Сергей Удальцов и перспективы левых сил

Сергей Удальцов вышел на свободу после 4,5 лет, которые он провел в тюрьме. Многие задаются вопросом о его политических перспективах и о месте, которое левые силы могут занять в развитии нашей страны. В этой связи я хочу сформулировать несколько тезисов.

1. Роль лидера, его личных качеств, политического чутья, организаторских способностей, харизмы и прочего велика – но, все же, она вторична по отношению к объективным социальным условиям, которые задают коридор возможностей и определяют возможные альтернативы развития общества.

Место Сергея Удальцова и Левого фронта в российской политике в 2005-2012 годов определялось именно фундаментальными ограничениями эпохи. Тогда, несмотря на все проблемы, чудовищное социальное неравенство, перманентный кризис многих государственных институтов и деградацию демократических механизмов, существовавший общественный порядок в целом себя еще не исчерпал. То, что мы называем «путинским режимом», было и пока остается российской разновидностью глобального неолиберального порядка, который определял правила игры на всей планете.

Крайне левые были обречены в этих условиях на маргинальность. Мы представляли собой слишком радикальную альтернативу порядку вещей, чтобы люди рассматривали ее всерьез. Это накладывало отпечаток на все: на нашу стратегию и на тот образ, который создавался вокруг нас в обществе. Мы казались оторванными от жизни идеалистами, прожектерами, играющими в радикализм людьми.

В 2012-13 годах радикальные левые и лично Удальцов впервые выступили как серьезная сила. Не столько благодаря нам самим, сколько потому, что казавшийся нерушимым социальный порядок испытал первый толчок системного кризиса. Тогда власть достаточно легко справилась с нами с помощью репрессий и пропаганды. Однако, справиться с фундаментальными причинами кризиса не удалось. Поэтому новые социальные и политические потрясения неизбежны. И мы, кажется, подошли к ним вплотную.

2. Происходящее в России – это лишь частный случай глобального процесса распада неолиберального мира. С 2008 года мы переживаем крупнейший за последние 80 лет экономический кризис, который обнаружил полное банкротство глобальной «рейганомики» – мира неограниченной рыночной свободы во всемирном масштабе. Но политическая машина неолиберализма по инерции проработала еще несколько лет. Правящие элиты повсюду прилагали большие усилия, чтобы заморозить ситуацию и ничего не менять. Какое-то время им это удавалось, но острота кризиса лишь нарастала. В наиболее слабых и уязвимых обществах, вроде некоторых арабских стран или Украины, политический коллапс все же произошел – но более дееспособные режимы выдержали первый удар кризиса.

Однако теперь выигранное ими время ушло. Даже стабильные западные страны переживают тектонические политические сдвиги. Рушится прежняя партийно-политическая система, силу набирают маргинальные прежде партии и политики, бросающие прямой вызов истеблишменту. Сами правящие элиты раскалываются и погружаются в бесконечную междоусобицу. В этих условиях, шансы на историческую победу приобретают силы, которые прежде находились за пределами мейнстрима. Из западного опыта мы видим, что растущий политический кризис дает шанс политическим антиподам: правым популистам вроде Трампа или Ле Пен, и левым критикам капитализма вроде Сандерса, Корбина или Меланшона.

Хотя российские интеллектуалы очень любят рассуждать об особом историческом пути России, нам, конечно же, предстоит разделить общую судьбу человечества, которое зашло в тупик за десятилетия господства неолиберальных режимов. А значит, кризис создаст пространство для двух исторических альтернатив действующему режиму: слева и справа.

3. С правой альтернативой все, кажется, ясно. Алексей Навальный добился на этом поприще многого. Также, как Трамп в США, он – часто справедливо и обосновано – критикует правящую элиту за неэффективность и коррупцию. Также, как Трамп, он противопоставляет правящему режиму утопию «честного капитализма», где место коррумпированных чиновников и олигархов займут честные менеджеры и капиталисты. Также, как Трамп, Навальный стремится создать кейнсианскую политическую платформу, на которой можно было бы объединить часть бизнеса – заинтересованного в развитии внутреннего рынка и в дешевом кредите – а также, часть рабочего класса и массовой интеллигенции.

Мы видели, как это удалось сделать в США, где Трамп мобилизовал голоса депрессивной глубинки «ржавого пояса». А этим летом мы наблюдали, как Навальный и его штаб сумели добиться впечатляющей мобилизации в российской провинции. Теперь вопрос в том, появится ли в российских условиях левая альтернатива существующему режиму. И Сергей Удальцов, конечно, главный кандидат на роль российского Сандерса или Корбина.

4. Сергей Удальцов – яркий и талантливый политик. Он крайне способный организатор и лидер, наделенный большой харизмой. Но сейчас главное в том, что место для него создается самой историей. Поэтому, лично он и левые силы в целом будут восприниматься сейчас всерьез. После длительного перерыва у левых критиков капитализма появляется реальная ниша в политическом процессе.

Если говорить об отношениях внутри оппозиции, нужно понимать, что за минувшие пять лет поменялась сама диспозиция политических сил. Если в 2012 году можно было организовать на демократической платформе коалицию левых и либералов, то теперь это гораздо более проблематично – потому что у разных флангов оппозиции слишком разное видение будущего страны. А борьба разворачивается сейчас даже не за настоящее, а именно за будущее. За то направление, в котором будет развиваться следующие несколько десятилетий Россия.

Несомненно, лидеры либеральной оппозиции воспринимают левых и лично Удальцова как угрозу. Навальный однозначно претендует на монополию в протестном движении, и левые приемлемы для него как массовка, как послушные исполнители, которые не претендуют на политическую самостоятельность и субъектность. Я уверен, что какие-то левые согласятся играть эту роль – как нашлись левые, которые оправдывали правый переворот на Украине, закамуфлированный протестной уличной массовкой.

Но стратегия Левого фронта будет заключаться в поиске независимого политического курса – в создании такой демократической и социальной альтернативы, которая сделает главным участником российской истории не авторитарную олигархию и не тех или иных политиков, но сам многомиллионный российский народ. И политическое будущее Сергея Удальцова и российских левых будет определяться тем, удастся ли нам сформулировать эту альтернативу.

Алексей Сахнин

Читать по теме:

Максим Фирсов. Интервью с Сергеем Удальцовым

Артем Кирпиченок. И пришел Корбин

Алексей Сахнин. Почему «Brexit» – хорошая новость?

Сара Кендзьор. Молодые американцы разочарованы в капитализме

Андрей Манчук. Обама, хакеры и Евангелие от Матфея