После выборов — борьба в Египте продолжится

После пятидневного противостояния на площади Тахрир в Каире и других городах Египта, правительство военных надеется, что парламентские выборы 28-29 ноября позволят ему удержать власть, кооптируя в правительство исламистов, либеральные партии и отдельных активистов. 

По сути же, новые протесты, мобилизовавшие около миллиона человек, и столкновения, в которых погибли, по меньшей мере, сорок демонстрантов, обозначили новую фазу развития революционного движения в Египте. Многие из тех, кто ранее приветствовал Верховный Совет Вооруженных Сил (SCAF) и считал его членов героями, изгнавшими в феврале Мубарака, теперь считают военных контрреволюционной силой.

Протестующим удалось добиться ряда уступок, в том числе и отставки непопулярного в народе кабинета министров – фигового листка, прикрывавшего правление военных. Но после отставки одного кабинета министров, военные назначили новым премьер-министром Камеля Эль-Ганзури – другого прихвостня Мубарака.

Военные пытаются уцепиться за власть, включив в новую конституцию страны пункт, который ставит вооруженные силы выше гражданских властей. Несмотря на миллионную демонстрацию протеста на площади Тахрир 25 ноября, военное руководство заявило, что проведет парламентские выборы, как и было запланировано – 28 ноября, но продлит голосование до следующего дня. Большинство исламистов, националистов и либеральных политических партий согласились участвовать в выборах, что возмутило многих из их сторонников, считающих, что выборы следует бойкотировать и продолжать протесты против репрессий военных властей.

Мостафа Али, член организации «Революционные Социалисты Египта» и журналист «Ahram Online» рассказывает о массовых протестах, выборах и новом этапе египетского революционного движения.

– Насколько массовыми были протесты в пятницу 25 ноября, и каков был их политический характер?

– Пятничная демонстрация действительно была массовой. На площадь Тахрир вышли около миллиона человек. Многие демонстранты специально приехали из удаленных рабочих районов. Лишь из одного из таких районов приехали не менее десяти тысяч человек. Для Тахрира подобные марши жителей рабочих районов – явление достаточно новое. Как и ожидалось, протесты были массовыми. Площадь буквально ревела, скандируя лозунги, направленные  против военных и их главы – маршала Мохаммеда Хусейна Тантави. Они требовали, чтобы военные вернулись в свои казармы. Народ на площади в принципе был согласен с тем, что у власти должен стоять некий президентский совет или «кабинет спасения», но в него должны входить лишь те, кто не имел никакого отношения к Мубараку и его Национально-Демократической партии. И, что наиболее важно, люди требовали, чтобы будущее правительство (каким бы оно ни было) было подотчетно народу, а не военным из SCAF.

– Тем не менее, «Мусульманское Братство» не поддержало демонстрации протеста.

– «Мусульманское Братство» выступило против пятничной демонстрации и не принимало в ней участия. Большинство салафитов – одного из наиболее консервативных исламских течений – тоже бойкотировали демонстрации (за исключением отдельных представителей). В то же время либеральные и левые партии, а также группы революционной молодежи (а их было около семидесяти) – поддержали протесты.

Пятничная демонстрация должна была оказать давление на либеральных политиков, подтолкнув их к действию. Они должны быть готовы сформировать правительство национального единства или национальный кабинет спасения. Мохаммед эль-Барадеи, ключевая среди либералов фигура, согласился не выдвигать свою кандидатуру на президентский пост, если ему предложат сформировать правительство национального единства, которое будет включать в себя либералов, насеристов и умеренных исламистов.

Это, собственно, и привело людей на площадь Тахрир. В тот же день происходили и другие демонстрации, в других частях страны. Достаточно новым для Египта явлением стали демонстрации в Верхнем Египте – на сельскохозяйственном юге, наиболее отсталой и менее всего индустриализированной части страны. Жители южного Египта практически не участвовали в январском восстании. Лишь сейчас их постепенно захватывает революционный процесс.

– А что касается экономических требований, требований рабочего класса – они тоже звучат на всех этих демонстрациях? Или же внимание акцентируется лишь на отстранении военных от власти?

– Политические и экономические требования неразрывно переплетены. Миллион демонстрантов на площади Тахрир объединило общее требование отстранения военных от власти – но глубинной причиной их протеста является тот факт, что экономическая ситуация на протяжении последних десяти месяцев лишь ухудшалась.

Многие из демонстрантов говорят репортерам, что жизнь стала гораздо тяжелей, невозможно найти работу, а правительство не смогло улучшить качество их жизни. Правительству военных не удалось улучшить экономическую ситуацию и гнев народа вызван как экономическими трудностями, так и стремлением к политической свободе.

Независимые профсоюзы тоже проводили свои акции протеста, хотя они и не были многочисленными – в них участвовало несколько сотен человек. Профсоюзы сейчас находятся в процессе формирования, а перед этим они претерпели ряд неудач. В Египте нет рабочего движения, способного оказать влияние на такую массовую демонстрацию, как та, что происходила 25 ноября.

– Как организовывались марши из рабочих районов?

– Демонстрации были организованы группами противников военных трибуналов над гражданскими лицами, народными комитетами защиты революции, революционными социалистами, сотнями независимых активистов, мобилизовавшим свои кварталы. Во время марша к площади Тахрир они разбрасывали тысячи листовок, в которых разъяснялась суть происходящего. Таким образом, группы активистов пытались наладить в этих кварталах свое постоянное присутствие на локальном уровне.

– Жители остальных районов страны разделяют политические настроения, царящие на площади Тахрир? И как это может повлиять на выборы?

– Тахрир – это нечто вроде революционного авангарда общества. Политические настроения Тахрира господствуют среди студентов, рабочих и молодежи. Причем сейчас даже больше, чем в январе. Политическое сознание общества претерпело существенные изменения.

На площади Тахрир собрались люди, которые понимают, что военное руководство SCAF является продолжением режима Мубарака. Они начинают осознавать связь между политическими и экономическими вопросами; начинают сознавать ту роль, которую политика играет в обществе. Они понимают, что правящий класс обманул их, сделав Мубарака козлом отпущения – ради того чтобы сохранить без изменений саму политическую систему.

Тахрир символизирует собой меньшинство – но меньшинство с продвинутым политическим сознанием. В этом отношении Тахрир идет впереди страны в целом. В январе большинство населения страны действительно желало ухода Мубарака, и поэтому поддержало Тахрир. Но что касается требования отстранения военного руководства – такой общей поддержки этого лозунга уже нет.

Однако революционный авангард – это не только те, кто вышел на площадь Тахрир. Он включает в себя гораздо больше людей, и их желание бороться не может не поражать. Египтяне в течение пяти дней бились с полицией. Тем не менее, большинство рабочих и бедняков еще не осознали, что военные должны немедленно вернуться в свои казармы. Многие из них считают, что у нас недостаточно сил, чтобы вынудить военных из SCAF отступить.

Они размышляют следующим образом: «правящему классу не сложно было избавиться от Мубарака. А вот избавиться от SCAF, заставить их вернуться в казармы – гораздо сложнее». Многие из тех, кто не выходит на Тахрир, тоже желают ухода военных. Но они не видят организации, способной устранить их так же, как Мубарака.

– И как же подобная ситуация скажется на парламентских выборах?

– Очевидно, что явка на выборах будет достаточно высокой. Большинство людей верит, что с помощью выборов можно создать гражданское общество и устранить армию из политической жизни. Таких гораздо больше, чем тех сумасшедших правых, которые желают сохранения власти военными из SCAF.

Большинство населения страны хочет демократической системы и гражданского правительства. Они желают иметь возможность голосовать и осуществлять политический контроль над собственной судьбой. И они считают, что этого можно добиться, лишь устранив армию из политики, чего не было вот уже шестьдесят лет.

Поэтому многие из тех, кто бьется с полицией на площади Тахрир – также, как и тех, кто их поддерживает – пойдут на выборы, поскольку они не желают отдавать политическую сцену на откуп военным, «Мусульманскому Братству» и салафитам. Хотя, по сути, люди на  площади Тахрир хотели бы бойкотировать выборы.

Получается странная ситуация: тот факт, что люди голосуют на выборах, не означает, что они хотели бы сохранения власти военными. Наоборот. Они хотели бы устранить SCAF от власти. Но они думают, что голосование является для этого наиболее простым способом. Но при этом и большинство сторонников революции не обязательно выступают против тех, кто выходит на площадь Тахрир. Просто нет пользующейся общим доверием организации, нет уверенности народа в своих силах, необходимых чтобы устранить SCAF.

Военные же нуждаются в выборах для легитимизации собственного правления – они ощущают, что их власть непрочна и поэтому намерены провести выборы во чтобы то ни стало. Они хотят добиться таким образом большей поддержки народа, доказать, что являются сторонниками демократии и способны держать данное ранее обещание – все это для того, чтобы атаковать растущий революционный авангард.

Люди на площади Тахрир говорят, что выборы не будут продвижением демократии – они лишь позволят военным собрать силы контрреволюции.

Эта сложная ситуация. Военные из SCAF недавно выдвинули нового премьер-министра, Камеля эль-Ганзури – основателя Национально-Демократической Партии и архитектора приватизации. Хотя Мубарак и снял его ранее со всех постов, он находится под подпиской о невыезде, так как был вовлечен в целый ряд коррупционных махинаций, происходивших в процессе приватизации.

Даже этот вопрос становится причиной разногласий в народе. Большинство пойдет голосовать на выборах и половина из них считает, что новому премьер-министру надо дать шанс – учитывая, что Мубарак его ранее устранил. При этом другая половина избирателей начинает сознавать, что маршал Тантави и SCAF попросту возвращают старую гвардию Национально-Демократической партии, сменяя ее представителями второго поколения НДП. Эль-Ганзури, которому сейчас уже семьдесят семь лет, был главным архитектором всего, что делал Мубарак на протяжении последних тридцати лет.

Назначив Эл-Ганзури, военные из SCAF недвусмысленно показали, что не собираются отказываться от власти. Как я уже говорил, новая конституция ни на йоту не изменит ту роль, которую играет SCAF в политической жизни страны – у них всегда теперь будет право вето на все вопросы, которые касаются армии.

Таким образом, с одной стороны, выборы нужны военным, чтобы подтвердить свою преданность демократии. С другой стороны, они же ее и подрывают. Члены SCAF открыто заявляют: «Мы не собираемся бросать власть. Ни конституция, ни парламент, ни массовое народное движение не заставят нас оставить власть».

Военные из SCAF напрямую контролируют около 25% ВВП Египта. На пятничных протестах был один самодельный плакат, на котором перечислялись преступления SCAF. И одним из пунктов обвинения был тот факт, что SCAF в течение тридцати лет поддерживали Мубарака. Их также обвиняют в том, что они превратили армию в бизнес-корпорацию и занимаются эксплуатацией бедных слоев населения. Компании, контролируемые военными из SCAF, производят макароны, стиральные машины, холодильники, мебель, строят роскошные курорты и многое другое. Они владеют огромными наделами сельскохозяйственной земли, сотнями ферм крупного рогатого скота, полями и садами.

Устранить военных от власти, заставить их вернуться в казармы, подчинить их конституции и парламенту – это гораздо сложнее, чем вынудить их пожертвовать фигурой Мубарака. У военных сейчас многое стоит на кону: как в экономической, так  политической сфере.

К тому же, нельзя спускать со счетов международную обстановку. Запад сдал Мубарака, но он никогда не сдаст SCAF – и будет поддерживать египетских военных до последнего. США не сдадут армию Египта.

– Несмотря на массовые протесты против SCAF и противоречия между исламистами и военными по вопросу о статусе ислама в конституции страны, «Мусульманское Братство» поддержало военных. Как долго может продлиться подобный альянс?

– На площади Тахрир господствует убеждение, что SCAF заключили сделку не только с «Мусульманским Братством» и салафитами, но также с либералами и с некоторыми левыми – коалицией, под названием «Революция Продолжается». Они собираются разделить между собой места в новом парламенте. Поэтому «Братство» выступило против демонстраций на Тахрир. Они даже послали на площадь своих людей, чтобы те попытались уговорить участников акций принять участие в выборах. Многих из членов «Братства» прогнали с площади – но, тем не менее, они все еще пытаются проводить свою агитационную кампанию.

«Мусульманское Братство» заявляет, что не будет настаивать на включении законов шариата в конституцию. К тому же версия шариата у «Мусульманского Братства» существенно отличается от салафистской. У салафитов весьма реакционные взгляды по отношению к женщинам и христианам-коптам, и они выступают за ужесточение наказаний для бедняков, нарушивших закон. А взгляды «Мусульманского Братства» близки к взглядам их турецких единомышленников. Они являются сторонниками некоторой цензуры в области культуры и искусства, внесения изменений в программу образования. Салафиты же – правые антикоммунисты. Между салафитами и «Мусульманским Братством» возникают трения. Наиболее популярный в народе кандидат в президенты от салафитов – Хасем Салах Абу Исмаил – имеет миллионы последователей, и он тоже противник военных из SCAF. Салафиты пытаются обойти «Мусульманское Братство», и некоторые из них поддержали пятничные протесты на площади Тахрир. Они считают, что «Мусульманское Братство» заключило сделку с военными – и это усложнит введение законов шариата. Поэтому они тоже хотят отстранения SCAF от власти. В результате возникает весьма непростая ситуация: с одной стороны, салафиты хотят устранения SCAF от власти, с другой стороны, их цель – подавить революцию.

Беседовала Ли Састэр

socialistworker

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме:

Дмитрий Колесник. «Египетский Ноябрь. Бойня на Тахрире» 

Андрей Манчук. «Ближний Восток. Близко ли война?» 

Александр Панов. «Африка. Эхо арабской весны» 

Самир Амин. «Будущее арабских революций» 

Алия Моссалам. «Народные комитеты продолжают революцию» 

Имануил Валлерстайн. «Противоречия арабской весны» 

Анжелик Крисафис. «Тунис. Паздновать победу рано»

Мишель Ямин. «Весна на арабской улице»