Национальный вопрос в педагогике

Есть такая книга – Айрат Димиев, «Классная Америка». Написана она человеком не очень образованным (хотя у автора, кажется, кандидатская по химии), но в ней есть одно потрясающее достоинство: она написана с позиции непредвзятого человека. То есть вот человек, как был, поехал в Америку и стал там преподавать в обычной школе – и записал впечатления, как если бы это был блог или дружеские посиделки. Такие наблюдения на самом деле бесценны. Бесценны в первую очередь тем, что автор не пытается ничего приукрасить или причесать, чтобы оно «соответствовало современной педагогической науке».

Это гигантская проблема в сегодняшней педагогике – возьми любую официальную книгу, описывающую ситуацию зарубежных стран, и ты никогда не сможешь узнать, правда в ней или вымысел. Теоретическая педагогика сегодня, как и пятьдесят лет назад, вся пронизана одной сплошной политикой, и ничего, кроме политики, в ней нет.

Вот взять Джуринского – «Чему и как учат школьников в Японии». Если бы я не жила в Японии и не преподавала в японских школах лично, я бы, признаться, поверила всему, что написано у Джуринского. Ведь как красиво написано! Русскому человеку только дай образ «прекрасной, загадочной, традиционной и сверкающей Японии», как он проглотит его, не моргнув глазом.

И традиции-то японцы охраняют. И «новые формы и методы обучения» ищут. И активность, самостоятельность, творчество развивают. Школа, понимаешь, «призвана научить ребенка самостоятельно открывать факты, а не снабжать его фактами». И видеоклипы-то там применяются. Воспитывают, понимаешь, члена национального и мирового сообщества. Решая проблему противостояния группы и индивидуальности, японские педагоги, понимаешь, применяют стратегию встречного движения, когда детский коллектив помогает адаптироваться всем своим членам.

«Профессор Огава полагает, что культ природы ребенка сужает возможности и результаты воспитания, поскольку для него становится урезанным многоцветье окружающего мира».

В соответствии с идеей общинности, понимаешь, в японской школе интегрируются новации, связанные с процессом обучения. Наряду с обычной формой классно-урочных занятий учителя охотно и часто прибегают к групповому обучению во время уроков. Оно организуется в виде соревнования: какая группа лучше и больше выучит иероглифов, английских слов, стихов. Оценки при этом получает вся группа.

Ах ты, елы-палы, идиллия!

А мы-то, немытая Россия, нихрена не знаем, не умеем. Вона оно как, у японцев-то! Потому они и живут нормально! Сами всего добились... потому что у них культура... да...

Прекрасно, да только в этом ни слова правды нет. Это абсолютно то же самое, что льется на наши головы с экранов телевизоров, когда власть рассуждает о ЕГЭ, «модернизации» и «инновации». Несчастному постсоветскому читателю, готовому поверить в японское чудо, Джуринский скармливает официальную японскую пропаганду, да еще и выдает ее за «научные данные». Мол, «автор лично проживал в Японии, работал в Университете Цукуба, собирал всю эту информацию».

Это все равно как если бы японец приехал в Москву, по предварительному соглашению с властями пошел в какой-нибудь университет, его бы, может быть, повозили по «правильным» школам (которые бы, разумеется, предупредили о визите иностранного ученого), напичкали «правильной» информацией и отпустили в Японию с миром.

Джуринский – официальный, признанный педагог, автор учебников, понимаете? Он официальное лицо. Вы думаете, японцы чем-то отличаются от русских, когда дело доходит до официальных проверок? А без официального заявления посетить школу в Японии нельзя. Так что к вашему визиту обязательно подготовятся. Единственный способ узнать правду – это вон, как Димиев, преподавать там за зарплату.

А правда заключается в том, что японское образование оставляет желать лучшего. Японцы не охраняют традиции. Не ищут новые формы и методы обучения. Активность, самостоятельность, творчество? Помилуйте. Учителя в большинстве своем не знают, что такое «видеоклип». Какого «члена мирового сообщества» может воспитать учитель, для которого самое дальнее расстояние, на которое он согласен ездить – это соседний супермаркет?

А хваленое «групповое обучение» есть не что иное, как калька с американского метода, о котором пишет Димиев: групповая «активность» с целью потянуть время. В реальности класс просто делится на команды и играет в какую-нибудь игру.

Мой личный неоднократный опыт: учитель английского языка планирует урок со мной (мы работаем в паре). Говорит следующее:

«Так, сначала мы повторим материал, потом я дам новую грамматику, это и вот это, ты мне поможешь вот тут и вот тут, а потом... ну... что бы такое придумать... ну давай поиграем в игру, как всегда».

Эта игра – и есть групповая деятельность, о которой с таким пафосом говорит Джуринский. Могу поспорить, российским читателям такая ситуация оч-чень близка. Приехало начальство с проверкой, так, что у нас, учителя играют в игры на уроках? Срочно придумали объяснение, да чтоб звучало понаучней!

Конечно, я здесь утрирую. Однако в каждой шутке есть только доля шутки. «Групповой метод» действительно представляет собой не более, чем попытку сократить время урока, одновременно сделав ученикам «приятно и весело». Более того, это так и описывается в профессиональной литературе – мол, «необходимо, чтобы ученикам было весело».

Но самое печальное – это что Джуринский объясняет особенности японского образования «японским менталитетом». То есть, национальностью. Мол, национальные особенности японского образования. Так и пишет: групповая деятельность используется в школах потому, что японцы очень ценят группу и предпочитают сознательно воспитывать в детях групповое сознание.

Нет ничего дальше от истины, чем это утверждение. Точно так же, наверное, можно утверждать, что реформы образования в России – это особенность русского национального менталитета (а не программа, спущенная сверху, буквально силой втиснутая в школы).

Японская система образования на деле представляет собой практически идеально точный слепок с американской системы. Это насильственно внедренная система, насажденная (как и в России) против воли педагогов, родителей, и даже многих директоров школ. Это не больший «продукт национального духа», чем ЕГЭ в России.

Сегодня вы можете получить адекватное представление о японском образовании, прочитав не официальную книжку Джуринского о Японии, а – как ни странно – воспоминания Димиева об Америке. Многое из димиевской книги можно смело относить к Японии.
Рабочие тетради? – Да!

Тянущая время «групповая работа»? – Да!

Красочные, но бессодержательные учебники? Бессмысленные тесты с завышенными оценками? Невозможность перечить директору? – Да, да, да!

Удивительно даже не то, насколько общее описание напоминает Японию – удивительно, что многое сходится даже в мельчайших деталях. Короткие переменки. Ученики не заводят друзей, так как классы меняются слишком часто, состав классов разный. Учителя, которые не знают своего предмета, случайные люди без соответствующего образования. Главный упор – на have fun, «веселье, удовольствие». Никто не проверяет реальные знания ни у учеников, ни у учителей, главное, что интересует – отчетность. Печально известные теперь и в России курсы «по выбору», с «естествознанием» и «обществоведением». И так далее.

Япония – как и Россия, и многие другие страны мира – подверглась такому же плану модернизации по американскому образу и подобию, какому подверглась и сама Америка. Американские «инновации» не были рождены в Америке простыми рабочими людьми – народными педагогами. Они используются там с такого же молчаливого согласия учителей и с подачи гнетущего безразличия родителей, как и в России. Джуринские никогда не расскажут вам правду – они всегда будут проводниками официальных позиций; это то, за что они получают свои деньги и свои ученые степени. До образования никому из них по-настоящему нет дела. Возможно, у них нет такой цели, но они, вольно или невольно, работают на разъединение учителей во всех странах мира, внушая им, что существуют некие «национальные особенности образования», и будто бы ситуация в образовании обусловлена политикой отдельно взятой страны. 

Учителя и родители должны как можно скорее осознать, что их проблемы – это сегодняшние проблемы всего мира, точнее, бедной его части, которая оказывается лишена образования и лишена будущего. Джуринским нет до нас дела. Если мы, объединившись, не будем бороться за свою школу – никто не будет за нее бороться.