«Кризис повлиял на культуру»

Псой Короленко — человечище современной российской и международной культуры, скоморох и акын интернационального и полилингвистического масштаба. Его песенки под «гармоху» известны широкому кругу людей, интересующихся как авангардным искусством, так и традицией русского романса, клезмерской традицией и огромным количеством других направлений, в которых творит Павел. Особенно интересны его ретроспективы идишистского социализма, исполнение бундовских и других еврейских рабочих песен. Их актуальность, культурная и идеологическая ценность очень высока в наши дни. Мы смогли обсудить эту тему после выступления Псоя Короленко в Симферополе.

- Павел, вы исполняете еврейские социалистические песни, направленные против царизма. Есть огромный пласт еврейской марксистской культуры, который существовал здесь в первой половине ХХ века. Совсем недавно идиш был одним из разговорных языков во многих городах Украины. Вот здесь, неподалеку, в Джанкое, большинство колхозников до войны говорили на идиш. Как вы думаете, можно ли каким-то образом снова пробудить интерес ко всей этой культуре, к самому языку и к социалистическим мотивам на идиш?

 - Мне представляется, что к этому пласту культуры и к этому идеологическому сегменту существует достаточно большой интерес во всем мире. И этот интерес измеряется не количеством адептов и не количеством потребителей произведений этой культуры, а ее качеством и консистентностью. Что и составляет суть такой вещи как традиция. Она должна воспроизводиться хотя бы некоторой достаточно консистентной группой людей. И она воспроизводиться в тех формах, которые соответствуют духу времени. Это клезмерская культура – но не только еврейская этническая музыка, а явление более широкого порядка. Не только еврейская, не только этническая и не только даже музыка. Это, в общем-то, культура инаковости, культура пограничия, культура межэтничности, культура таких вот пограничных и диалогических, диалектических идеологий.

В общем-то, старые вещи могут получать новую актуальность за счет переводов, за счет кавер-версий, за счет того или иного своего развития. Язык идиш существует. Секулярная идишистская культура очень интенсивно присутствует и в этом регионе, в качестве фестивалей, в качестве семинаров, мастер-классов — больше или меньше. Наша встреча, наш разговор, адекватность его для других уже являются положительным ответом на ваш вопрос. Да, это существует, да это есть.

- Хотели бы вы исполнить песню киевских босяков о Подоле («Без Подола Киев невозможен»), где упоминается их борьба киевских рабочих, — а на Подоле жило немало рабочих-евреев — против петлюровских войск во время восстания на заводе «Арсенал»?

- Мне кажется, что я мог бы исполнить эту песню, если она мне придется по-духу, если у меня случится с ней процесс, если я почувствую ее своей. Для меня не достаточно того или иного идеологического сюжета, чтобы песня стала моей. Она должна быть моей в каком-то более глубоком экстремальном смысле, я должен чувствовать, что она родная. Поскольку я никогда не слышал этой песни, я не способен дать вам честный ответ.

- Все говорят о экономическом кризисе. Как вы думаете, он сказался на мировом искусстве и, в частности, постсоветском? Это как-то повлияло на культурное сообщество, к которому вы принадлежите?

- Да, безусловно, кризис повлиял на культуру — если мы говорим о революционном тренде – но не прямо, а косвенно. Через советское искусство, через различные его тренды. Оно начало просачиваться и воспроизводиться.

- Какой должна быть современная антикапиталистическая культура, музыка, к которой может быть вы, отчасти, принадлежите – чтобы она был действительно массовой и широко распространенной, как в начале ХХ века?

- Формат Уличного университета является очень адекватным. Разного рода интеллектуальные движения левой политической ориентации, поддерживающие культуру, гуманитарные знания, должны найти свое место, интегрироваться в мейнстрим, интегрироваться в политическую жизнь страны.

- Каково ваше отношение к конфликту на Ближнем Востоке — Израиль и Палестина?

- Это сложный вопрос. Каждый человек решает его на определенном месте в свое время. Здесь есть много «за» и «против». Мне приходилось очень много об этом думать. Возможен только диалектический подход. Если требуется во что бы то ни стало дать очень строгий политический ответ, то мне не нравится политика государства Израиль в этом регионе. Но я понимаю то поколение людей, которые приехали в Израиль, которые сейчас живут на его территории. Среди них есть много моих друзей. Когда кто-то осуждает меня за то, что я приезжаю в Израиль и пою на этих территориях, мне кажется, что это излишний левацкий максимализм. Мне очень нравится рассказывать эти людям – моим друзьям, представителям русской интеллигенции 60-х годов, которые по разным сложным причинам оказались в этом сегменте – о том, что я думаю, и том, что я чувствую. Кроме того я не считаю эту позицию такой вот арифметически железной. Здесь очень много оговорок, очень много нюансов, это вопрос имеет право оставаться сложным. Многим хочется, чтобы все было черно-белым, а этот вопрос не является черно-белым. Этот вопрос требует разных уровней осмысления. И иногда приходится вот так вот говорить. Есть такая вещь как диалектика. В три минуты разговора эта тема не умещается.

- Вы слышали о последних выступлениях в Израиле, где студенты, часто из довольно ортодоксальных семей, организовали палаточный лагерь протеста против дорогих цен на жилье и прочих социально-неблагополучных условий жизни израильской молодежи?

- Я в последнее время не слушал новости. Но у нас сейчас во всем мире существуют государства. И государство защищает свое право иметь идеологию, иметь диспозиции, которые оно своим гражданам вынужденно диктовать. И это неизбежно. Человечество еще не придумало пока ничего другого, альтернатива пока еще остается мечтой, остается утопией. Мы пока не можем придумать что-то без государства. Самоорганизованные группы — я пока не верю, что это возможно. И то, что происходит — это трагедия, трагедия всего несовершенного мира. Будьте все-таки трезвы и разумны.

- Вы что-то слышали об украинском студенческом движении, о протестах в Украине?

- Я ничего пока об этом не знаю. Но я думаю, что это неизбежно в ситуации политического кризиса, в ситуации такой общей тревоги. Я не знаю, кто это люди, что они делают. Но я думаю, что это позитивная сила.

- Мы с вами видились в Варашве 11 listopada на антифашистском фестивале, где вы выступали. Вы поддерживаете всякого рода антифашистские, левацкие инициативы?

- Я поддерживаю дух целомудренного идеализма и гуманизма. Я поддерживаю борьбу с расизмом, с ненавистью, с ксенофобией и с нарушением прав людей – как государством, так и различными радикалами. В этом смысле я скорее либерал. Но, тем не менее, в радикальных левых движениях я чувствую дух целомудренного пассионарного импульса. Он мне близок и симпатичен.

Естественно я буду скорее с антифашистом, чем с фашистом. Но когда политическое становится штампом, я предпочитаю быть осторожным подвергать каждый такой сюжет определенной интеллектуальной экспертизе. А в Варшаве был хороший фестиваль, я его поддерживаю и рад, что на нем выступал. Я сужу об этом событии по его вибрации, по конкретным личностям. С ними было приятно провести время, и я им верю. Может быть даже, сначала я верю не их идеям – а сперва этим людям, а уже потом идеям.

Беседовал Илья Власюк