«Шахтеров заставляют рисковать, чтобы заработать»

ЛІВА.com.ua: Дмитрий Калитвинцев, лидер Независимого профсоюза горняков на краснодонской шахте имени Баракова, получил широкую известность в конце девяностых годов – когда шахтеры Баракова и «Суходольской» в течение нескольких месяцев проводили акцию протеста перед зданием луганской облгосадминистрации, требуя погашения задолженностей по зарплате. Калитвинцев выступил организатором этой акции, за что подвергался преследованиям правоохранительных органов и властей.

Кульминацией этой драматической борьбы стали события 24 августа 1998 года, когда ОМОН напал на горняков на центральной площади Луганска, где рабочие собирались провести факельное шествие и сжечь чучело «паразита»-капиталиста. Это «побоище» стало одним из самых ярких эпизодов рабочей борьбы в истории постсоветской Украины.  

Независимый профсоюз горняков шахты имени Баракова существует с 1992 года. На сегодня в нем состоят 450 рабочих шахты и около 100 других граждан. ЛІВА.com.ua спросила Дмитрия Калитвинцева о причинах новых аварий на украинских шахтах, о настроениях в рабочей среде и перспективах новых шахтерских протестов.    

– В чем причина новых аварий на украинских шахтах? Кто в этом виноват?

– Причина одна. В погоне за «легкими тоннами» людей заставляют выполнять такие наряды, которые нарушают технику безопасности. О таких нарушениях все знают, но на них закрывают глаза. Ведь люди боятся, что их уволят. Многие – особенно молодежь – выплачивают кредиты. Детей кормить надо. А на частных шахтах зарплата ровно вполовину ниже, чем гарантирует отраслевое соглашение. Согласно отраслевому соглашению ставка «гроза» (горнорабочего очистного забоя – ред.) составляет семь тысяч гривень – а у нас ему платят 3100. И «бонусная система» работает так, что если человек усердствует, старается на работе, только тогда ему дают надбавку. «Грозы» могут работать вместе, но один получает одну сумму, а другой – другую.  

И людям надо постоянно «проявлять инициативу». А инициатива в шахте – это преступление. Это обязательно ведет к крупным авариям.

Наш профсоюз с 2008 года ведет в интернете «книгу памяти» шахтерских жертв. И вот «Краснодонуголь» перестал нам давать эти данные. Скрывают – не ваше, мол, это дело. Делают из них тайну за семью печатями, ничего не говорят журналистам. Хотя в той же России после таких аварий работает «горячая линия», дают информацию в прессе.

Характерно, что в выступлении президента новые аварии были названы «типичным случаем». Но когда людей убивают – это ведь из ряда вон выходящее событие! Такое отношение говорит о том, что наша власть уже рассматривает аварии как типичные – мол, они должны происходить на шахтах с повышенной взрывоопасностью, после буро-взрывных работ. Что, мол, здесь такого?

И что теперь – люди должны гибнуть после таких работ?

Вообще, в последнее время у меня складывается впечатление, что Госпромнадзор обслуживает интересы хозяев угольных шахт. Потому что никто не ответил за катастрофы на донецкой шахте имени Засядько, где только в одной аварии погиб сто один человек. И у нас на шахте «Дуванная», после взрыва в 2008 году, во всем обвинили самих рабочих.

Виновато руководство – начиная от администрации акционерного общества и кончая администрацией шахты. Практика на наших шахтах такова – датчики, которые указывают на повышенную концентрацию газа, умышленно отключают. Хотя, если выполнять все нормы техники безопасности, это на девяносто процентов исключает возникновение аварийных ситуаций

– Как обстоит дело с соблюдением норм техники безопасности в шахтах?

– У нас проходят так называемые «четверговые» совещания постоянно действующей комиссии по охране труда. И всегда рассматривают нарушения рабочих – кто не туда пошел, что-то не так сказал, «тормозок» не вовремя ел. Но я не знаю ни одного случая, чтобы за последние годы рассматривали проблемы техники безопасности, за которые отвечает директор, или главный инженер. Всегда рассматривают мелкие нарушения, которые допускают рабочие. Серьезные проблемы игнорируют – будто бы их и нет.

– Каковы сейчас главные социальные проблемы шахтеров? Довольны ли они уровнем зарплат, нет ли задолженностей, выплачивают ли деньги регрессникам?

– Самое главное – это уровень зарплаты. Как я уже говорил, тарифная ставка у нас ровно в два раза меньше, чем должно было быть согласно отраслевому соглашению. Но, кроме этой ставки, есть еще оклад – по категориям. И от рабочего требуют «проявлять инициативу» – то есть, быстрее и больше работать. «Инициативным» повышают категорию, с третей до первой – и они получают больше тех, с кем работают вместе, с кем делают одно дело, носят одни носилки.

Понятно, к чему ведет эта практика. Представьте себе, что машинист поезда должен ехать со скоростью шестьдесят километров в час, а он поднимает скорость выше девяноста. Что будет с поездом? Вот так и в шахте. Человек должен «проявить инициативу», чтобы взорваться – или получить больше денег. По сути, сама эта система заставляет рабочих рисковать, чтобы заработать. И это приводит к гибели людей.

А задолженностей по зарплатам сейчас нет – именно потому, что не платят столько, сколько положено. Иначе, я думаю, были бы задолженности.

Что же касается регрессников, они получают деньги от государства – но, конечно же, не в тех объемах, в которых повышается минимальная зарплата и растут цены. Хотят внести в закон изменение, чтобы платить за регресс только до шестидесяти лет. А после достижения этого возраста регрессники, видимо, умереть должны. Конечно, они сейчас собираются против этого бороться.

– Что вы думаете о новом проекте трудового кодекса? Будете протестовать?

– Я скажу кратко – это кодекс рабства. Там что ни статья, то реальный шаг к ухудшению положения рабочих. Профсоюзные комитеты окончательно поставят в неравное положение с администрацией – хотя их возможности и силы и без того несопоставимы. Хотят узаконить увеличение рабочего времени. А ведь еще сто лет назад рабочие боролись за восьмичасовой рабочий день.

Мы уже проводили акции протеста, обращались в Международную организацию труда. Я был на общественных слушаниях в Верховной Раде. И там нам прямо сказали, что работа над этим проектом кодекса оплачена в американских долларах. И, хотите вы, или не хотите – мы, мол, все равно его примем. Хотя, я думаю, здесь нарушается Конституция. Повторюсь: новый трудовой кодекс узаконит рабство в Украине. 

– Следует ли ожидать новой волны шахтерских протестов – как в девяностых годах и в начале нулевых?

– Все может быть. Потому что у нас многие говорят: наверное, такое же положение было в тысяча девятьсот семнадцатом году. И революция была именно потому, что людей начали давить, как давят сейчас. Недовольных очень много. Но профсоюзы сейчас не могут возглавить протест. Свободные профсоюзы только рождаются, а о «старых» профсоюзах и говорить нечего. Об этом говорит и ситуация вокруг изменений в трудовом кодексе и пенсионной реформе. Ведь лидер ПРУП Турманов голосовал в парламенте за эту антинародную реформу, которая не дает женщинам раньше выйти на пенсию.

– А сегодня ваш профсоюз часто вступает в трудовые конфликты с администрацией?

– У нас все время идут конфликты с администрацией. Если профсоюз не будет бороться за рабочих, то он не нужен.

– 24 августа 1998 года ОМОН избил шахтеров-бараковцев, протестовавших на главной площади Луганска с требованиями выплатить задолженности. Как вы считаете, может ли власть снова применить силу для подавления рабочих протестов?

 – Конечно, может. А кто им помешает?

 – С какими политическими силами и профсоюзами вы готовы сейчас сотрудничать?

 – Недавнее голосование по пенсионной реформе ясно показало, что представляют собой наши основные политические силы. «Регионы» обещали сделать нашу жизнь «райской», и сейчас, видимо, этим занялись. Что касается профдвижения – мы стараемся сотрудничать и с независимыми и с официальными профсоюзами. В борьбе за интересы людей у нас разногласий не возникает.

– То есть, шахтеры не видят в Януковиче «своего» – как это пытается представить якобы «донецкая» власть?

– Когда Виктор Федорович пришел к власти, кто-то вышел с плакатом: «Донбасс победил!». Но это странная какая-то победа. Исходя из нашего положения получается, что Донбасс победил шахтеров, победил их семьи, победил регрессников и пенсионеров. Что получили от этой победы простые люди, которые здесь живут? Практически ничего. И рейтинг Януковича здесь упадет. Это видно по настроениям людей.

А народ у нас по-разному голосует. Мы опросов не проводили, но я знаю, что кто-то и за Тимошенко голосовал, и за коммунистов. Очень многие голосовали за Тигипко – не знаю почему, он же автор этой антинародной «реформы».

Спрашивали: Андрей Манчук, Георгий Эрман