Колумбия. Кто выбрал войну?

Как известно, вчера в Колумбии прошел плебисцит, который по всем без исключения прогнозам и опросам должен был закончиться победой сторонников мирного процесса и легитимизировать только что заключенный договор с партизанами ФАРК – после 52 лет гражданской войны.

Как уже тоже известно, перевесом всего в 54 тысячи голосов победили противники мирного процесса. Это оказалось неожиданностью для всех без исключения и спутало в стране все политические карты. Сложнейший процесс четырех лет мирных переговоров в Гаване и его результат в почти 300 страниц только что торжественно подписанного в Картахене договора не получили необходимой поддержки колумбийцев.

Результат следующий:
63,32% не проголосовавших
18,26% проголосовали «за»
18,42% проголосовали «против»

Наиболее пострадавшие от войны сельские районы страны высказались «за» мир, и самая благополучная городская ее часть, войны не знающая, (где проживает большая часть населения – «против».

Так в самом богатом городе Колумбии Медельине 63% участников референдума проголосовали «против» и 37% «за», а в деревне Бохайя, всемирно известной как символ «варварства ФАРК», где в бою с ультраправыми боевиками партизаны попали снарядом в церковь, убив более ста скрывавшихся там жителей, за мир проголосовало 96% участников, а против – только 4%.

Возглавивший кампанию «Против мира» экс-президент Альваро Урибе, министром обороны которого был нынешний президент Хуан Мануэль Сантос – очень популярный в стране политик, радикальный антикоммунист. Его правительство нанесло самые тяжелые военные удары по ФАРК и заодно совершило массу военных преступлений. Его яростная кампания против договора с ФАРК была переполнена откровенной ложью и демагогией. Так, он уверял обывателя, что Сантос – предатель, который решил подарить страну наркотеррористам (в смысле – партизанам ФАРК) и что в результате в Колумбии будет установлена коммунистическая диктатура, а страна будет разрушена.

Официальные колумбийские СМИ все 50 лет войны эффективно и профессионально сатанизировали партизан, убеждая обывателя, что все проблемы страны возникают из-за них. По данным различных правозащитных организаций ФАРК, виновны максимум в 16% жертв вооруженного конфликта, но пресса продолжает говорить о них, как о главном источнике насилия. Между тем, ФАРК уже попросили у жертв прощения в несколько раз больше, чем все остальные участники войны вместе.

При этом, существовавшая длительное время практика похищения гражданских с требованием выкупа для финансирования войны, как и сбор налога с наркотрафикантов, производящих сырье на территориях под их контролем, облегчили задачу демонизирующей ФАРК прессы. В отличие от бедной сельской местности, где у партизан есть большая поддержка со стороны населения, в больших городах уровень неприятия ФАРК практически всеобщий. С начала переговоров эта ситуация не изменилось.

Переговоры с ФАРК в Гаване были для большинства колумбийцев чем-то очень далеким и малопонятным. В обществе не проходило реальное обсуждение пунктов договора, а сам договор из 300 страниц читала незначительная образованная и самая политизированная часть населения. Большинство судят о сути договора на уровне газетных заголовков и сплетен. Именно поэтому многие стали жертвой откровенной демагогии.

Шапкозакидательские настроения правительства, опиравшиеся на оптимистические прогнозы, создали атмосферу в стране, при которой многие сторонники мира не пошли голосовать, в уверенности, что победа и так обеспечена. А противники договора, мотивируемые страхом, были активнее.

С другой стороны, ураган Мэттью, который как раз в этот момент разрушительными ветрами и ливнями пришел на карибское побережье – зону, где поддержка большинством мира была очевидной, – тоже заметно повлиял на участие в голосовании.

С чисто юридической точки зрения Сантос не был обязан проводить плебисцит; как у президента у него достаточно полномочий заключать мир, без плебисцита, согласие на который была безответственной уступкой урибизму.

Главные требования Урибе к изменению мирного договора – запрет на любое участие ФАРК в политике, тюрьма для всего руководства организации и попытка приравнять к участию в наркотрафик сбор налогов с наркотрафикантов, практиковавшийся партизанами. И еще – поскольку урибисты считают ФАРК «наркокартелем № 1», звучит требование открыть «миллиардные тайные счета ФАРК», подтверждения существований которых ни у кого нет. При этом, существует множество доказательств личного участия Урибе в создании первых групп ультраправых боевиков, совершивших самые страшные преступления против гражданских, и щедро финансировавшихся наркотрафикантами, для которых главным врагом были партизаны.

Что теперь?

Первой еще в момент всеобщего шока реагировала вторая партизанская организация страны ELN, призвавшая стороны не отказываться от мирного процесса и искать новые пути.

Командование ФАРК сообщило о неизменности своего решения отказаться от оружия и сделать своим единственным оружием слово.

Президент Сантос подтвердил сохранение режима полного и окончательного прекращения огня и свою решимость бороться за мир до последнего дня своего президентства. При этом, он признал необходимость поиска нового общенационального консенсуса и призвал начать заново договариваться – на этот раз и с урибистами, и с ФАРК, что сегодня звучит совершенно сюрреалистично.

Олег Ясинский

Читайте по теме: 

Эрнандо Кальво Оспина. Полвека в джунглях

Андрей Манчук. Бабочки мира летят в Украину 

Бенкос и Камила. «Мы – результат пятидесяти лет войны»

Олег Ясинский. В гостях у ФАРК. Дорожные записки на зеленом фоне

Фил Гансон. Альфонсо Кано, некролог

Ханна Стоун. «Вооруженное крыло» бедняков

Дэн Ковалик. В логове льва

Альберто Арче: Как разгорается классовая война

Джо Емерсберг, Джеб Спрег. Венесуэла. Террор крупных землевладельцев

Нил Никандров. Нарковойна в Центральной Америке