Захват земель: между монополией и колонизацией

Покупка земель иностранными инвесторами – одна из новых форм имперской глобализации. Это явление приобрело особый размах с началом нового витка кризиса, после бума цен на сельскохозяйственную продукцию в 2007-2008 годах. Мы говорим именно о захвате земель – на английском языке это звучит как «land grabbing», что подразумевает жесткую политику грабежа и захвата.

Сделки о покупке земель сельскохозяйственного назначения обычно проходят под покровом тайны. Следовательно, наблюдателям сложно оценить истинные масштабы этого явления. Два доступных для исследователей источника – база данных Land Matrix, составленная Международной земельной коалицией и база данных неправительственной организации GRAIN – сходятся в том, что речь идёт о площади от 30 до 37 миллионов гектаров – или порядка 300 000 и 370 000 кв. км. Именно столько земли скупили сейчас во всем мире транснациональные монополии.

Непрозрачное переплетение инвестиций

Данные Land Matrix говорят о том, что скупка земли производится практически повсеместно. Почти все страны планеты, обладающие этим ресурсом – за исключением стран Северной Америки и Западной Европы, втянуты в этот процесс в качестве «реципиента» инвестиций. Кроме того, существуют перекрестные инвестиции различных корпораций и стран внутри одного и того же региона планеты – особенно это касается Африки. Предложенная вниманию читателей карта наглядно показывает географическое распределение сделок.

Список основных стран-инвесторов возглавляют американские кампании, которые приобрели 8,2 млн. гектаров, в то время как Китай занимает лишь четвёртое место – после Малайзии и Сингапура. В группу стран, где скупают землю, входят все страны глобального Юга – особенно Демократическая Республика Конго, Бразилия и Индонезия. Кроме того, к ним надо добавить Украину и Россию.

Вопреки распространённому мнению, США присутствуют в Африке гораздо шире, чем Китай – 3,7 и 2,5 млн. гектаров соответственно. Однако эти данные не учитывают фактор перекрестных инвестиций и транснациональный характер задействованного в них капитала. Это объясняет тот факт, что Бразилия продала 2,4 миллиона гектаров своих земель иностранным инвесторам – но при этом владеет 3 млн. гектаров в других странах.

Опасность для продовольственной независимости

Некоторые соглашения о покупке земли предусматривают инвестиции в хозяйственную инфраструктуру, которые могут дать позитивный эффект. Но, как подчёркивает Международная земельная коалиция, в большинстве случаев  «доминирующая модель приобретения земель в большом масштабе поставила под угрозу права и средства к существованию сельских общин».

Всё указывает на то, «что речь идёт о захвате земель». В странах, где не существует чётко отрегулированного законодательства в сфере прав собственности и местные власти имеют прямой интерес в том, чтобы заключить сделку с транснациональными корпорациями, скупка земель часто приводит к выселениям местных жителей. В 2016 году международная коалиция НПО опубликовала доклад на тему «Общественные земли: обеспечить безопасность земельным правам и защитить планету». В нём говорится: «коренное население и местные общины занимают половину земель земного шара, но формально владеют только 10% этих угодий». Следовательно, 2,5 млрд. человек «находятся под угрозой голода и нищеты, если их земельные права не будут защищены».

Участники кампании «Land Rights Now» призывают удвоить площадь принадлежащих общинам земель – поскольку отчуждение наделов крестьянских сельских хозяйств в пользу агробизнеса лишает крестьян их ресурсов. Некоторые из них находят низкооплачиваемую сельскохозяйственную работу, но большая часть пополняет ряды безземельных крестьян, которые ведут жалкое существование в окрестностях больших городов или пытаются эмигрировать. Поскольку часть земель используется в производстве биотоплива или пальмового масла, под угрозу поставлена продовольственная безопасность целых регионов. Существуют и другие побочные эффекты земельной приватизации – например, негативное влияние на окружающую среду или блокирование доступа к воде, которую отбирают для приватизированных плантаций.

Общественные движения проводят кампании, которые несколько затормозили процесс массовой скупки земли и способствовали развитию общественной дискуссии вокруг этой проблемы. Этот вопрос касается даже такой страны, как Франция. Предложенный депутатами закон против захвата сельскохозяйственных угодий был частично отклонен Конституционным советом под предлогом того, что он «наносит непропорциональный ущерб праву собственности и свободе предпринимательства». Согласитесь – это «хороший» вывод.

Для чего покупать земли?

После наступления кризиса сельское хозяйство стало выгодным вложением средств, которым не пренебрегают многие транснациональные корпорации, и даже некоторые крупные пенсионные фонды. Приобретённые частным бизнесом земли позволяют расширять масштабы производства непродовольственных культур, что приносит финансистам высокую и стабильную прибыль.

В связи с этим возникает вопрос о том, для кого предназначена произведенная на частной земле продукция – выращивают ли ее для реализации на рынке страны-инвестора, или для выгодной продажи на мировом рынке? Как считают в Международном валютном фонде, покупка сельскохозяйственных земель якобы представляет собой «инвестицию, направленную на достижение продовольственной независимости, а не платформу для извлечения прибылей». Но в большинстве случаев речь идёт именно о расхищении земель – и зачастую эту скупку финансирует все тот же Всемирный банк, тесно связанный со структурами МВФ.

Мишель Юссон

L’Humanité

Читайте по теме:

Роман Губриенко. Чумной стейк средней прожарки

Андрей Манчук. Золотые луковицы Украины

Юрий Шахин. Аграрная держава расправляет плечи

Андрей Манчук. Львовский колхоз и битва за украинские урожаи

Дмитрий Ковалевич. Как скупают украинскую землю

Элизабет Фрейзер. Кто владеет землями Украины?

Андрей Манчук. Красное на черном. Приватизация земли в Украине

Олександр Довженко. Земля

Бруно Фрей. На Верховині, у краю голоду

Ерскін Колдуелл. Хліб в Ужку

Андрей Манчук. Забор с пулеметом. Будущее «аграрной сверхдержавы»