Сорвать венцы

На годовщину крупнейшей трагедии в истории Латвии

«По состоянию на утро 23 ноября количество жертв составляет 52 человека, что делает эту трагедию крупнейшей за все время восстановления независимости и, наверное, крупнейшей по количеству погибших в течении одного дня за всю нашу историю, после катастрофы парохода «Маяковский» на Даугаве в 1950 году. Гибель 52 человек — в соотношении с численностью всего населения Латвии — для нас в численном выражении это в два раза больше, чем потеряла Америка 11 сентября 2001 года. В течении последних дней мы все стали свидетелями огромной трагедии и грандиозного триумфа человеческого сплочения, которые неразделимы и шагают рука об руку. Несмотря на то, что имело место недостойное поведение отдельных лиц, предложения об оказании помощи и готовности помочь нашли свое воплощение в реальных действиях и чувстве стихийной солидарности, будь то добровольная психологическая помощь, денежные и вещевые пожертвования, сданная кровь и даже простой отклик в социальных сетях. Вместе с тем, нас крайне беспокоят некоторые заявления, суть содержания которых можно передать так: «Коллеги, давайте не будем заниматься собственным пиаром, выдвигая громкие обвинения против возможных виновников трагедии, сейчас самое главное – спасти всех, кого можно, молиться и думать о хорошем».

 Мы опасаемся, что подобного рода заклинания «давайте думать хорошие мысли» – могут послужить дымовой завесой, поставленной с целью закрыть обществу глаза на вероятных виновников этой трагедии. Утверждать о том, что о виновных можно будет однозначно говорить лишь после окончания расследования — не совсем верно. В истории Латвии уже была целая череда техногенных аварий, в которых главным был признан «человеческий фактор» и «успешных» государственных расследований, после которых, разумеется, все виновные были сурово наказаны, а справедливость восторжествовала. Это и история трагедии в Талси, и пожар в Алсунге, и исчезнувшие на строительстве Южного моста 27 миллионов латов, и злоупотребления, допущенные во время строительства Латвийской национальной библиотеки и летний пожар в Рижском замке. Последние два события, кстати, прямо касаются компании Re&Re – чей «послужной список» крайне впечатляет — именно эта компания получала крупнейшие государственные и муниципальные строительные заказы, не говоря уже о частных проектах. Как правило, за этим лишь следуют громкие заявления Государственного контролера о чудовищной коррупции и обещаниями покарать виновных. Мы утверждаем, что вопреки «обывательскому» представлению о «плохих людях в системе», которых непременно надо «наказать» и тогда «все встанет на свои места» — обрушение торгового центра стало возможным в следствии целой суммы нехороших слагаемых, сумма которых выражается в жизнях погибших, на момент написания этого заявления уже — 53. Строительная компания, список проектов которой состоит из самых громких и больших строек и работ по реконструкции; система надзора над безопасностью и работа строительных инспекций; условия труда на стройках и отношение Трудовой инспекции к правам рабочих; условия, в которых работают продавцы и кассиры в супермаркетах; возможность использовать их труд даже посреди растущих развалин и трупов в погоне за большей прибылью.

Эти факторы состоят не просто из плохих людей, которые занимаются вредительством, они системны и взаимозависимы. Мы выражаем свое беспокойство и надежду на то, что стихийная солидарность, возникшая между нами в эти дни и это чувство и понимание того, что все мы — единая плоть, подверженная страданию — что это не уйдет в землю, подобно дождю, а найдет свое выражение в прямом действии и общественной инициативе, которая поможет вскрыть все факты злоупотребления на всех уровнях — будь то условиях труда и безопасности сотрудников и покупателей, условия труда строителей и работа ответственных государственных органов. Если бы все все, вместе, добились бы значительного улучшения условий труда тех, от кого зависит наша безопасность и действительного общественного контроля над тем, что происходит на строительных площадках объектов общественного пользования — это было бы лучшим памятником и достижениям для тех, кто погиб в результате этой аварии».

Письмо к латышской общественности по поводу обрушения супермаркета Maxima в Риге

Никаких избитых клише и неуместно-патетических восклицаний «Социализм или варварство!», а избыточное и неуместное употребление этой фразы в левой публицистике надо клеймить как моветон. Только факты. А факты таковы, что такие трагедии — это доведенная до запредельности банальность и неизбежность для тех, кто живет на новой периферии. И, поверьте мне, сколько бы мы не орали о некой своей «европейской идентичности» или о том, что мы, дескать, «ziemeļvalsts», «северная нация» - ну вот как Швеция и Норвегия, у этой трагедии в плане механизмов возникновения ее предпосылок куда больше общего с катастрофой теплохода «Булгария», или, например, страшной химической аварией в Бхопале, в Третьем, худшим из миров. Но мы подсознательно будем все отрицать, не правда ли? Ибо, как говорят господа и дамы обыватели, «лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным». Но здесь, черт возьми, ведь никаких господ и дам нету, только товарищи и товарки, а еще — (не)граждане и (не)гражданки. Поэтому можно сказать все, как есть.

Действительно, лучше представлять себя высокоразвитой «северной» страной (хотя в Индексе развития человеческого потенциала Латвия заняла предпоследнее место среди первых 50 государств, и за нами в нем только Аргентина), говорить о чувстве собственной самости, национальной гордости и обеспеченности, и изо всех сил стараться не замечать аутсайдеров, «отбросов общества», маргиналов и нищебродов. А если уж пришлось «разуть глаза», то клеймить их лентяями и неудачниками – ведь они всегда вольны купить билет на лоукостовый рейс в один конец, а там рукою подать до лондонских строек и нортумбрийских клубничных ферм и лососевых заводов в Шотландии. Тут так и хочется воскликнуть языком какой-нибудь американской молодежной комедии, где предки изгоняют главного героя-тинейджера из дома: «Ты все еще здесь?!». А этих «цветных», индусиков или этих русских — у которых нет такой замечательной демократии как у нас — их ведь можно презирать, не правда ли?

Я редко где встречал такую концентрацию конформизма, социального расизма, ксенофобии и глупости как в постсоветских обществах, будь то Латвия, Россия или, скажем, нежно любимая мною Эстония. А общество наше — общество безответственных обывателей, мелких людишек, табуреткиных, не желающих видеть и чувствовать и понимать дальше порога своей квартиры, к сожалению. А мы, мы «новая периферия» — насильно втянутая обратно в мировую систему разделения труда — в качестве источника дешевой «черной» и «серой» рабочей силы для Западной Европы, дабы они могли и дальше понижать стоимость труда и повышать нормы прибыли у себя дома. Если в первой половине 90-х еще можно было заблуждаясь в своей искренность питать надежды, что политика дерегуляции экономики, курс на создание широкого слоя «малых и средних» предпринимателей, максимально широкой интеграции в экономические структуры Европейского союза, в том числе, в Европейскую зону свободной торговли и приватизация вкупе с инвестициями — что все это пересоберет структуру экономики «снизу» и создаст предпосылки для роста и свободного развития для всех и каждого — то теперь те, кто утверждают это или продажные экономисты на зарплате у шведских банков, или же просто дураки. Я, разумеется, нарочно не говорю о тех, кто получает выгоду от существующего порядка вещей.

Обыватель — даже тупейший — это в сути своей стихийный эмпирик, который просто не может (хотя иногда и хочет) предвидеть ничего большего, что не выходило бы за рамки его предыдущего опыта. Он знает, что если выпьет «два по 0,5» и сядет за руль — есть некий шанс, что его остановят дорожные полицейские и выпишут штраф. Ну, или он сунет им взятку. А, быть может, и не остановят. Поэтому можно рискнуть — почему нет.

К сожалению, обыватель (Мария Оссовская понимала поведение мелкой и средней буржуазии, выделяя, в частности, такие ее черты: «противоречивость психологии, принципиальная реакционность, мнимая надклассовость, индивидуализм, стремление к безопасности, бережливость и самоограничение ради обладания, культ денег и мышление в денежных категориях, эгоизм, почтение к общественной иерархии, сентиментальность, филистерство и серость») неспособен полноценно пользоваться тем массивом накопленных человечеством знаний и использовать их как мультипликатор собственного опыта для познания действительности. Ибо действительность кричит ему, буквально орет, о катастрофическом провале нашей политики последней четверти века. Действительность бьет его по глазам острой бритвой, как героиню «Андалузского пса», кромсает его бездушные чертовы роговицы.

Последней каплей должна была стать украинская война, которую, к моему оглушительному ужасу, тоже предпочли, в массе своей, «не заметить». Это Эвальд Ильенков мог позволить себе рыдать у радиоприемника, когда узнал о военном конфликте между Китаем и Вьетнамом и переживать это как глубочайшую личную трагедию. А эти даже не зачесались.

И год назад я и Маша Ассерецкова — мы написали это открытое письмо к «прогрессивной» латвийской общественности, то самое, текст которого я привел выше. Маша написала большую часть текста, ну а я добавил кое-что от себя и эмоционально окрасил и отредактировал. Текст получился неплохим, но сегодня мне очень стыдно, что я тогда думал именно так. Думал, что коль уж «выносить это на публику», то надо быть сдержанными благовоспитанными мальчиками и девочками, и писать аккуратно, точно гладить по шерстке. Быть может вдруг тогда нам даже разрешат опубликовать нашу колоночку в каком-нибудь приличном журнальчике. Это теперь я понимаю, что надо кричать – только это дает надежду разбудить хоть кого-то в этом болоте. Какие же мы оба были (а может быть до сих пор есть?) дураки — мы «обращались», апеллировали к разуму тех, у кого его по определению нет.

Этот пост собрал множество лайков на фэйсбуках и шэров в твитерах либеральненьких деточек. То есть, как бы печально это не звучало, пришелся по нраву той целевой аудитории, которая является носителем простой как лом, брошенный в унитаз идущего на полном ходу поезда, и наивно-прозрачной как водочная слеза идеологемы – «Рынок порешает!». И лично мне плевать, из Риги они,из Москвы или, скажем, из Минска или Киева. Читают ли они снобский Ригас Лайкс или Афишу, зависают ли в Trusis KAFE, ибо там чудесное вегетарианское меню, или обжираются в Бурый Лис и Ленивый Пёс.

Здесь, в Риге, они работают в каких-нибудь бюро в этих огромных величественных модерновых домах (ах, какая ирония, в свое время все это великолепие тоже лепилось для нужд банковских контор, через которые в Российскую империю перекачивались иностранные капиталы и выкачивалась прибыль за донбасский уголь, сибирское золото, русский хлеб и лес). Они мечтают занимать позицию reklāmas projektu vadītājs (руководитель рекламных проектов). Ну или, на худой конец, продавцом в какой-нибудь уютном магазинчике творческих кварталов. На уикэнд они летают в Стокгольм, а над застрявшими в эпохе национального романтизма компатриотами, которые искренне друт глотки на празднике песни тихо хихикают. Ведь они умнее их, не правда ли?

«Политэкономия того парня со смузи, который едет на веселом мотороллере креативить в опенспейс: за его легким и успешным потреблением стоит рента, которую он получает от бабушкиной квартиры. Собственно, это базовое условие существования нормального хипстера: не иметь необходимости трудиться, но делать вид, что твой доход — это результат твоего креатива. Однако бабушкиной квартиры часто не хватает, тогда свободное существование обеспечивается родителями — престижное потребление вещей и впечатлений передается по наследству еще при жизни предков». Как же прекрасно и в точку написано, черт побери. Ну прочитайте же «Теорию праздного класса», лет 100 назад это явление уже было препарировано.

И эти девочки-мальчики, правые, порою даже «левые», все из себя такие аполитичные или нарочито политизированные, но всегда прогрессивные — прямолинейные в своей прогрессивности как рельса — существующие без толка и экзистенциального смысла, а ведь они пойдут и проголосуют на парламентских или муниципальных выборах, за тех, кто за все «хорошее» и против всего «плохого» и еще за бесплатный wi-fi в общественном транспорте. Жаль только, их никто не научил тому, что такое «хорошо» и что такое «плохо» и как отличать добро от зла, а низкое — от высокого. А если мальчики и девочки, не дай боженьки, решат поднять бунт — то выйдет лишь очередная... даже не преданная революция, ведь чтобы предать революцию — ее сначала надо совершить. И здесь — революция, всякий порыв, сложное социальное движение — оно захлебывается в самом себе едва начавшись.

Да, я имею в виду Майдан, годовщина которого наступает в эти самые дни, 21 ноября. И так снова, и снова, словно recurring dream. Да, среди тех, кого я знаю — и те, кто выходили на Майдан и те, кто выходили на Анти-Майданы — они мои добрые знакомые. И кто-то среди них — мои друзья, те, кого я искренне люблю. Я эмпатически сочувствовал им всем, всеми каждому — от горького осознания безнадежности этих попыток. Но здесь, черт возьми, надо не сочувствовать, надо рвать и метать, обстреливать по всем фронтам и запускать все ракеты — вербальные, разумеется. Я верю в убедительную силу печатного и устного слова. Ибо не могут простейшие и редуцированные до одномерных личных контактов безо всякой глубочайшей проникающей во все клеточки «другого» эмпатии и дружелюбной заинтересованности первичные личные отношения породить хоть сколько-нибудь сложные межличностные отношения — прямо здесь и сейчас, ту среду, в которой прорастет новая культура и из которой на нашей почве могло бы взрасти новое движенье. Движение вовсе не в каком-то узко-партийном или общеполитическом смысле, но скорее уж в настолько всеобъемлющем, которое действовало бы подобно мощнейшей бомбе — сдетонировав однажды, выжечь весь этот затхлый смрадный дух, чтобы, оставив нас на миг в безвоздушном пространстве, на место бытийного смога ринулся бы чистейший воздух, укутывая и обволакивая всех и каждого.

Ведь невозможно создать новые социальные отношения — здесь и сейчас — не изменив общественный базис. История учит, что иерархия неравенства порождается постоянно, существует и консервируется перманентно на протяжении длительного времени, а революции — редки, как пустынные подснежники, они подобно самым мощным бомбам, от которых спасения никому, естественно, нет, сносят перегородки, созданные наслоениями всех видов угнетения. Но ведь мы можем — прямо здесь и сейчас — утверждать новую систему ценностей, своей подчеркнутой человечностью служить личным примером и надеждой, строить новые отношения, новые структуры. Делать так, чтобы новизна прорастала в нас и через нас. Сложность отношений в данном случае подразумевается вовсе не в утонченности или наигранной «избыточности» хипстерских культурных практик, а в глубине эмоционального проникновения и степени (само)рефлексивности и человечности. Наверное, я просто еще слишком мало знаю, оттого — убежден, не верю, а именно убежден — что атакуя «маски» людей, те их социальные роли, которые им делегировала система господства, можно провести человека через глубинное личное переживание и тем самым сорвать с него это проклятый «венец». Каждому отказаться от самореализации в рамках системы господства, и осознать — что перед нами весь чертов мир, постепенно переходя от частных его проблем к сфере всеохватывающего.

Я уверенно об этом рассуждаю и критикую хипстеров как моих ровесников, добровольно ставших конформистами, и капитализм как исключительно неэффективный и дерьмовый социальный строй потому, что, во-первых, я сам к счастью нашел в себе силы порвать, хотя наверно и не так глубоко, как мне самому бы этого хотелось с этим, с этой средой. Остался в полном одиночестве и в психологической изоляции, зато нашел себе кучу новых друзей и просто тех, о ком можно сказать «хорошие люди». Да, я считаю профсоюзных и ЛГБТ-активистов самыми лучшими людьми на свете. Именно активистов, а не «активистиков», которые продвигают не свою угнетенную группу, а себя любимых. Впрочем, в порядке самокритики — ибо без нее вся эта патетика будет смотреть неискренне, замечу, что я вовсе не идеализирую себя. Я сам считаю себя не до конца безнадежным лишь потому, что могу позволить себе украдкой смахнуть набежавшую слезу при просмотре «Zabriskie Point». В остальном, я остро переживаю собственное несовершенство. Слезы же, вызванные будничным насилием, войнами и массовым голодом — надо спрятать глубоко-глубоко. Сейчас «Другой мир» в отступлении, но он обязательно контратакует.

А, во-вторых, потому, что, черт побери — нам никуда не убежать от реальности, ибо сколько мы не будем постить картиночки с котиками или вести срачи о парадигме цивилизационного выбора балтийских народов между «Объединенной Гейропой» и «Русскiмъ мiромъ», уголь для чертовых электростанций, которые приводят в движение наши интернеты — его копают живые шахтеры, из плоти и крови, которые лезут под землю на 10-11 часов и, быть может, не вернуться домой после рабочего дня — просто потому, что босс приказал отключить вентиляцию и будет метановая вспышка.

Посмотрите хотя бы Яму №8. И это будет происходить вовсе не в какой-нибудь там Африке, а прямо в сердце Европы, у нас тут, под боком. И да, ведь мы поддерживаем евроинтеграцию Украины, не правда ли? Мы ведь хотим жить жирно и богато, совершенно не желая думать, что наш «жир» и наши «богатства», это лишь зависимое от западноевропейского «ядра» развитие, когда нам позволяют «жиреть» на счет новоприбывших подобно тому, как кто-то поживился за счет нас. А ведь когда-то и Испания и Португалия и Италия тоже ходили в «бедных родственниках» Европы. Как писал об этом зависимом, ведомом «ядром» развитии периферии исследователь современного российского капитализма Руслан Дзарасов:

«Природа «азиатского чуда» хорошо отражена в знаменитой модели «летящих гусей» американского экономиста японского происхождения Терутомо Озавы. Модель отражает технологическую иерархию азиатских экономик, в которой, как в гусиной стае, есть ведущие и ведомые. Озава показывает в своих работах, что в послевоенный период Япония за несколько десятилетий прошла весь путь промышленного развития западных стран от трудозатратных производств, таких как сельское хозяйство и текстильная промышленность, до современных наукоемких и информационных техноло­гий. Каждая новая ступень развития характеризовалась большей капиталовооруженностью труда и, соответствен­но, большей величиной добавленной стоимости. При этом менее капиталоемкие процессы переносились в другие страны, например в Южную Корею. Эти страны второго порядка, принимая новые производства, которые становились уже не интересны Японии, в свою очередь переносили более примитивные технологии в другие, еще менее развитые страны. По мере передачи сверху вниз все новых технологий, не интересных для лидеров, к «гусиному клину» присоединялись новые участники регионального тандема. Озава считает, что этим доказы­вается возможность всех участников капиталистического рынка добиться экономического прогресса. [...] Присмотрим­ся, однако, к его модели более внимательно. Важно отметить, что в регионе реализованы глобаль­ные цепочки стоимости. На рисунке можно видеть, что ведущие страны осуществляют инвестиции именно в трудозатратные производства стран по величине капиталовооруженности труда (органическому строению капитала Маркса) и строго соответствующей иерархии величин добавленной стоимости. Лидеры перемещают звенья производства с большими затратами труда в более бедные страны, сосредотачиваясь на более выгодных звеньях в цепочке стоимости.

Модель Озавы это не что иное, как яркое эмпиричес­кое проявление превращения трудовой стоимости в цену производства Маркса. Вниз идут потоки капитала, вверх – потоки созданной стоимости. Прибавочная стоимость создается на нижних этажах этой иерархии, а присваива­ется на высших, но в строгом соответствии с занимае­мым положением. Обратите внимание на то, что за 60 последних лет, которые отражает модель, никто из участников тандема никого не только не перегнал, но даже не догнал».

Но ведь так нельзя до бесконечности, не правда ли? Ведь все равно кто-то будет обречен страдать. Вопрос лишь в том, как много «дешевых» потребительских кредитов будет нужно, чтобы замылить глаза и купировать эти боли. Впрочем, мне совершенно плевать, ибо если вы поддерживаете Таможенный союз — вы предлагаете то же самое, только в других одеждах. В этом волшебная сила культурного шовинизма — человека можно заставить поверить в то, что «дерьмо есть шоколад» и заставить его сожрать сколько угодно много — главное подать в правильной обертке, будь то посконно-исконная русская фофудья или синее полотнище о золотых звездочках.

В 2009-м году, в рамках проведения политики фискальной экономии (austerity), а также в рамках мероприятий по оптимизации функций государственного аппарата по требованию международных кредиторов, была де-факто распущена Государственная строительная инспекция. Ценою вопроса в данном случае стала экономия 59 тысяч латов – около 92 тысяч евро. Цитирую текст закона о реорганизации Государственной строительной инспекции: «Реорганизовать находящееся в прямом подчинении Министерства экономики учреждение прямого государственного управления — Государственную строительную инспекцию — и передать ее функции Центру защиты прав потребителей, Комиссии по регулированию общественных услуг и Министерству внутренних дел». В результате, это привело к ослаблению и без того слабенького государственного контроля в строительной отрасли и к тому, что фактический строительный надзор стали осуществлять частные предприниматели, которым соответствующие лицензии выдавали самоуправления. То есть, непосредственный контроль за всем, что происходит на строительных площадках был отдан на откуп муниципалитетов и ими же выведен на аутсорс.

Все это называется «устранение бюрократических проволочек для ведения бизнеса». Мартиньш Страуме, председатель правления Союза инженеров-конструкторов, говорит: «Сейчас в строительной отрасли сложилась тяжелая ситуация: у нас 110 краев и 9 городов республиканского подчинения, и в связи с тем, что зарплату строительным инспекторам де-факто выплачивают самоуправления, у нас реализуется одновременно 119 разных политик в области надзора. но ведь государство должно позаботиться о создании единой политики, что в настоящий момент невозможно по субъективным причинам. […] Уровень профессиональной подготовки многих муниципальных строительных инспекторов не соответствует тому уровню, который мы хотели бы видеть. Это один недостаток. Второй заключается в том, что зарплату инспектор получает от самоуправления и, вместе с тем, он полностью зависим от самоуправления и его политики. Если нет никого, кто бы обучал и осуществлял дополнительный контроль этих инспекторов — это плохо».

Как итог — в октябре этого года было принято политическое решение о создании Государственного бюро строительного надзора.

Компания Re&Re, которая и построила сей рухнувший торговый центр — удвоила свои обороты за 2014 год, и совсем недавно получила крупный государственный подряд на строительство, ценою в 4 миллиона евро. Компания, которая построила скандальное здание Латвийской Национальной библиотеки, где обыкновенные раковины в туалетах общего пользования — от элитного итальянского бренда и ценою в полтысячи евро, а само это здание — памятник чудовищной нелепости и абсурдности «второй республики», в которой на фоне потери ею своего населения, выдавливаемого в экономическую эмиграцию и обрекаемого на перспективу работать за гроши и терпеть унижения и страдания, создали такой прекрасный образчик легализованной и буквально институционализированной коррупции. Это компания, которая построила новое здание Службы государственных доходов, при этом, со скандалом кинув на деньги своих суб-подрядчиков. Это компания, которая систематически нарушает права работников и использует заемный труд.

И я даже не буду упоминать скандальные коррупционные связи премьер-министра Домбровского и компании Re&Re, из-за которых он, Домбровский, и ушел в отставку после этой трагедии. Помню, как русские либералы радовались, мол Латвия – Европа, вот бы и у нас Путин ушел после того же Крымска. Им ведь им невдомек, что «Медвежонок» лишь спасал свою политическую карьеру и свою задницу и вовремя ушел на повышение. А теперь он будет заседать в Европейской комиссии и поучать всяких неразумных греков и вообще тех, кто считает, что политика austerity пагубна и вредна.

Тем временем, Нериюс Нумавичюс, владелец торговой сети Maxima, в 2014 году стал первым миллиардером из стран Балтии, вошедшим в список Forbes. Что ж, это положительно радует — наконец-то, и у нас появился кто-то, кто сможет быть внушительным живым воплощением того самого 1% из лозунга движения Occupy. Ибо все бывшие до этого миллионеры — это как-то несерьезно, право слово. А тут, тут будет, что экспроприировать. В том смысле я — если хотите «ярлычок» — демократический социалист. Я полагаю, что, в первую очередь, все активы олигархов должны быть изъяты путем массового демократического действия, и переведены в общественное пользование, а «малый» и «средний» бизнес постепенно растворен в общественном секторе.

Единственное, о чем я готов дискутировать — оставить ли некую скромную ренту, скажем, этак 5-10% от доходов с этих активов, чтобы бывшие владельцы могли содержать свои огромные виллы и автопарки — или, все-таки, не оставлять ничего.

Вместо заключения скажу, что год назад в эти самые дни я стал свидетелем того, что пусть и ненадолго — может быть лишь на пару часов — но мы все стали подлинным «гражданским обществом». Не в смысле активистов всевозможных безмозглых и бесполезных НГО на грантах, а теми, кто готов взять на себя хоть чуточку ответственности и заботы о ком-то и стать сторожем для сестры/брата своего. Очень жаль, что этого порыва хватило на какие-то жалкие дни и часы. Кто-то очень удачно назвал это «республиканскими» настроениями, в смысле наличия общего дела и смысла, пусть ненадолго.

Вместо постскриптума я лишь скажу, что надеюсь, что все-таки доживу до того дня, когда в Зеленом зале Дворца юстиции (где с советского времени и до сих пор, по привычке, заседает кабинет министров Латвии) прозвучит что-то вроде «Чрезвычайная следственная комиссия Временного переходного правительства начинает свою работу, граждане и гражданки!». И тогда всем раздадут по делам злых рук их, от Риги до Владивостока, от Москвы до Ташкента.И Киева. И Донецка. И Евпатории. И Жанаозена. Быть может, и Лондона и Нью-Дели и Сан-Франциско и Вальпараисо и Аккры. И всюду будет звучать волшебная музыка новой революционной эпохи, не вкрадчиво-бархатная и консервативно-медная, но электрическая, исполняемая, наверное, самым «осязаемым» символом революции 17-го — давший рождения всей современной электронной музыке инструмент, создание которого было вдохновлено планом ГОЭЛРО — терменвоксом.

Тим Настин

Также читайте:

Марк Вайсброт, Ребекка Рей. Латвия: кризис убивает страну

Владимир Веретенников. Латвия: провал неолиберального эксперимента

Артем Кирпиченок. Крошечная страна

Роман Губриенко. Латвийские уроки «жесткой экономии»

Тим Настин. Машинистка

Эвальдас Бальчунас. «Литва. Лопнувший миф о рае»

Светлана Циберганова. Интервью с Альгирдасом Палецкисом