Левая? Альтернатива? Кризис?

Всего десять лет назад мировая пресса писала о «красной волне» в Латинской Америке, подразумевая приход к власти в разных странах региона правительств, которые говорили о противостоянии капитализму. Это утверждение было столь же лживо и поверхностно, как и обычные со стороны Госдепартамента США обвинения в «коммунизме» в адрес любой страны, которая бы претендовала на минимальную независимость от Вашингтона, начиная с Гватемалы времен президента Хакобо Арбенса – и «далее везде». Реальные политические программы и экономические модели этих стран, достаточно разные, в большинстве своём были и остаются более умеренными и менее «коммунистическими», чем скандинавские «социал-демократии».

Сегодня масс-медиа предлагают нам новое враньё – о начале поражения левых сил в регионе. Для обоснования этого утверждения сваливают в одну кучу абсолютно разные реалии и события, и наиболее манипулятивным термином, здесь, без сомнения, является многострадальное слово «левый».

Четверть века назад падение СССР и неолиберальное наступление по всему миру положили конец тому, что было известно как «реальный социализм» – который нес в себе родовую болезнь сталинизма и был поставлен под сомнение Че Геварой. Несмотря на то, что эта трагедия имела огромную человеческую цену, она впервые создала возможность для народов выбирать собственные пути развития, независимые от противоборствующих сверхдержав.

В Латинской Америке новый век начался в 1994 году – с сапатистского восстания в Мексике, – и спустился дальше на юг, пробуждая индейские и социальные силы, которые и стали теми новыми левыми движениями, что наполнили новым смыслом такие понятия, как «разнообразие», «горизонтальные связи», «автономия». Именно провал неолиберальной политики в регионе и появление этих новых социальных движений сделали возможной победу на выборах правительств, которые обещали покончить с несправедливостью и неравенством. Не игнорируя несомненные заслуги отдельных личностей, необходимо понимать: сперва – народы, уже потом – личности (Чавес, Эво Моралес, Корреа), но не наоборот.

Эти новые движения пришли к власти практически «экспромтом», имея мало времени на подготовку, без ясной программы на среднюю и долгосрочную перспективу. Перед лицом безотлагательных проблем, под давлением внешних и внутренних недругов, они должны были предлагать срочные решения. Эти решения сформировались «из того, что было»: из парадигм потерпевшего поражение социализма ХХ века. К сожалению, тема власти – её природы, механизма действия и её места в обществе – никогда не рассматривалась на серьёзном уровне. Так никогда и не был сделан критический анализ причин поражения «реального социализма». Управление важными и замечательными по своим целям социальными изменениями были сконцентрированы в руках харизматических лидеров, воспроизводивших уже давно известные и много раз критиковавшиеся властные вертикали. Государственная бюрократия создавала новые партии власти. История повторялась.

Несмотря на все свои ошибки и слабости, прогрессивные правительства Венесуэлы, Боливии, Эквадора, Аргентины, Уругвая и Бразилии вместе с социальными движениями сумели осуществить важнейшие изменения для своих народов, вместе с улучшением их материального положения вернув им достоинство и надежду. Будущее казалось открытым, и всё новые страны присоединялись к боливарианскому проекту, который виделся как возможность построения на континенте нового социализма, основанного на разнообразии, демократии, ненасилии, и гуманизме.

Правительство США, как всегда, поддерживаемое местными правыми, как всегда, сделало ставку на дестабилизацию и путчизм. После провалившегося переворота против Чавеса в 2002 году, империализм начал успешное контрнаступление в Гондурасе в 2009 году, свергнув правительство Мануэля Селайя. Реакция стран региона, несмотря на сильные заявления первых дней после переворота, была слабой, и правые в Гондурасе полностью добились своих целей.

В 2012 году история повторилась в Парагвае, где убийства крестьян в Куругуати было частью плана по устранению слабого и нерешительного правительства Фернандо Луго, чтобы вернуть власть наркоторговцам. Реакция Союза южноамериканских наций (UNASUR) была ещё более мягкой.

Пока падали мировые цены на нефть, правые перехватывали инициативу. Контроль правых за средствами массовой информации, их безусловное доминирование в формировании образов и тяжёлые структурные ошибки прогрессивных правительств привели к возвращению к власти неолибералов в Аргентине, к парламентскому перевороту в Бразилии и к нынешнему кризису в Венесуэле.

Но называть ли это «поражением левых»? Левые в Латинской Америке уже столько раз терпели поражение и уничтожались, что нынешнее поражение выглядит смехотворным… И, не смотря на все эти поражения, правые в любой латиноамериканской стране, чтобы получить необходимые голоса на выборах, всё ещё считают себя обязанными надевать «левую» маску.

С другой стороны, какое из существующих правительств можно назвать левым? Китайское – где капитализм внедряется под властью партии, именуемой себя коммунистической, а человеческие права и свободы стоят совсем немного? Эквадорское – где чиновники называют друг друга «товарищами», говорят о гражданской революции, и при этом одни граждане – экологи – преследуется за «препятствие прогрессу», а другие граждане – предприниматели довольны как никогда, пока страна, освобождённая от зависимости от североамериканской экономики, становится всё более зависимой от экономики китайской?

Я продолжаю считать, что единственно возможная левая альтернатива строится только «снизу», и что любое её построение «сверху» всегда заканчивается триумфом правых. Именно так, как это произошло в Советском Союзе.

Олег Ясинский

Перевод с испанского Андрея Константинова

Читайте по теме:

Химена Нейра Оеренс. «Старые грабли» Аргентины

Дмитрий Штраус. Венесуэла: причины поражения

Олег Ясинский. Хамелеоны атакуют

Федерико Фуэнтес. Медиа-борьба за свободу слова

Леонид Грук. Тень генерала

Эдуардо Гарсиа. Рафаэль Корреа: выборы и реформы