Наполеон в Мали

Предисловие переводчика: на прошлой неделе француские солдаты высадились в Мали, а французская авиация нанесла удары по малийским городам. Солдаты бывшей метрополии возвращаются в бывшие колонии.

Формальная причина вторжения стара до неприличия – «угроза терроризма», которой, как известно, можно манипулировать сколько угодно. При этом совершенно неважно, что ситуация в регионе, где разворачивается новая война, является крайне непростой. И неудивительно, что первые же операции французских военных в Мали оказались неудачными – бомбили «не тех» или «не там», а части армии Мали разбегались, едва получив новое оружие.

«Террористами» на этот раз спешно окрестили племена туарегов, жителей севера Мали, объявивших о независимости Азавада и начавших наступление на центральные районы страны. Несмотря на то, что основу армии новосозданного Азавада составляют бойцы светского движения MNLA, всех их объявили «связанными с Аль-Каедой».

Само же движение MNLA является результатом слияния старых «партизан пустыни» из «Национального Движения Азавада», поднимавших восстания в Мали с 1963-го года, и молодых про-левых интеллектуалов и политических активистов из «Альянса Туарегов Нигера и Мали». В конце 2011-го их ряды пополнили туареги, вернувшиеся в Мали вместе с рядом ливийских военных и большим количеством захваченного в ливийских арсеналах оружия.

На видео: начало восстания туарегов в Мали по призыву MNLA в конце 2011 года.

В союзе с ними на данный момент находится также «Национальный Фронт Освобождения Азавада», преимущественно арабская сепаратистская группа, выступающая за отделение северных районов Азавада. Будучи светской организацией, она противостоит исламистским группам – в частности «Движению за единство и джихад в западной Африке», захватившего недавно штаб-квартиру MNLA в городе Гао. Впоследствии исламисты были изгнаны из города другими союзниками MNLA из Ансар-ад-Дин – умеренными исламистами, ведущими вооруженную борьбу с радикальними исламистами с одной стороны и армией Мали – с другой. После фактического бегства армии Мали из центральных районов страны, туарегам из MNLA и их союзникам из отрядов Ансар-ад-Дин преимущественно противостоят вооруженные группы Ганда Кой (милиция племен сонгаи) и Ганда Изо (милиция племен фульбе, включающая в свои ряды и вооруженные группы других племен.

Нередко их столкновения носят характер вендетты, так как предыдущие правительства Мали использовали Ганда Изо и Ганда Кой для подавления восстаний туарегов в 1990-х годах. С другой стороны ряд кланов этнических сонгаи также ведет вооруженную борьбу против милиции Ганда Кой (тоже этнических сонгаи) и периодически входит в тактический союз с туарегами из MNLA. Именно этот сложный клубок противоречий взялись развязать бомбами Франция и ряд ее сателлитов из африканских государств.

Если внутренний конфликт уже привел к тому, что около 200 000 жителей Мали стали беженцами, то, согласно прогнозам специалистов по планированию гуманитарной помощи из ООН, после вмешательства извне их количество может возрасти до полумиллиона. Что же «забыло» правительство французских социалистов Франсуа Олланда в песках Сахары – в самый разгар экономического кризиса?

В качестве варианта ответа на этот вопрос мы предлагаем вашему вниманию дискуссионную статью американского публициста отнюдь не левых взглядов. Ее автор – Джастин Раймондо – консерватор-республиканец, и статья его примечательна не только использованием преимущественно левой, антивоенной и антирасистской риторики против французских социалистов. Она в некоторой степени обнажает «межимпериалистические» противоречия между США и Францией, возникающие всякий раз, когда речь заходит о «дележе» Африки.    

Франция вторглась в Мали, оправдывая свои действия борьбой с «исламским терроризмом». Французский империализм долгое время пребывавший в спячке вновь пробуждается, балансируя на тонкой грани между комедией и трагедией. Французские ВВС сразу же нанесли удар по захваченному повстанцами городу, убив около сотни гражданских лиц, но триумфаторские настроения Парижа вскоре поутихли. Военная операция, названная по имени североафриканской дикой кошки «Сервал», которая, как предполагалось изначально, займет каких-нибудь несколько недель, обещает в реальности стать длительной и полномасштабной военной кампанией.

Прежде чем оценивать ситуацию в Мали, необходимо развенчать некоторые мифы, которые скармливают нам пропагандисты. Новостные агентства упорно называют повстанцев «исламистами», наклеивая таким образом легкоузнаваемые ярлыки. В реальности, однако, все не совсем так: повстанцы – это туареги северной Африки – кочевники, чью историческую родину пересекают ныне государственные границы Мали, Алжира, Ливии, Нигера и Буркина Фасо. Традиционное их занятие – скотоводство и контрабанда.

Их караваны раньше были единственным способом осуществления торговых связей между империями центральной Африки и арабскими землями, лежащими к северу от Сахары. Борьба туарегов за независимость ведется уже долгие годы – она началась задолго до появления Аль-Каеды.

Во время драки европейских стран за колонии, начавшейся в конце XIX века, эти земли захватили французские колонисты, подвергнувшие местное население насильственной «ассимиляции к французской цивилизации». С тех самых пор здесь фактически не прекращалась борьба туарегов, отстаивающих свое право за независимость. Однако сегодня их многолетнюю борьбу стали интерпретировать по-иному, называя ее «исламским терроризмом» – что является откровенной ложью. Борьбу туарегов за независимость возглавляет «Национальное Движение за освобождение Азавада» (MNLA) – светская организация, требующая автономии населенных туарегами районов Мали.

В Мали также активно действуют исламисты, связанные с организацией Ансар Дин, но она не связана с Аль-Каедой Магриба (AQIM) – если не считать, что лидер этой организации Аг Гали – двоюродный брат одного из командиров AQIM Хамады Аг Хамады.

«Да, действительно Ансар Дин поднимает черные флаги (как и AQIM – прим. пер.), но они не входят в Аль-Каеду Магриба» – говорит спикер MNLA Аг Ассарид – «Они лишь хотят порядка на улицах, которое «правительство» Мали не в состоянии обеспечить. Но при этом Ансар Дин – противники Аль-Каеды Магриба».

К аналогичным выводам приходит и специалист по северной Африке Сальма Белаала: «Мы не можем утверждать о существовании систематических связей между исламистами из AQIM и туарегами. Подобное утверждение было бы абсолютно неверным».

Информация о тактическом альянсе между MNLA и Ансар Дин периодически появлялась в новостных агентствах, но затем следовало ее опровержение. Через несколько дней после появления информации об этом «слиянии», MNLA опровергла ее – а через неделю эта же информация вновь стала появляться. Связь MNLA с «терроризмом» и Аль-Каедой действительно фактически не прослеживается – но как же еще можно реализовать реваншистские мечтания о восстановлении Французской империи, кроме как под рубрикой «войны с терроризмом»?

Если бы целью повторного вторжения французов в Мали действительно было изгнание Аль-Каеды, то они скорее должны были бы напасть на Алжир. Ведь, например, профессор Джереми Кинан из лондонской школы Восточных и Африканских исследований, утверждает, что как раз Алжир давно уже наладил связи с Аг Гали и с ключевыми фигурами в Аль-Каеде Магриба – в том числе с Абдельхамидом абу Заидом. У Алжира, как он утверждает, есть свой интерес в поддержке «призрака» Аль-Каеды, бродящего по Сахелю, так как это может способствовать получению военной и экономической помощи от США.

Что касается «правительства» Мали: после серии военных побед туарегов на севере страны законное правительство было свержено в ходе военного переворота, и в стране после этого было объявлено военное положение. Еще до этого военные Мали жаловались на то, что правительство страны не уделяет достаточно внимание восстанию туарегов на севере и не пытается его подавить. Вслед за этим военные захватили президентский дворец, государственное телевидение и арестовали несколько ключевых членов законно избранного правительства Мали. Президент Амаду Туре бежал. Этому-то новому «правительству» военных спешит помочь Франция – при поддержке США и Великобритании. И во имя чего все это? Зачем ведется эта война?

Франция, находящаяся сейчас в экономической депрессии, раздираемая социальными и политическими конфликтами, переживает глубокий кризис национальной самооценки. Попытка правительства социалистов повысить налоги до 75% дохода в сочетании с режимом экономии все менее пользуется популярностью в народе.

Французское общество поляризуется и, соответственно, все большей популярностью пользуются либо, крайне правые, либо крайне левые. В этих условиях «центристское» правительство социалистов отчаянно пытается «перекраситься» – избавиться от имиджа «мягких и нерешительных». После вторжения в Мали мсье Олланда вряд ли уже будут дразнить «Флэнби» (сладкий желатиновый десерт).

Возрождение французского империализма не имеет ничего общего с «терроризмом», Аль-Каедой или чем-либо еще хоть отдаленно связанным с таким феноменом, как терроризм. В первую очередь это связано с французской политикой и старыми экспансионистскими настроениями.

Со времен драки за колонии во Франции сформировалось пусть небольшое, но зато влиятельное колониалистское лобби, постоянно агитировавшее за экспансию Франции в «заморские» колонии, и в особенности – в северную Африку. Изначально такого рода идеологию оправдывали «благами» французской цивилизации и «благотворным» влиянием на «низшие» расы Черного континента.

И действительно одними из первых, кто пожелал активно распространять «достояния цивилизации» (изысканные соусы и чрезвычайную напыщенность) «отсталым» африканцам, были отъявленные расисты. Яростный антиклерикал и республиканец Жюль Ферри, дважды бывший премьер-министром Франции в конце XIX в., откровенно заявлял в Национальной Ассамблее:

«Господа, я должен заявить, что мы находимся на относительно высшей ступени развития, и нам следует открыто признать, что высшие расы обладают правами на низшие расы».

(В 2012-м Франсуа Олланд не раз ссылался в своих речах на Жюля Ферри, называя его своим «одним из величайших граждан Франции» и пытаясь обелить его колониальную политику так называемыми «благами просвещения» – прим. пер.).

Такого рода «превосходство», как заявлял Ферри, давало не только право, но «обязанность» поднять французский триколор над черной Африкой. Французские сообщества, выступавшие за дальнейшее продвижение колониальной политики – вроде Comité de l’Afrique Française и Union coloniale française – постепенно росли и лоббировали финансирование «развития» колоний, на чем (конечно же, это чистое совпадение) обогащались купцы Лиона, Марселя и прочих портовых городов. Ключевым связующим звеном между ними и этим мощным колониалистским лобби являлись коммерческие палаты.

На новом этапе развития французского империализма «ассимиляционистская» риторика сторонников колониализма (которая сводилась к тому, что африканцы должны быть должным образом «цивилизованы» по модели граждан Франции) была подчинена риторике о некой коммерческой выгоде, получаемой от империи. Впоследствии же оказалось, что колонии финансово несостоятельны – хотя торговцы, обладавшие хорошо налаженными связями, извлекали из них огромные прибыли.

Мали занимает в Африке третье место по добыче золота – и, к тому же, располагает недавно разведанными огромными запасами нефти. Они находятся как раз там, где традиционно кочуют туареги, что не может не наводить на мысль о коммерческих мотивах французского вторжения.

Тем не менее, новые наполеоны руководствуются не одной только алчностью. Ведь нельзя не заметить, что в последнее время Франция весьма озабочена проблемой самоутверждения и повышения собственной роли. Именно Франция первой призывала к вмешательству в ту или иную кризисную ситуацию – в частности в Ливии и Сирии. И сейчас она первой ринулась в бой в Мали.

Националистический пыл сейчас как никогда кстати – ведь политический класс Франции управляет ныне фактически обанкротившимся музеем былой славы. Как лучше всего отвлечь внимание граждан от грозящей им весьма незавидной перспективы? Всегда лучше всего затеять удобную войну, в которой вновь, под аплодисменты мирового сообщества, победят некие таинственные достоинства «французской цивилизации».

США с большой неохотой участвуют в таких конфликтах. Нас, по сути, втягивают в них, когда Франция, игнорируя все предупреждения Вашингтона, несмотря ни на что, бросается вперед. Теперь нам снова придется подчищать все, что натворили наши союзники. В ситуации в Мали перед нами классический пример того, как местные власти, не обладающие мандатом доверия народа – так называемое «правительство» Мали – начинают вопить о «террористической» угрозе, лишь чтобы на чужих штыках удержаться у власти.

Так нередко случалось во времена «холодной войны» – различные местные тираны, от Аргентины до Южного Вьетнама, умоляли о западном вмешательстве во имя «войны с коммунизмом». И в новом 21-м веке они действуют по тому же старому образцу. Когда же мы, наконец, чему-нибудь научимся?

В сущности, и Ливия, и Мали были когда-то созданы европейским империализмом, который произвольно проводил границы в ходе драки за колонии. Затем европейцы ушли, а границы остались – что стало причиной нескончаемых войн между местными племенами и кланами.

И теперь, чтобы как-то оправдать свое возвращение, новые империалисты кричат об угрозе «терроризма» – хотя, в сущности, они воюют здесь против неизбежного упадка собственного влияния. «Кризис», который мы видим в данном случае – это кризис самооценки Франции, который совместно с политикой «мультилатерализма» и втягивает нас в разного рода конфликты, последствия которых непредсказуемы.

Джастин Раймондо

Antiwar

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме:

Олександр Панов. Go East!

Андре Влчек. Грабь всё! Или «Защита нации»

Кен Оленде. Памяти Ахмеда Бен Белла