился с журналистами планами на свое будущее. Само по себе оно малоинтересно, поскольку состоит из стандартных самооправданий и довольно незамысловатых рассуждений «о России и судьбах», а приведенные в интервью стихи «Тесака» и вовсе невозможно читать без слез. Скорее всего, эти откровения не станут темой бурных дискуссий, и вскоре о них благополучно забудут.

Примечательно здесь не то, что написано – а то, как написано. Всем известно  незамысловатое утверждение о том, что язык может очень много сказать о человеке и о его видении мира. Когда-то, в далеком 2007 году Марцинкевич публично призывал «сжечь всех демократов» и так же открыто вскидывал руку в нацистском приветствии. Теперь же читательской аудитории предлагают поверить, что этот правый активист серьезно изменился за прошедшее время, превратившись из нацистского волка в либерального агнца.

 – Считаешь ли ты себя по-прежнему неонацистом? Можешь кратко и емко определить свою идеологию? <…>

 – Для СМИ я буду неонацистом всегда, это ясно. А если говорить строго, то речь об идеологии национал-социализма. С «социализмом» я ситуацию разъяснил для себя и полностью его отвергаю. С «национализмом» сложнее, но многие его аспекты для меня неприемлемы.

Конечно, можно умилиться тому, что «Тесак» осознал греховность социализма – даже с приставкой «национал-», – и отверг «многие» (какие?) аспекты националистической идеологии. Однако, по сути его взгляды не изменились – потому что далее по тексту мы видим стандартные расистские рассуждения на тему трудовой миграции («правительство раздаст паспортов иммигрантам и приложит все силы к смешению») и массового исхода беженцев в страны Евросоюза («если у тебя в доме парочка десятков диких беженцев поселится — толерантность подослабнет»).

Но одно необходимо признать: Марцинкевич научился говорить на либеральном языке – точнее, на языке современных сторонников рыночного либерализма.

«Законопослушность, социальная мобильность, экономическая активность, тяга к образованию, восприятие коррупции, принятие личной ответственности, жажда свободы. От чего это все зависит? Прежде всего – от культуры. Вот, скажем, пунктуальность. Все знают о немецкой и японской пунктуальности. А кто знает, что в Эквадоре из-за опозданий на работу теряется 5 процентов ВВП? Как исправить?», – говорит он в своем интервью, демонстрируя один из примеров такой риторики, освоенной «Тесаком» за время тюремного заключения.

Понятно, что неолиберал и неонацист будут вкладывать в данный текст разные смыслы. Корень зла заключается для постсоветского либерала в том, что ленивое эквадорское быдло недостаточно усердно работает во имя интенсификации прибыли своего хозяина. А в понимании нациста все проще: ведь это быдло от природы принадлежит к низшей расе. «У каждого народа в каждой стране есть ряд вполне четких характеристик, от которых зависит прогресс» – прозрачно говорит об этом «Тесак». Но за вычетом этих небольших разногласий на тему различной трактовки одного места из блаженного Августина, суть их позиции следует считать одинаковой. Так что «Тесак» в ходе интервью всячески «сигналит» своим либеральным собеседникам, стараясь показать, что он теперь для них «свой».

«Основной вопрос: почему одни страны процветают, а другие нет? Разговоры об империализме и эксплуатации сильно устарели. Хотя леваки еще пользуются», – рассуждает он в этом, чисто классовом духе. В самом деле, зачем слушать леваков с их демагогией про империализм и эксплуатацию? Ведь корень социальных проблем заключается, в том, что всяческие плебеи имеют наглость чего-то требовать от господ – вместо того, чтобы постараться вписаться в прокрустово ложе постоянно меняющейся рыночной конъюнктуры.

«Или возьмем Россию. Вот есть моногород, в котором закрылся градообразующий завод. Все, он уже никому не нужен, он экономически невыгоден. А жители требуют открыть и платить зарплаты. Это мышление такое патерналистское. Нет чтобы сразу переехать в другое место, получить новую специальность и спокойно жить. Как же можно уехать из родного города? Как же в 45 лет учиться» – развивает эту мысль один из самых известных постсоветских неонацистов.

Трудности жителей моногородов – это их собственные проблемы, поскольку они давно стали лишними в новой неолиберальной реальности. Но зато Марцинкевич полон живого человеческого сочувствия к «историку репрессий» Юрию Дмитриеву, обвиненному в изготовлении детского порно: «Вон историка Дмитриева судят за педофилию, чтоб чекистские полигоны и места захоронений не раскапывал».

В случае освобождения «Тесак» намерен сходу избавиться от российского гражданства: «Самое первое, что я сделаю, – уеду из России и откажусь от ее гражданства. Не хочу иметь ничего общего с этим государством и его политикой». Кажется, Марцинкевич подзабыл, как он просил власти РФ освободить его и выпустить в Украину, чтобы «уничтожить» враждебных Кремлю персонажей, вроде украинского политика Олега Ляшко и боевика ультранационалистического добровольческого полка «Азов» Романа Зухеля.

Эта реплика явно должна показать, что «Тесак» взялся за ум, превратившись из приверженца русского великодержавного национализма в «проукраинского» националиста – как это уже его соратники по правой российской сцене, переехавшие служить в тот же самый «Азов». Как следует из интервью, сегодня «Тесак» «всё глубже» изучает либертарианство – что, в частности, объясняет, откуда взялись его рассуждения про неэффективные советские моногорода. И не исключено, что в ближайшие пять-десять лет urbi et orbi будет явлен вместо неонациста «Тесака» положительный «либертарный националист Марцинкевич», – разумеется, глубоко чуждый различных ненужных крайностей.

Действительно, «Тесак» вовсе не глуп: «Социальная эволюция идет быстрее эволюции видов. А еще иногда слышу у молодых ведущих свои фразы – смотрели ролики, значит, недавно», – замечает он в общении с журналистом. Аналогию с эволюцией можно развить и дальше – ведь она может быть разной, и, в частности – конвергентной, когда различные виды из разных систематических групп схожим образом развиваются в сходной природной среде. И о такой «конвергентной эволюции» неонацистов и неолибералов можно теперь уверенно говорить на примере ультраправого Марцинкевича. Хотя на это же указывают примеры его единомышленников, вроде подружившегося с либеральной общественностью Дмитрия Цорионова «Энтео», апеллирующего к правозащитникам «политзаключенного» Дмитрия Демушкина, или недавно освободившегося Александра Белова-Поткина, который тоже дал интервью в духе «Тесака». А в Украине союз нацистов и либералов вообще является идеологической основой правого консенсуса образца 2014 года.

В межвоенный период невозможно было представить себе фашиста или «консервативного революционера», чьи рассуждения о «социальной мобильности» и «порочности патернализма» построены строго по либеральным шаблонам. В наши дни этой разницы просто нет – либеральную риторику про «ненужных» и «неэффективных» людей может спокойно воспроизводить самый заурядный фашист. Тем более, что она позволяет маскировать вполне расистские в своей сущности взгляды – вроде рассуждений о «ленивых эквадорцах».

Подобная «конвергенция» не случайна. Марцинкевич правильно выделяет ключевой вопрос современного мироустройства – «почему одни страны процветают, а другие нет». В наши дни в качестве господствующего социального строя окончательно утвердился капитализм – пускай и с элементами более архаичных общественных отношений, вплоть до классического рабства. Проблемы общества уже не спишешь на издержки «тоталитаризма», а на «международный терроризм» тоже нельзя повесить все постоянно возникающие в глобальном масштабе трудности. Именно поэтому риторика неолибералов все теснее сближается с риторикой неонацистов, и в неё постоянно просачиваются «ленивые эквадорцы» с неправильной трудовой этикой.

Завершая статью, остается процитировать финал «Скотофермы» Джорджа Оруэлла, который широко востребован в современном мире в амплуа «обличителя тоталитаризма»: «И тут до животных наконец дошло, что же сталось со свиными харями. Они переводили глаза со свиньи на человека, с человека на свинью и снова со свиньи на человека, но угадать, кто из них кто, было невозможно».

Александр Бойко

Читать по теме:

Александр Матяш. Кризис капитализма и уличные столкновения

Андрей Манчук. Ленин в Эквадоре

Луис Фрейтас. Кемерово: дело не в коррупции

Артем Кирпиченок. После выборов: время передышки

Сергей Вилков. За кого голосуют «вконтакте»?

Алексей Сахнин. Российские выборы: народ безмолствует

Айна Курманова. Танец курсантов: приговор консерватизму

Игорь Димитриев. О расстреле Романовых и либерализме

Юрий Латыш. Эпоха демодернизации

Фархад Измайлов. Калужский майдан господина Гудкова

Алексей Этманов. «Надо заниматься политикой»

Георгий Комаров. Проживем без «Дождя»

Сергей Козловский. Снос ларьков и сила привычки