Армия свободных людей

«С помощью армии выковывается безропотно послушный гражданин, испытывающий безусловный пиетет к государству», – написал Михаил Урицкий в статье «Норма насилия». Сложно мне назвать израильского солдата безропотным. А уж говорить в Израиле о пиетете к государству – тем более безусловному, – я бы ни за что не стал. Прожил я в Израиле больше четверти века, застал еще поколение создателей Израиля, для которых Еврейское государство было осуществленной мечтой, чудом и воплотившейся идеей. И здесь не было никакого пиетета. Наоборот, в один из первых дней, для объяснения ситуации, мне рассказали анекдот – вот если француз, вступит в дерьмо, то выругается «merde», американец в подобной ситуации скажет «shit», зато израильтянин скажет «эйзэ медина!?» – «что тут за государство»? Шутка, как говорится, ложь – но в ней намек. И я в очень разных ситуациях убеждался, что у израильтян-евреев в большинстве своем никакого пиетета, – тем более, безусловного, – по отношению к государству нет. Хотя есть здоровое признание легитимности своего государства и гордости за него.

Ведь Еврейское государство часто отличается в лучшую сторону от многих других. В начале 1990-х там худо-бедно приняли миллион новых русскоязычных граждан. По масштабу это сравнимо с тем, если бы Франция снялась бы и приехала в США. Помню, в то же время развивалась эпопея гурков – горского племени из Юго-Восточной Азии. Как когда-то швейцарцы в средневековой Европе, гурки подрядились служить Британской империи и предано служили ей в течении почти двух столетий. Империя, однако, закончилась – и окруженные у себя дома враждой гурки запросились эмигрировать. История с эмиграцией 40 тысяч человек заняла несколько десятилетий. Совсем небедная Великобритания запросила помощь в селе принятия гурков у других, тоже не бедных и немаленьких членов Британского содружества – Канады, Австралии и Новой Зеландии, и их общими усилиями, история эмиграции гурков до сих пор не закончена.

В Израиле полно недостатков и проблем – однако, сравнивая с другими странами, ближними и дальними, – ситуация там относительно благополучная.

Статья Михаила Урицкого отражает мнение, которое сложилось, у него вероятно, в иных обстоятельствах, в результате иного жизненного опыта, чем был у меня. О мнениях не спорят – разве что нужно понять логику оппонента. Здесь же логика понятна, и я уважаю не только право Урицкого иметь свое мнение, но и его самого, то, что он делает и говорит. А потому я просто предложу читателям свое, иное мнение.

Мои постоянные читатели, в том числе и на LIVA, вряд ли назовут меня безропотным и послушным гражданином, испытывающим пиетет к израильскому государству. Стоит лишь погуглить мою фамилию вместе со словом «Израиль». Дело, разумеется, не в моем критическом отношении к священным коровам Еврейского государства – на моих глазах их всех резали. На меня часто обижаются, когда я шучу по поводу пропагандистского клише – о том, что израильская армия самая моральная в мире. Мол, а что если израильская армия не самая моральная – а где-то на втором-третьем месте в мире, после армии Люксембурга, например?

Израильская армия показала не только умение побеждать противника, но и примеры высокой гражданственности. Воочию видевшие войну солдаты и генералы выйдя в отставку стали ведущими критиками израильского милитаризма – как командир военной академии Меип Паиль, генерал Мати Пелед, капитан Моти Ашкенази, боевые пилоты, подписавшие письмо призывающее не участвовать в бомбардировках гражданского населения в Газе и Ливане, военные из организации «Шоврим штика» («Разбиваем молчание»), которая занятая собором и публикацией фактов о непотребном поведении и военных преступлениях военнослужащих израильской армии. Список проявления гражданского  мужества израильских военных можно продолжать долго. 

В израильском уголовном кодексе предусмотрено уголовное наказание за отдачу и исполнение преступных приказов. И хотя эту статью используют крайне редко, однако она есть и действует, заставляя политических и военных начальников хорошенько подумать, какие приказы им отдавать. Да и деятельность правозащитных организаций – той же «Шоврим штика» и «Бэцелем» («По образу божьему создан человек») не дают разгуляться – потому, что никакому офицеру не хочется поехать по бизнесу в Европу и оказаться в тюрьме за военные преступления.

Наконец, военная судебная система в Израиле не является такой зверской, как у его единственного стратегического союзника и покровителя – США. Ни один военный судья в Израиля не впаял никому 30-летнего срока за контакты с представителями СМИ  и обнародование информации невысокой секретности – как расправились недавно с Челси (в прошлом Бредли) Меннинг.

Наверняка, мои сионистские читатели напряглись при словосочетании «военные преступления израильской армии». Однако, ничего страшного в этом словосочетании нет – даже если преступления совершают евреи.  Где есть армия и война, там неизбежно бывают военные преступления – в точности, как там где есть транспорт и дороги неизменно случаются дорожно-транспортные преступления, а там где есть финансы – финансовые злоупотребления. Любой военный профессионал не только знает, но и обязан принимать в расчет при планировании любой военной операции то, что война – это не пикник. В армии случается множество неприятных вещей – потеря гражданского населения, огонь по своим, аварии, потери на учениях, коррупция, местничество, и военные преступления. Иначе, зачем тогда в армии военная полиция, прокуратура и суды? И хоть военная юстиция похожа на гражданскую, как военный оркестр на оперный театр, однако существует она именно для пресечения военных преступлений. Я довольно неплохо знаю ветеранскую деятельность в США – стране, которая, как и Израиль, также постоянно воюет. Однако, ничего похожего на правозащитную деятельность группы «Разбиваем молчание№ тут нет. Хотя молчания не меньше, чем в Израиле – а порой, куда больше.

Разница происходит от того, что в США контрактная армия, а в Израиле существует всеобщий призыв. Во время войны во Вьетнаме призыв существовал и в Америке, и потому общество было куда больше заинтересованно и вовлечено в военные вопросы. Именно эта вовлеченность общества вызвала массовое антивоенное движение в США 1960-70 годов. Сегодня трудно себе представить что-то подобное. Пиетета к армии здесь куда больше – хотя в армии США, по сути, воюет 1% населения – как правило парни и девушки из бедных провинциальных городков, больше всего пострадавших от всех неолиберальных инноваций последних 30 лет – глобализации, деиндустриализации и других общественных последствий внедрения свободнорыночной модели корпоративного капитализма.

Когда я носил погоны израильской армии, то уверенно повторял расхожее среди офицеров мнение – что время всеобщего призыва прошло, и Израилю требуется профессиональная армия на контрактной основе. Тогда было в моде определение начальника генштаба Эхуда Барака, «солдата номер один», заслужившего наибольшее количество боевых наград за всю историю Армии обороны Израиля – «Нам нужна маленькая и мудрая армия» («цава катан вэ хахам»).

Войдя в политику, Барак стал куда более политкорректным. В то время все израильское военное сословие поднялось, чтобы помочь Бараку  победить на выборах. Я и сам не за страх, а за совесть работал в его предвыборном  штабе. Урицкий ошибается, когда говорит, что мобилизация религиозных евреев стала самой обсуждаемой темой только с появлением право-центристской партии «Еш атид» («Будущее есть»). Мой короткий поход в большую израильскую политику как раз и начался с того, что я вошел в штаб движения «Один народ, один призыв», организованного в поддержку законопроекта Барака о мобилизации ультрарелигиозного населения. Председателем русскоязычной части движения был Алекс Тенцер. Я возглавлял штаб, занимался выбиванием средств и организацией работы. Партийным боссам не понравилось, что я привлек к делу не только левых и потенциальных избирателей, но и людей из партий Ликуда и Цомета, и даже ультраправого деятеля Рехаваама Зееви по моей просьбе уговорили прийти на наше главное мероприятие и сказать речь. Умение собирать коалиции – всегда залог успеха в практической политике. Закон не прошел потому, что тогдашний религиозный министр внутренних дел Арье Дери уговорил арабских депутатов голосовать против него. Дери лучше нас умел создавать коалиции. Но зато я не сел, как Дери, в тюрьму.

Вопрос с призывом ультраортодоксов – действительно больной вопрос, как из-за самих ортодоксов, так и из-за того, что армия не готова принять их, как не готово включить их в мейнстрим такими, как они есть, и все современное израильское общество. Если бы то отношение, которое сегодня царит в Израиле к 10-15% ультраортодоксов, проявлялось бы где-нибудь в другом месте, то все еврейские организации и израильская пропаганда давно бы трубили по всему миру о разгуле антисемитизма. Однако, Израиль – исключение. О нем, как о покойник, говорят у нас либо хорошо, либо ничего.

После долгих размышлений я пришел к выводу, что только всеобщая мобилизация может поддерживать связь армии с народом. Профессиональная армия в Израиле не будет такой, как в Голландии или Люксембурге. Скорее, она будет такой, как у соседей, в Египте и Сирии – только куда более мощной. Сегодня довольно много людей избегают призыва – и ультрарелигиозные (которые освобождены решением самой армии) составляют лишь половину уклоняющихся. С русскоязычными постарше и вовсе получилось очковтирательство. Многих призывали на так называемое «осолдачивание» – на один день поносить форму, послушать лекции и получить военный билет. Ведь «служба в армии» дает возможность получения некоторых льгот – в том числе, гарантированной ссуды на покупку квартиры. А фраза в объявлениях «только для мобилизованных из армии» прикрывает расистское – «арабам не обращаться».

Впрочем, арабов не призывают не только из-за того, что их нельзя заставлять воевать против своих братьев. В конце концов, арабы всю свою историю воевали между собой, в том числе в составе неарабских воинских подразделений – оттоманской, британской, французской и других армий. Проблема в том, что армия имеет в любом обществе большую социальную мобильность, чем гражданский сектор и предоставляет людям социальные лифты. Придется давать арабам офицерские звания, повышать их в чине, давать боевые награды. А после демобилизации у таких людей будет мало шансов найти себе место в расистском обществе, за пределами своей деревни. Собственно, это показал пример своеобразной арабской религиозной общины друзов, чьи представители служат в израильской армии с самого создания государства Израиль.

Я бы хотел жить в идеальном обществе, где не нужно армии – либо где армия играет небольшую роль в государстве. В реальном же мире армия играет в Израиле огромную роль, и вопросы безопасности сразу же отодвигают на задний план все остальные общественные проблемы. А потому Израилю необходимо введение по-настоящему всеобщего призыва, включая ультрарелигиозных евреев, женщин, арабов и всех остальных.

Только широкое участие всего населения в армии способно обеспечить контроль общества за армией. Разумеется, за службу надо вознаграждать – отслужившие должны пользоваться льготами, иметь возможность получить высшее образование, а также обеспечиваться доступным жильем.

Всегда есть люди, которые по разным причинам не могут пройти действительную службу – для них должна быть предусмотрена возможность гражданской службы. В обществе всегда есть необходимость в кадрах, и в Израиле накоплен большой опыт гражданской службы, хотя существуют и недостатки, и эксплуатация этих кадров. Разумеется, льготы и вознаграждение должны быть здесь меньшими – в основном, скидки в налогообложении и другое.

Есть и довольно большая группа либератриански настроенных граждан, которые не хотят служит в армии. В еврейском народе есть вековые традиции отказа от военной службы и отказа иметь дело с государством. Похожие настроения есть и среди израильских арабов, а еще у людей, не желающих служить из идейных соображений. Их позиции надо уважать – однако тот, кто не хочет служить, не должен рассчитывать что-то получить от государства. Им надо оставить возможность изменить свое решение. Армия всегда нуждается в людях – и для 40-50-летнего, а то и постарше, там тоже найдется место. Я помню старенького репатрианта, дядю Мойше – в прошлом модного портного из Вильнюса. Он получал хорошую пенсию, как инвалид Второй мировой войны, однако добровольно работал на базе Южного военного округа, где подгонял и подшивал солдатам одежду. Он и меня научил тому, как элегантно носить довольно мешковатую израильскую военную форму.

Страну могут защитить только свободные люди. Народная армия – залог того, что Израиль сможет относительно цивилизованно решить запутанный клубок проблем и закончить оккупацию земель палестинского народа. Иначе мы скатимся на уровень своих соседей, повторив их путь восстаний, диктатур и разрушительных междусобных гражданских войн.

Михаэль Дорфман

Читайте по теме:

Майкл Мур. Я не поддерживаю наших солдат

Михаил Урицкий. «Норма» насилия

Артем Кирпиченок. Письмо Натаниягу

Ноам Хомский. Израиль. Предупреждение о цунами

Артем Кирпиченок. Путешествие в кибуц

Крис Хеджес. Все мы будем на месте жителей Газы

Константін Бенюмов. «Флотилия бросает вызов блокаде»

Артем Кирпиченок. Маджал-Аскалон. Забытая история

Євген Жутовський. «Медицинские туристы»

Артем Кирпиченок. Израильские протесты. Второе лето

Евгений Жутовский. «Контролируемая рождаемость»

Артем Кирпиченок. Восточные евреи в Израиле