«У рабочих было чувство, что они делают историю» (+видео)

От редакции. 29 марта на калужском заводе «Бентелер Аутомотив» началась забастовка работников предприятия, в которой приняли участие около полутора сотен человек из трех заводских смен. Попытки подавить забастовку не принесли успеха, и 31 марта в Калуге состоялась трехсторонняя встреча между представителями профсоюзов, генеральным директором ООО «Бентелер Аутомотив и администрацией Калужской области во главе с губернатором Анатолием Артамоновым, на которой были достигнуты договоренности о начале коллективных переговоров. Илья Матвеев, информационный сотрудник московского офиса Международной федерации металлистов, рассказал LIVA.com.ua об этом важном прецеденте в борьбе за трудовые права работников российского автопрома.

–  Илья, что послужило причиной начала забастовки на ООО «Бентелер Аутомотив» в Калуге? Каковы были требования бастующих рабочих?

–  29 февраля профсоюз на «Бентелере» официально предложил руководству начать переговоры по коллективному договору. Проект колдоговора, подготовленный Межрегиональным профсоюзом работников автопрома (МПРА), предполагал повышение зарплаты, которая в настоящее время составляет всего 18-19 тыс. рублей.

1 марта был получен отказ – руководство заявило, что в МПРА состоит менее 50% рабочих завода, но при этом не предоставило никаких официальных документов, которые бы это подтверждали. Когда был получен ответ руководства, профсоюз провел «итальянскую забастовку». Она длилась всего одну смену, но этого оказалось достаточно, чтобы существенно замедлить конвейер. Результатом акции стало то, что руководство объявило отказ вести переговоры недействительным и заявило о готовности к коллективным переговорам с МПРА.

Тем не менее, весь март никаких переговоров не было. В то же время руководство приняло антипрофсоюзные меры: отказалось регистрировать любые официальные документы от профсоюза, запретило рабочим оставаться на территории предприятия в нерабочие часы (что препятствовало профсоюзной работе, так как освобожденных работников в МПРА на «Бентелере» нет).

Получив доверенности от большинства (около 60%) работников завода, МПРА, как и положено по закону, в десятидневный срок 19 марта подал уведомление о забастовке –но руководство отказалось его регистрировать. 29 марта началась забастовка. Основное требование рабочих – начать коллективные переговоры с МПРА.

– Во время стачки сохранялась угроза силового противостояния. Администрация завода угрожала задействовать частную охрану, чтобы выдворить с завода представителей профсоюза и разогнать рабочих, которые блокировали отгрузку продукции с конвейера. Также была информация, что сотрудники центра «Э» переписывали данные участников протеста, а к бастующему заводу прибыл ОМОН. Почему администрация и местные власти не решились на силовое подавление забастовки? Можно ли сказать, что местные власти и правоохранительные органы открыто поддерживали собственника предприятия в этом трудовом конфликте?

– В начале забастовки к координатору МПРА Дмитрию Кожневу приходили полицейские, чтобы сообщить о «недопустимости нарушения закона». Во дворе его дома, у автомобиля, его остановили неизвестные – видимо, сотрудники центра «Э». Тем не менее, он не был задержан. В ночь на 30 марта к заводу действительно были стянуты полицейские и ОМОН, а также служба безопасности с соседнего «Фольксвагена». С другой стороны, к заводской ограде подошли рабочие «Фольксвагена», активисты МПРА и Российского социалистического движения, чтобы выразить солидарность с бастующими. Впоследствии полицейские попытались объявить это «несанкционированным митингом».

Тем не менее, на следующий день полиция и ОМОН были отозваны. В самом начале забастовки охранники выдавили рабочих из производственных помещений, однако те остались в заводском кафе. Впоследствии охранники «Бентелера» в забастовку не вмешивались.

Думаю, администрация и собственники не решились на силовое подавление конфликта, потому что закон был полностью на стороне рабочих. Единственное требование забастовки было абсолютно обоснованным с любой точки зрения. Попытка силой подавить забастовку, ввести локаут, и так далее, означала бы в этой ситуации угрозу радикализовать рабочих всего промышленного кластера Калуги.

Кроме того, администрация ценит инвесторов – а в странах, где находятся их штаб-квартиры, отношения с профсоюзами давно налажены, поэтому открытое силовое антипрофсоюзное выступление вызвало бы недовольство самих инвесторов – прежде всего «Фольксвагена», на который «Бентелер» поставляет компоненты.

– Собственники задействовали штрейкбрейхеров, которые вербовались на «Фольксвагене»?

– Задействовали, несколько человек. Еще в качестве штрейкбрехеров использовался административный персонал «Бентелера», студенты и какие-то строительные рабочие. Тем не менее, конвейер работал с перебоями. Есть информация, что в подвесках, поставляемых на «Фольксваген» в период забастовки огромный процент брака. МПРА даже распространил заявление, что не несет ответственности за собранные в период забастовки машины.

– Насколько эффективной показала себя сейчас тактика «итальянской забастовки»? В Украине много спорили об этом после поражения забастовщиков на Полтавском ГОКе.

– Факты таковы, что всего одной смены хватило, чтобы руководство отозвало свой отказ вести переговоры. Другое дело, что в итоге «итальянская забастовка» не убедила администрацию в решительности коллектива – и в конце концов пришлось бастовать по-настоящему. На «Бентелере» специфическая ситуация. Он поставляет подвески на соседний «Фольксваген», причем соблюдается метод «пустого склада» – когда на «Фольксвагене» нет запаса продукции с «Бентелера» и любые перебои в поставках грозят замедлением или даже полной остановкой конвейера на «Фольксвагене», а значит, гигантскими штрафами для «Бентелера».

С другой стороны, проведенная несколько лет назад «итальянская забастовка» на GM в Санкт-Петербурге была неудачной. Все зависит от поддержки коллектива, его решительности и сплоченности.

– Забастовку поддержала Международная федерация металлистов и другие профсоюзы. Насколько важным оказался фактор этой солидарной поддержки?

– Он был остаточно важным. Письмо генерального секретаря МФМ Юрки Райна директору «Бентелера» зачитывалось рабочим – да и на позицию самого директора, думаю, довольно сильно повлияло. Кроме того, это был важный аргумент в переговорах с участием губернатора Калужской области, которые прошли 31 марта. Большую роль сыграла солидарность других первичек МПРА. Рабочим очень важно знать, что их поддерживают товарищи в России и по всему миру.

– Какой настрой у бастующих рабочих? Есть ли у них решимость продолжать участвовать в трудовом конфликте до его завершения? Каким образом МПРА получило такое влияние и авторитет у трудового коллектива завода?

– Рабочие продемонстрировали удивительную решимость. Никто из них и не думал сдаваться. Более того, если в понедельник в 8 утра не будет оглашен приказ о начале переговоров – или этот приказ опять окажется «липовым», – как один раз уже было, рабочие возобновят забастовку. Они очень хорошо понимают свои интересы, готовы к затяжной борьбе, готовы ответить на откровенную ложь и обходные маневры руководства предприятия.

Межрегиональный профсоюз работников автопрома активнейшим образом занимался органайзингом, проводил семинары для активистов, раздавал листовки у проходной. Рабочие всегда знали, что могут положиться на свой профсоюз. Свою роль сыграло то, что калужский МПРА – это известная сильная организация, с более чем 1300 членов на различных заводах автопрома. Рабочие видели, что профсоюз – это сила.

– События на калужском заводе ООО «Бентелер Аутомотив» стали очередным резонансным трудовым конфликтом в автомобильной промышленности России, после протестных акций на всеволожском Форде и на «Автовазе» в Тольятти. Почему именно эта отрасль демонстрирует сейчас примеры массовой организации рабочих и успешной профсоюзной работы?

– Здесь есть сразу несколько причин. Во-первых, профсоюзы крепнут, когда отрасль находитя на подъеме. Автопром в России сейчас активно развивается – потому что растет внутренний рынок.

Во-вторых, важна концентрация производства. Строить профсоюзы на автозаводах легче, потому что на них работают тысячи человек. В России автопром развивается в нескольких кластерах – в Калуге, Санкт-Петербурге и области. Когда профсоюз одерживает победу на одном заводе в таком кластере, это создает цепной эффект.

В-третьих, на автозаводах в целом выше зарплата – поэтому туда часто идут люди с образованием, высокой квалификацией.

В-четвертых, важно, что автопром в России крепнет за счет ТНК. С одной стороны, они вынуждены «играть по правилам» и соблюдать законодательство, а не развивать коррупционные связи с властями и силовиками (хотя это тоже на надо переоценивать). С другой стороны, как я уже говорил, штаб-квартиры многих автомобильных ТНК находятся в европейских странах, где налажены отношения с профсоюзами – и эта модель отношений переносится на Россию. Все это вместе дает наиболее благоприятные условия для профсоюзного строительства.

– Администрация предприятия согласилась на переговоры, которые назначены на утро понедельника. Означает ли это успех забастовки?

– Думаю, понятно, что все решится в понедельник. Скорее всего, руководство завода не станет открыто саботировать договоренности, принятые на столь высоком уровне. Но настоящую победу можно будет праздновать в понедельник. Эту победу трудно переоценить – первая успешная массовая забастовка в автопромышленном регионе Калуги станет ярким примером для рабочих всего автокластера, а для работодателей послужит серьезным уроком. У рабочих, участвовавших в забастовке, было чувство, что они делают историю. У меня, когда я был в Калуге и разговаривал с ними через заводскую ограду, тоже было такое чувство.

Тем не менее, впереди затяжное противостояние – успех забастовки лишь откроет коллективные переговоры на «Бентелере», а это сложная и длительная процедура со множеством подводных камней. Так что рабочим «Бентелера» еще понадобится солидарная поддержка.

Спрашивал Андрей Манчук