«Рок-Коммуна – это политика и романтика»

Московская Рок-Коммуна представляет собой необычное явление для правой постсоветской культуры. Это объединение музыкальных коллективов, в которых представлены активисты левых и социальных движений, а их деятельность, прежде всего, направлена на участие в протесте – политических митингах, экологических и антизастроечных акциях, или кампаниях солидарности.  

Эта подвижническая деятельность, которая оказывается востребованной по мере развития кризиса, носит интернациональный характер. Так, в феврале на фестивале «Не пряча лиц» выступил знаменитый турецкий коллектив Grup Yorum, члены которого умирают сейчас от политических голодовок.

Александр Кубалов, организатор и вдохновитель группы «Строки и звуки», рассказывает LIVА о перспективах этого содружества, где уживаются разные идейные взгляды, подчиненные задачам солидарной борьбы.

– Александр, расскажи о проекте «Строки и Звуки». Что повлияло на твое творчество, и какие ваши песни кажутся тебе наиболее актуальными?

– Это все-таки не проект, Андрей. Правильнее будет сказать, самовыражение. Мы не проектируем, а живем этим. Живём, к сожалению, в мире, где зачастую упаковка важнее содержимого, как внешность важнее ума. Здесь же и свадьба, которая важнее любви. Сюда же и похороны, которые часто важнее покойника. Кричащее название считается нынче отраженной в творчестве сутью вещей. Строки не подвластны одному жанру. Так же, как и звуки – одному музыкальному направлению. Нам привольно и свободно от границ стилей и стереотипов. Вчера исполняли лирическую акустику, сегодня остро-социальный сет, а завтра сольное электричество, где место харду и панку, политике и романтике.

Маркетологам такое наше название кажется малоговорящим и неинтригующим. Пожалуйста, вы вольны называть нас так, как просит в конкретный отрезок проживаемого времени ваша душа – и даже, возможно, будете правы. В разное время в нашей рок-ассоциации принимали участие разные музыканты. И каждый раз мы концертируем, потому что это насущная потребность – дуэтом, трио или вшестером делать музыку. Мы с большим и толстым удовольствием играем на квартирниках или в пещерах, под землей. С готовностью пионеров наматываем километры на колеса авто, если нужно выступить на фестивале в другом городе или музыкантами-добровольцами на Донбассе. Сам понимаешь, коммерции в андеграунде никакой. Всё, что удается собрать за концерты, идет на дорогу, проживание, студийную запись, мерч.

А что касается песен, на самом-то деле, все мы – результат влияний. Влияний отношений, в том числе и социально-экономических, политики, искусства, любви. Но ведь и песни про любовь несут на себе отпечаток социума. Мы выходим далеко за рамки слащавого, рефлексивного «ай лав ю», как в песне «Как вы там живы». Или у нас есть песня про ненависть, например. Но, как писал Асадов: «ненависть, как не сильна порой, не самая сильная вещь на свете».

Всё это внутренние диалоги героев, находящихся в поиске. Пусть у каждого, кому группа «Строки и звуки» встречается на пути, с каждой песней будет так, как будет – без объяснения идеологии и причин создания. Я принципиально не перечисляю названия наших песен. Если тому суждено, мы встретимся – неважно на концерте или в наушниках. Люди, конечно, могут нас слушать отдельными треками, как сейчас заведено. Выбирать, что ближе по смыслу или музыкальной подаче, на первых порах пусть даже интуитивно, без погружения. Но, чтобы составить полноценный трехмерный портрет, по мне, так лучше не замыкаться на одной тематике или стиле. Так безграничнее творческие возможности – и «донора», и «реципиента». Причем слушатель с музыкантом находятся ведь в постоянно меняющей их местами обратной связи. Это происходит на концертах, в соцсетях и колонках с наушниками. Такой обмен полезной информацией, кстати, тоже даёт мощный импульс к созданию новой песни.

– Что такое современная левая музыка на постсоветском пространстве? На кого она ориентирована, в первую и во вторую очередь? Это продукт для потребления внутри собственной субкультурной среды, как об этом часто и обоснованно говорят? Или ты чувствуешь, что музыка потенциально могла бы повести за собой массы?

– В отличие от некоторых наших товарищей по Московской Рок-коммуне, я считаю, что наша музыка может работать не только в узком субкультурном пространстве с идеологически сформированным мировоззрением. У творческих людей ведь не так важно, что именно ты делаешь в данный, конкретный отрезок времени. Как говорил Брэдбери – важно, чтобы всё, к чему ты прикасаешься, меняло форму и становилось лучше. Не таким, как раньше, но чтобы в этом оставалась частица тебя самого. В этом-то и состоит разница между человеком, просто стригущим траву на лужайке, и настоящим садовником.

Но в той же Рок-коммуне, мы, несмотря на то, что нас объединяют одни идеи социальной справедливости и равенства, часто по-разному воспринимаем и отзеркаливаем действительность. Если одни из нас дают в песнях вполне конкретную идеологическую картинку, другие, ведут разговоры на философские темы с разными социальными группами. По мне, второе гораздо сложнее, намного интереснее и острее. Здесь важно не стать заложником сценария, а оставаться режиссером, отдавая себя до конца. Нужно пробовать и делать, в любом случае. Иначе, как докажешь, прав ты или нет?

– Можно ли говорить о том, что отношение к левой музыке меняется, что она становится востребованной – например, в ходе локальных социальных или экологических протестов, вроде Шиеса?

– Всё верно. Это всецело зависит от нас, вкладывающихся в общий процесс. Как ты правильно вспомнил, мы в разное время побывали с группами «Аркадий Коц» и «Утро в Тебе» на протестных акциях Шиеса. А это говорит об актуальности и едином встречном порыве со всех сторон. Одно без другого существовать не может – есть взаимные запросы общества и музыкантов. Когда они находят друг друга, начинается наше общее поступательное движение. Ведь насколько эффективнее мы можем вместе привлекать в наши ряды людей и точечно обращать их внимание на проблемы системы, которая последнее время все сильнее закручивает гайки и дает сбой.

– Кто из персоналий советской и западной музыки повлиял на современных левых музыкантов?

– Слушай, на всех по-разному, конечно. Для кого-то это может быть даже советский Кобзон, тех еще лет. Если под современностью брать тех, с кем выпало жить одновременно, начиная с прошлого века, для меня это однозначно Леннон, Высоцкий, Дин Рид, Цой, Клэш, Ману Чао. А вот Моррисона, Дженис  Джоплин и Джимми Хендрикса я, к сожалению, уже не застал.

Вспомнилось сейчас, идём с Кириллом Медведевым (группа «Аркадий Коц») ночью по болоту, возвращаясь уже назад из лагеря в Шиесе. Прошёл сильный дождь, ноги разъезжаются, норовят уронить нас в огроменные лужи. И мы запеваем на марше Владимир-Семёныча. Так акапельно, по-пионерски, и шли «с Высоцким», спасаясь в северной тьме его песнями.

А недавно, пока ехали по Донбассу, Оля Полякова (группа «Утро в Тебе») помогла заполнить мне музыкальный пробел. Узнал от неё про нью-йоркскую банду единомышленников Last Internationale. Слушаю периодически и современных ска-панков. И, как уже говорил, олдскул, чтобы не забывать корни нынешней рок-музыки.

– Что такое Рок-Коммуна? В чем ты видишь задачи и цели этого объединения?

– Если коротко, для меня Московская Рок-коммуна – это, прежде всего, социально-ориентированная площадка для самовыражения левых по убеждениям музыкантов. Это возможность делать современную субкультуру с такими же родственными душами. Возможность быть услышанным единомышленниками при бескорыстном стремлении помочь товарищу по оружию. Здесь и студийная работа, и живые концерты от квартов до фестивалей, и онлайн-встречи в открытом формате. При этом без ангажированности какой-либо общественно-политической организацией – только по общему согласию, в гармонии с собой и камрадами. Никогда не навязываемся и сами не приемлем прессинга со стороны. В этом и ценность нашего объединения. Станет душно и тесно или появится что-то, что пойдет вразрез с убеждениями, принципами и наработанным опытом, каждый волен пойти своей дорогой.

В МРК сегодня помимо уже упомянутых групп «Утро в Тебе» и «Аркадий Коц», конечно же, Дмитрий Черный и «Эшелон», ребята еще из той рок-коммуны нулевых. С нами уже и «Саманта-Смит», недавно единогласно принятая в МРК. Все мы играем в разных стилях, экспериментируем со звуком, заполняем, как говорится, все части спектра. Из всего нашего разнообразия слушатель, как мне кажется, всегда может найти близкое ему по смыслу, музыке, исполнению. Суть МРК, как мне кажется, прежде всего, в бескомпромиссном интернационализме, солидарности и готовности к творческому активизму без всяких уклонов вправо. Причем, не замыкаясь в границах одного города или страны. Только следуя этим принципам, наша новая Рок-коммуна сможет жить и продолжать своё развитие.

– Как взаимодействуют между собой в музыкальном творчестве представители разных идеологических направлений – не приводит ли это к конфликтам немузыкального свойства? Или такие противоречия удается снимать?

– До этого момента у нас не было каких-то конфликтов. Правда, пришлось столкнуться с тем, что очень хороший музыкант, выручивший нас в одной из поездок на Донбасс, был вынужден после возвращения из гастролей покинуть группу, в которой играл с десяток лет, из-за давления со стороны украинских правых и лидеров этого коллектива.

Это очень неприятный факт, но такое имеет место быть. Поэтому многие очень сильно ошибаются, когда думают, что музыка – это вне политики. Можно, конечно, рефлекторно прятать голову в песок или считать, что ты благородно стоишь в стороне от происходящих процессов, взирая на мир со своих очешуительных творческих высот и думая, что дорога к твоему просветлению – это якобы сознание, определяющее бытие. Но, как подтверждает сама жизнь, это ошибочный субъективный идеализм, сильно мешающий правильному мировосприятию и развитию действительно ищущего внутренней свободы человека.

– Кстати, да, недавно ты выступал с концертами на Донбассе. Расскажи о своих впечатлениях. Нет ли планов написать песню?

– Даже не одну. Но лично у меня такие поездки находят отражение в песнях вспышками, отдельными мазками. Такая история с нашей новой вещью «Пролетариат и Буржуазия». В песне упоминается Донбасс – где, в отличие от ТВ-картинки, у многих людей очень резко видны усталость и растерянность от происходящего. Интуитивно они понимают несправедливость, которая продолжает менять их жизнь в худшую сторону. А знание, которое позволило бы свернуть шею капиталу, развязывающему кризисы и войны, многими утрачено.

Благодаря Максиму Бендусу мы посетили с концертами Первомайск, находящийся буквально на передовой, и Луганск. В Донецке выступали в ДонНУ перед студентами и преподавателями. Причем, знаешь, изначально планировался концерт в небольшой аудитории, человек на тридцать. Но для всех желающих она оказалась слишком мала и, в итоге, руководство открыло университетский актовый зал. Пришлось бежать в машину за микрофоном и проводами.

Тогда же навестили детей в доме социальной защиты. Кажется, так он правильно называется. Приехали по одному делу, а нам предложили сыграть мини-концерт для подрастающего поколения. За полчаса на коленке придумали с Олей программу. Ребята нам так здорово помогали выступать и поддерживали, что до сих пор тепло на душе. В Донецке в феврале мы в рок-клубе рубанули электрическим трио с презентацией нового альбома «Строки и звуки». А как Кировск нас с Ольгой душевно принимал. Это тот случай, когда только начинаешь вспоминать об этом и хочется вернуться – потому что уже знаешь, что был там неслучайно, и тебя ждут.

– Если вынести за скобки рок и панк-сцену – есть ли представители левых в других музыкальных направлениях? Почему левые мало представлены в таком социальном направлении музыки, как хип-хоп – хотя я помню, что тот же Noize MC когда-то с удовольствием позировал с газетой «Бумбараш-2017» и дал нам интервью для левацкого сайта?

– Если честно, я не сильно разбираюсь в хип-хоп культуре. Уверен, что и на том фронте есть наши единомышленники, которым так же нужна хип-хоп коммуна. При этом мы всегда открыты для предложений и актуальных нашему времени музыкальных экспериментов. Кстати, многие, кому близок Everlast, могут в соцсетях увидеть и услышать акустическую русскоязычную версию песни «Камень в руке».

– Перевод твой?

– Да, наша замечательная Маша Малиновская на днях прислала свежее изоляционное хоум-видео «Stone In My Hand». Песня знаковая. И опять же – ее исполняет американец ирландского происхождения. И, как я помню, изначально она была посвящена событиям в Палестине. Я потому и решил набраться наглости и перевести текст на русский, поскольку, находясь в этом «дне сурка», смыслов в песне гораздо больше можно найти, чем казалось кому-то раньше.

– Ты был одним из организаторов фестиваля  «Не пряча лиц», который прошел 21 февраля в клубе LIVE STARS. В этом году на нем выступила знаменитая турецкая коммунистическая группа Grup Yorum, чьи музыканты подвергаются систематическим политическим репрессиям. Они как-то рассказывали мне о том, что само участие в этой группе является политической позицией, вызовом. Чем важен для тебя этот опыт?

– Очень многие в российской левой не знали Grup Yorum. Это нормально – все-таки группа с ярко-выраженным колоритом, исполняющая песни на турецком языке – это же специфика для наших широт. Как я уже говорил, рок-фестиваль «Не пряча лиц» и был задуман нами для популяризации левого творчества. Возможность приезда к нам турецких музыкантов стала большой удачей. Это ведь их первое выступление в постсоветских странах. До последнего момента вообще не было ясности, в каком составе приедут Grup Yorum и приедут ли вообще. Они смогли это сделать вопреки трудностям. А мы смогли им помочь.

Мы – это большая рабочая группа, не только МРК. Очень много сделали для осуществления задуманного наши товарищи из ОКП и из Украины. Как оказалось, опять были недвусмысленные звонки в клуб – от него отказаться от проведения нашего эгалите-феста. Но все состоялось, и Grup Yorum, пусть и небольшим составом – в количестве четырех человек – здорово завели зал, очень хорошо встретивший их танцами и совместным исполнением песен, включая «Катюшу». В клубе собралось много турецких слушателей, живущих в Москве. А ты знаешь, что музыканты Grup Yorum, которые смогли приехать к нам феврале, прибыли из Германии и Бельгии? В самой Турции товарищам визы не дали.

Повторю самое важное. Московская рок-коммуна, фестиваль «Не пряча лиц», или Grup Yorum, которая имеет в разных странах свои культурные центры – мывсем своим существованием говорим о музыкальном интернационализме. Здорово, что наш фестиваль обретает новые формы и расширяет границы. И у Рок-коммуны очень большие планы после того, как изоляция будет, наконец, сломлена.

Спрашивал Андрей Манчук

Читайте по теме:

Андрей Манчук. Come as you are

Билли Брэгг. Почему музыка вновь должна политизироваться

Мими Солтисик. «Последний Интернационал»

Моника Марк. Профсоюз рэперов

Кейт Кампайна. Интервью с Томом Морелло

Андрей Манчук. Будущее наступило

Джон Пьетаро. «Голос Америки»

Билли Брэгг, Марк Грюнберг. Столетний Вуди. Антифашистская машина работает

Андрей Манчук. Интервью с Кириллом Медведевым