Луганское побоище. Шахтеры против ОМОНа

ЛІВА.com.ua: Этот текст, написанный членом Независимого профсоюза горняков краснодонской шахты имени Баракова, рассказывает о событиях 24 августа 1998 года – когда спецподразделение «Беркута» атаковало шахтеров, требовавших выплаты задолженностей по зарплате перед зданием луганской облгосадминистрации. Кровавый и знаковый инцидент в день независимости Украины практически не упоминается в нашей статусной историографии. Но нет никаких гарантий, что «луганское побоище» не повторится в будущем кризисной страны – и в гораздо больших масштабах.  

В соответствии с законом, пикетирующие шахтеры загодя подали свою заявку на празднование Дня Независимости. Она включала в себя шествие по улице Советской до памятника «Труженику Луганщины» с факелами в знак защиты Конституции Украины – а также сжигание после этого чучела «паразита». Сжигание «паразита» в последние годы стало традицией всех мероприятий краснодонских шахтеров. Включая в себя элементы карнавала, это действие соединяло в себе рабочий праздник и протест без агрессии. Участвующие в карнавале люди не могут быть агрессивными. Работники Краснодонской милиции оценили такие мероприятия правильно и стали спокойно относиться к подобным шествиям, вносившим разрядку в напряженные отношения «угольного» начальства и шахтеров.

Но милиционеры из УВД Луганской области, видимо, подумали, что они умнее своих краснодонских коллег. И, под давлением администрации, решили расправиться с непокорными шахтерами, обладающими странной особенностью: требовать свои кровно заработанные деньги. Требовать грамотно, бесстрашно, настойчиво. Испугать их, разогнать, ликвидировать пикет не удалось. И такая цель была поставлена перед провокаторами от власти во время празднования Дня Независимости.

24 августа 1998 г. на площади перед театром был многолюдный праздник. Вечером обещали фейерверк. День был теплый, солнечный. Шахтеры готовились к факельному шествию. Под видом охраны порядка во время массовых гуляний в сквере, где стояли шахтеры, собралось необычно много милиции. Они собирались группами и поодиночке, в формах и спортивных костюмах – хотя что-то неуловимое выдавало в них милиционеров. Шахтеры обошли все дворы вокруг площади, где также оказалось видимо-невидимо милиции (об этом их предупредили местные жители). И, насчитав там до двух тысяч милиционеров и солдат-срочников, сбились со счета.

Как всегда у пикета прохаживались высокие милицейские начальники. Заместитель генерала Будникова, А. Никитенко в разговоре сказал шахтерам: «Сегодня вы пожалеете, что пришли сюда от ваших семей». Шахтеры почуяли недоброе.

Это тяжелое предчувствие усилилось, когда около 15.00 в сквере появились омоновцы. В темных пятнистых спецформах, как воронье, они стояли на противоположном конце сквера. Но и тогда шахтеры – люди, видевшие смерть в глаза, знавшие цену жизни, – не могли представить, что в Украине будет отброшена вся цивилизованность, что блюстители порядка на глазах у десятков тысяч людей растопчут конституцию и рабочий класс. И что управлять этим будут бывшие комсомольские работники, бывшие депутаты – а ныне мэры и помощники мэров. И что бить их, кормильцев, отцов голодных семейств, будут молодые люди, такие же по возрасту, как их сыновья. Будут бить шахтеров за то, что их обворовали начальство и государство, а они все равно хотят быть людьми, а не быдлом – как это пытаются им внушить вороватые «угольные начальники». Будут быть за то, что они еще верят в закон, и не бьют своих мучителей.

Итак, шахтеры встревожились – но не предполагали, что внешне благопристойная власть пойдет на такое преступление. Пикетчики сооружали чучело «паразита». Вертевшиеся тут же милицейские начальники проявляли почти детский интерес к чучелу: заглядывали, как его начиняли, снимали весь процесс видеокамерами, фотографировались рядом с чучелом «на память». Когда все было готово, подошли с очередной угрозой: потребовали не устраивать шестивия. Эти бесконечные одергивания порядком поднадоели людям. Их никто никогда не слушал, так как одергивания всегда перечили закону. А уж что-что, но законы шахтеры знали.

Около 19.00 – в тот самый момент, когда первые два отряда пикетчиков стали получать керосин для факелов – к штабной группе у чучела подошли милицейские начальники. Они заявили, что в чучеле заложено взрывное устройство. Шахтеры знали, что в чучеле ничего нет, но предложили осмотреть чучело. Пока шли эти переговоры, милицейские колонны отсекли остальные отряды от штаба и от двух первых отрядов – так, что в эпицентре событий осталось не более 20-30 человек. В этот же момент стоявшие в бронежилетах и касках спецназовцы, надели на себя черные «намордники». Стоявшие спокойно шахтеры, все еще продолжавшие переговоры, вдруг услышали отчетливую команду: «Беркут», пошел! Глубина пять метров!». И «Беркут» ринулся на людей. Раздались крики. Дубинки мелькали в воздухе, молотили по головам, по плечам. Людей сбивали с ног. Все слилось в страшный, многосотенный, мужской крик, в громадную темно-синюю свалку с эпицентром, где над каждым сбитым на асфальт шахтером нависали по 6-7 «беркутовцев».

«То, что было в этом адском круге, лучше всего передал человек, случайно оказавшийся в этой бойне – Владимир Попов из города Брянка:  «Бійка точилася скрізь аж до пам'ятника Т.Шевченку. Кілька хвилин я був в кільці міліції і ОМОНу разом з шахтарями. Шахтарів били жорстоко. То тут, то там падали люди. Десятки непритомних тіл на асфальті... Кілька шахтарів провели повз мене з заламаними за спини руками. Галас, стогін, крики і звернення до громадян-луганців по допомогу. Шахтарі – безпорадні у своїй люті і слабкості проти омону і міліції. Бійка тривала хвилин 15–20.  Потім ослабла. Машин швидкої допомоги я не бачив. Десь о 20 годині все закінчилося тим, що шахтарі збилися до купи, сіли на асфальт і почали щосили стукати порожніми пляшками. Тут же запалили факели. Поранених підібрали, порозносили по палатках. Я підходив, розмов ляв з шахтарями: чого ж битися з міліцією?! Треба побити всі вікна в будинках облдержадміністрації, як це зробили татари в Сімферополі. Мене сприймали як провокатора. Мабуть, сідина спасла мене від розправи. Наслухався я матюків від шахтарів і погроз від міліції». 

Как вспоминают сами шахтеры, было несколько атак «Беркута», с ударами по голове, по лицу, почкам, а также применением газа нервно-паралитического действия «Терен-2».

После первой атаки «Беркута» пикетчики прорвали милицейские заслоны. Все вместе шахтеры сели на асфальт и устроили манифестацию протеста. Люди сели на асфальт, зная правило: сидячих не бьют. Но это правило было написано не для преступников в погонах. Били сидячих, били лежачих. Били тех, кто был без сознания после газа «Терена». Били тех, кто вообще оставался в стороне – как, например, инвалида 2-й группы, депутата Краснодонского городского Совета Александра Гордуса, которого избивали дубинками и ногами. С сотрясением головного мозга, нагноившимися ушибленными ранами лица, Гордус еще долго лечился в различных больницах. 

Били подло. К лидеру пикета, Дмитрию Калитвенцеву приблизился омоновец, со словами: «Не бойся, отец, тебя не ударим». И тут же из-за его спины другой омоновец дважды ударил Дмитрия дубинкой по голове – ближе к виску, чтобы надежней добить. Были команды озверевших начальников (Сидоренко и др.) – «Добивайте!»

Когда ряды шахтеров соединились, «беркутовцы» были оттеснены к турникету перед обладминистрацией. Что удержало их от повторной атаки? Почему последовала команда уходить – и они, как крысы, цепочкой, уходили по турникету, растекаясь в стороны? Скорее всего, шахтеры таки защитили себя. Защитили огнем. Так как нападали на людей с готовыми и заправленными керосином факелами, то шахтеры этими факелами и отбивались, обливая керосином все вокруг. Все были в нем. Кто-то бросил факел на асфальт, кто-то попытался факел зажечь – и вот уже струйка пламени побежала по асфальту. Если бы бойня продолжилась, все бы превратились в горящие факела.
Начальство стояло вместе с милицией перед турникетом, у здания. Вызвали прокурора. Страшного шахтерского оружия, о котором сообщало позже  начальство – прутьев, кольев, стеклянных бутылок и т.п. – прокурор, естественно, не увидел. Как и не увидел камней: вся кладка мостовой была целая. Остатки самодельных факелов да пластиковых бутылок – вот и все «оружие пролетариата».

Постучав об асфальт с криками «палачи!», «убийцы!», «преступники!», шахтеры выстроились в колонну и прошли-таки по намеченному маршруту – с теми же самыми устными «благодарностями» устроителям погрома.

Вызвали скорую помощь. Всего пострадало около пятидесяти человек, а за скорой помощью обратилось 22 человека (списки всех обратившихся имеются). Немедленно госпитализированы девять пострадавших: четырех забрали в областную больницу, трех – в 6-ю больницу, одного – во 2-ю, и еще одного – в Юбилейнинскую больницу. О запуганности медработников свидетельствует врач Л. Заливная, которая проведывала по больницам госпитализированных шахтеров и видела людей в штатском, также занимавшихся этими больными. При их виде медицинские работники переставали говорить вообще. Точно также после невозможно было добиться сведений о Саше Михалевиче (участник акции протеста, который сжег себя перед зданием облгосадминистрации – ред.), умиравшем долгие две недели – а медработникам запрещали рассказывать о его состоянии.      

Пока шахтеры перевязывали раны, приводили себя в порядок, глотали лекарства (были сердечные приступы, повышение давления) – а скорая помощь развозила раненых по больницам, через площадь пустили шедших с концерта людей. По пути им говорили, что это шахтеры напились пьяные и дебоширят – а милиция их успокаивает. Зная нравы наших властей, их стремление все сваливать с больной головы на здоровую, поддерживавшие пикет луганчане начали объяснять проходящим людям, что случилось на самом деле. Люди видели окровавленные бинты на асфальте, пятна крови и керосина, которые в темноте смотрелись зловеще – и как-то сразу и серьезно воспринимали происходящее. Они знали, что власть способна на все.

Происходившее засняли одновременно на насколько видеокамер. И в тот же вечер, 24 августа 1998 года, в позднем выпуске новостей по программе «1+1» была продемонстрирована запись происшедшей трагедии. Позже ее изъяли, а по телевидению начали показывать смонтированную краткую запись, которая не содержала кадров о милиции, «Беркуте», командах начальников, раненых шахтерах. И поныне эта запись, отчетливо свидетельствующая о преступлении милиции против мирного населения, якобы находится в Генеральной Прокуратуре на экспертизе.

Кто и почему тормозит расследование преступления? Ведь, согласно нормам закона, после побоища должны были быть возбуждены уголовные дела против должностных лиц. Например, по ст. 99 УК (доведение до самоубийства), ст.132 (препятствие законной деятельности профсоюза), ст. 133 (нарушение законодательства о труде), ст. 165 (злоупотребление властью или служебным положением), ст. 166 (превышение власти или должностных полномочий), ст. 198 (самоуправство) и др.

Шахтеры знали о том, что власти неправы. Знали об этом и в Киеве – все три ветви власти.

Реакция на избиение шахтеров из Киева была мгновенной. Работали все службы. Из столицы запрашивали информацию – в том числе видео; требовали объяснений. Шахтеров ночью не трогали, хотя обстановка была тревожной: А.Никитенко зловеще пообещал нам: «Ничего, мы ночью возьмем реванш». Но бодливой корове, как известно, Бог рог не дает. Начальники свыше посчитали, что программа выполнена, но безуспешно: шахтеры не испугались, «Беркуту» дали сдачи, а шум поднялся не только на всю Украину, но и среди мировой общественности. Вместо согласованного с Кие­вом тихого выдворения пикета (на возможные жалобы по этому поводу власть закрыла бы глаза), пикет «засветили» – да настолько, что повторно применять силу по отношению к нему было уже невозможно. Правда, были угрозы со стороны генерала Будникова, в лицо шахтерам – вновь направить на них «Беркут» – но это уже был генеральский блеф. Позже, 16 декабря –когда шахтеры ринулись на штурм облгосадминистрации, и их стала сдерживать милиция – закаленные в битве горняки кричали: «Беркута сюда давай!». На что милицейские начальники отвечали: «Нет, «Беркута» мы вам не дадим!» – хотя спецназовцы со щитами стояли во внутреннем дворе обладминистрации. Однако, ни один начальник не взял бы на себя ответственности дать им команду. 

Сами того не желая, руководители области приковали к пикету внимание общественности: на пикет приходили сочувствующие, приезжали корреспон­денты местных, центральных и зарубежных средств массовой информации. Выступая с неприятными для себя объяснениями перед телезрителями области, идеолог истязания пикета В. Дзонь признавался: «К сожалению, пикетчикам удалось обратить на себя внимание». 

2 сентября 1998 г. на сессии Верховной Рады Украины был поднят вопрос о событиях в Луганске. Депутаты дали резко отрицательную оценку побоищу и создали специальную комиссию для расследования нашумев ших событий.

Но расследование тормозилось. Верховная Рада еще несколько раз возвращалась к данному вопросу, пока 3 декабря не приняла решения выплатить пикетирующим все долги. Однако, результатов расследования до сих пор нет.

В память о Великом пикете 1998 года, ежегодно на День независимости 24 августа и на день самосожжения Саши Михалевича 14 декабря представители шахтеров, участвовавших в пикете, и представители луганской общественности проводят акции в честь Дня стойкости шахтеров. 

Мы помним.

Из архива Независимого профсоюза горняков шахты имени Баракова