Моя первая революция

В апреле 2005-го я жил в Куэнке, Эквадор – преподавал там английский язык. Я тогда только закончил колледж в США, и еще плохо понимал что происходит в Эквадоре. Но даже в воздухе слышалось шипение зажженного фитиля – вот-вот должен раздаться взрыв. Президент Эквадора (Лусио Гутьеррес – прим. ред.), которого перед избранием именовали не иначе как храбрым защитником национального наследия и поборником прав всех обездоленных, очень быстро скатился вправо – сразу же, как только были подсчитаны голоса. За несколько месяцев до моего приезда он уволил судей, которые ему не нравились, и заменил их собственными друзьями. Правдивые и самоотверженные лидеры в Латинской Америке встречаются не часто – поэтому, извлекая уроки из собственной же недавней истории, народ начал агитационную кампанию за отставку президента.

Мой новый работодатель владел двумя школами – и каждый день я часа полтора ходил через весь город из одного класса в другой. Ежедневно я проходил мимо огромного университета. Так прошли где-то недели две, и однажды я заметил небольшую группу студентов. Лица их были закрыты банданами и они перекрывали движение через дорогу возле университета. На следующий день их было еще больше. Метрах в двухстах топталась полиция. Каждый день я проходил мимо этой все более разраставшейся группы, блокировавшей улицу. И вот однажды, возвращаясь после уроков, я присел на бордюр - просто чтобы посмотреть, что же будет дальше. Студентов в банданах становилось все больше – впрочем, как и полиции в двухстах метрах от них.

По мере того как нарастала напряженность у стен университета, росла напряженность и в обществе в целом. Вскоре распространилась новость о планирующейся 13 апреля всеобщей забастовке в столице Кито – в паре сотен миль к северу от Куэнки. Кито и Куэнка – два крупнейших города этой расположенной в Андах страны. В моей школе, где было полно североамериканцев, было вывешено паникерское предупреждение американского посольства – соблюдать крайнюю осторожность. «Корпус мира» готовился к эвакуации. На улицах появились танки. Все вокруг думали о том, что страна вот-вот взорвется.

И вот наступило тринадцатое апреля – улицы пусты. Я прошелся по городу в надежде увидеть столь ожидаемые всеми массовые протесты. Центральный парк – раньше здесь собирались на акции протеста обычные граждане – в отличие от студентов не столь воинственная оппозиция. На углу возле парка стоял танк и дюжина полицейских вокруг него. И больше никого – ничего не происходило.

Автобусы, водители которых тоже участвовали в забастовке, вечером, лишь только солнце село, вновь вышли на маршруты. Казалось, что забастовка закончилась провалом. Я прогулялся до университета и увидел там все то же, что и накануне. Людей там может быть, было и чуть больше – но в воздухе чувствовалось некоторое разочарование. И тут небольшая группка студентов вдруг сорвалась с места и ринулась бежать через несколько кварталов к стоянке автобусов, вновь выходивших на маршруты. Они остановили один автобус, заставили всех пассажиров выйти и перегородили автобусом улицу. Полиция подогнала танк, с установленным на нем водометом, и стала преследовать всех, кого попало. Еще бы один автобус на баррикаду – и танк был бы остановлен. Через пару минут группы студентов бросились захватывать автобусы и перегораживать ими улицы с криками «Viva el paro!» – «Да здравствует забастовка!»

На следующий день события стали развиваться еще стремительней – причем по всему городу. Возле университета я попытался заговорить со студентами. Я плохо говорю по-испански – один из студентов подошел к нам и стал переводить. Тем временем, полиция подкралась по боковым переулкам и дала залп гранатами со слезоточивым газом.

Полиция использовала тип слезоточивого газа, разработанный для военных целей и запрещенный в США. Когда вы его вдыхаете – вам словно бы острым ножом скребут по глазам – вы рефлекторно жмуритесь, вас обильно рвет, легкие будто выворачивает наружу. Если вы однажды попадали в облако слезоточивого газа, вы поймете, почему все закрывают лица банданами. Закрыв глаза, я побежал в университет. Легкие словно ошпарены.

В Эквадоре полиции запрещено вступать на территорию университетов – они, таким образом, становятся безопасной зоной. Поэтому и вполне логично организовывать блокаду улиц именно перед университетом.

Я был рад встретить здесь знакомые лица. Сам я несколько отличался от них всех. Я встретил группу ребят, с которыми разговаривал до того, как нас рассеяла газовая атака. Я присел на траву, прислонившись спиной к стене. Парнишка лет 13-14 подкурил сигарету и обходил всех по кругу, выпуская каждому в глаза дым, чтобы снять жжение от слезоточивого газа.

По кругу пустили бутылку воды, чтобы все могли промыть глаза и рот. Мой новый друг Луис объяснял мне, что происходит вокруг. Оказывается, в тот же день, несколько ранее, когда группа студентов вновь блокировала улицу, переодетая в штатское полиция на автомобилях без номерных знаков вновь загнала их в стены университета. При этом полиция посмела затем и войти в стены убежища. Луис указал на своего двоюродного брата, который как раз рассматривал свою кровоточащую рану на животе от удара гранаты со слезоточивым газом. Именно на том месте, где мы стояли, полиция утром арестовала нескольких студентов. Эта новость мгновенно распространилась, и в течение нескольких часов собрались сотни студентов.

Тем временем полиция отбуксировала припаркованные автобусы и отступила. Луис повязал на голову белую футболку, закрыв лицо, и вернулся на улицу. Другие студенты разделились и искали в округе другие автобусы на баррикаду. Луис поднял два булыжника величиной с кулак, и мы присоединились к студентам, снова блокировавшим улицу. Так как улица теперь была свободна от автобусов – на нас с грохотом надвигался танк. Луис пристально посмотрел на меня сквозь прорези для глаз. Затем он вложил мне в руку один из булыжников со словами: «бейся с нами!». И снова сосредоточил внимание на приближающемся танке.

К девятнадцатому апреля уже весь город был охвачен восстанием. Воздух повсюду был наполнен слезоточивым газом, но при этом все знали, кто на самом деле побеждает. Двадцатого апреля протестующие оккупировали все крупные правительственные здания и фактически контролировали весь город.

Президент бежал. Всю ночь мы танцевали на улицах.

Мы победили.

Перевод Дмитрия Колесника

AdBusters

[] -