2017-й. Война, как окно возможностей

Третий год новой Холодной войны между Россией и Западом подошел к концу. Его итоги оказались весьма неожиданными для большинства наблюдателей. Эпицентр конфликта очевидно переместился из Украины на Ближний Восток, ставший «мягким подбрюшьем» Европы – своего рода новым аналогом Балкан начала XX века. Гражданская война в Сирии оказывает дестабилизирующее влияние не только на своих  непосредственных соседей, но и на более удаленные страны, куда направляется поток беженцев, нелегального оружия и агентов террористических группировок.

Постепенно складывается блок государств-ревизионистов, недовольных своим статусом в современной капиталистической миросистеме. Это, прежде всего Россия, Турция и Иран. Но речь пока не идет о каком-либо стабильном военно-политическом союзе. Между этими странами слишком много различных противоречий, да и совокупный вес этих диссидентов слишком ничтожен для того, чтобы всерьез бросить вызов имперской силе Запада.

Однако, благодаря обстоятельствам, удачным для этих ревизионистов глобальной мир-системы, доминирующие империалистические державы столкнулись в 2016 году с многочисленными внутриполитическими проблемами, которые перешли в наступивший 2017 год. Массовое разочарование граждан капиталистического центра, которые прочувствовали на себе последствия кризиса неолиберальной экономической и политической модели, привело к чисто протестному голосованию на референдуме по выходу из ЕС в Великобритании и сенсации на президентских выборах в США, где победил Дональд Трамп. В Европе повсеместно поднимают голову ультраправые партии и другие критики системы Евросоюза.

Впрочем, на месте пророссийских патриотических блогеров я бы воздержался от преждевременного ликования. Дело в том, что условный Запад традиционно стремится решать свои проблемы за счет их экспорта в третьи страны. Транснациональные корпорации, определяющие внешнюю и внутреннюю политику ведущих капиталистических стран, никогда не прекратят свою экспансию; военная, политическая и пропагандистская машина США и Европы отмобилизована на новую Холодную войну, которая будет идти до победы.

Уже стали привычными разговоры о том, что за дракой бульдогов под ковром и сотрясанием воздуха в СМИ рано или поздно последует настоящий военный конфликт между сверхдержавами. Инцидент со сбитым российском самолетом в Сирии, игра мускулами на Балтике, провозглашение президента России «новым Гитлером», переброска новых частей НАТО в Восточную Европу в совокупности повышают риск глобальной катастрофы. До сих пор нельзя исключать, что правящие классы Запада сознательно взяли курс на войну, видя в ней путь выхода из очередного системного кризиса капиталистической экономики. Путь этот конечно болезненный, со многими рисками – но неизменно эффективный. 

Конечно, подобные тезисы не слишком жизнеутверждающе звучат во время празднования нового года, который принесет всем нам очередные повышения цен на проезд, продукты питания и коммунальные услуги. Поэтому, я, по традиции хотел бы добавить в бочку дегтя ложку меда.

Войны новейшего времени – это не только гибель миллионов людей, уничтожение средств производства и безвозвратная потеря культурных ценностей, но и создание предпосылок для коренной социальной перестройки общества. Ведь фактически, война является насильственным вовлечением в политику миллионов людей. Это происходит путем мобилизации, пропаганды, а также, изменений, которые война вносит в организацию производства. Самым наглядным примером этого процесса была Первая мировая война, которая дала невиданный толчок индустриализации и вовлекла в ряды пролетариата женщин, молодежь и жителей колониальных стран. Но и сегодня, во время «гибридных войн», миллионы вновь вынуждены проходить через суровую школу пролетаризации, краха прежних буржуазных ценностей, самоорганизации – что порождает такие феномены, как курдские коммуны в Рожаве.  

Военные конфликты все чаще становятся для людей самой наглядной иллюстрацией кризиса системы, когда вместо глянцевых супермаркетов появляются очереди за гуманитарной помощью, а новые пафосные здания, пропагандирующие «эффективность» капитализма, превращаются в руины. Более того, все чаще конфликты между государствами становятся одновременно и  гражданскими войнами – как мы видим сегодня на примерах Ирака, Сирии и Украины.  

Порождаемые войной изменения затрагивают даже правящие классы. До 1914 года, несмотря на то, что социализм уже громко заявил о себе в странах Европы, политики повсеместно избегали отходить от догм либеральной экономики. Государственное вмешательство главным образом сводилось лишь к имперскому протекционизму, призванному защитить отечественные рынки от конкурентов. И лишь с началом Мировой войны Вальтер Ратенау и его соратники строят в Германии успешно действующую государственно-капиталистическую модель, которая позволяла кайзеровскому рейху на протяжении четырех лет успешно отбивать атаки всего мира – хотя сам Ратенау вместо благодарности впоследствии был убит германскими националистами-юдофобами. Менее известно то, что спустя два десятилетия, японцы создали во время бесчеловечно кровавой китайской войны похожую модель госкапитализма в оккупированной Манчжурии.

Более того, по мере углубления конфликта в оппозицию капиталистической системе встали и многие капиталисты. Даже им становится ясно, что обобществление собственности способствует росту  промышленного производства и преодолению  капиталистической анархии. В Германии и Венгрии отдельные представители имущих классов к 1918 году поняли, что экспроприация со стороны восставшего пролетариата является меньшим злом в сравнение с контрибуционной экспроприацией, осуществленной  безжалостными «собратьями по классу» из стран-победительниц.

Возникает вопрос, а не является ли мировая война неизбежным этапом для победы социализма в глобальном масштабе? Нужен ли нам Армагеддон, в ходе которого НАТО – реинкарнация Антанты и Священного Союза, стальная длань ТНК, будет низвергнуты в прах? Ведь именно такой точки зрения придерживались такие разные люди, как Мао Цзе-Дун и Иван Ефремов, описывавший свой мир «Туманности Андромеды» как результат мировой войны. Здесь, правда, стоит напомнить, что тогда, в 1950-е и 1960-е годы существовал прогрессивный в целом советский блок, а западные империи трещали под ударами социалистических и антиколониальных революций. Сегодня мы не видим ничего подобного, поскольку путинская Россия является не более, чем пародией на СССР. Нельзя выходить на бой с феодализмом без Наполеона и Armee Grande. Нельзя бросить военный вызов капитализму без Красной Армии.   

В 1914-1918 и 1931-1945 годах мы видели социалистические и коммунистические партии, которые так или иначе направили высвободившуюся через войну энергию в русло социальных преобразований. Сегодня же идеологическим авангардом большинства конфликтов выступают средневековые дикари – ИГИЛ и другие исламистские группировки, откровенно нацистский «Азов», пыточные «Айдар», «Торнадо», и ряженые клерикально-монархические казаки. Их усилиями ужасы войны достигают уровня образов Босха и Гойи, а варварство торжествует сейчас буквально повсюду.

Впрочем, стоит вспомнить, что и в 1914 году оппозиционная войне циммервальдская левая была ничтожной горсткой бессильных маргиналов, почти не заметных на фоне огромной массы «социал-патриотов», которые третировали большевиков как «агентов кайзера». Кроме того, среди ужасов сирийской бойни мы видим курдские коммуны и турецкие коммунистические отряды городской герильи, опыт которых нуждается в тщательном и объективном изучении. Не исключено, что в обозримом будущем такие же движения появятся в странах бывшего СССР. И это дает нам силы идти в следующий, 2017 год – навстречу столетнему юбилею Великого Октября. 

Артем Кирпиченок

Читайте по теме:

Андрей Манчук. Завтра было вчера

Сара Кендзьор. Молодые американцы разочарованы в капитализме

Игорь Димитриев. Что случилось минувшей ночью в США?

Джозеф Стиглиц. Новый разрыв поколений

Алексей Сахнин. Почему «Brexit» – хорошая новость?

Джереми Корбин. Последний звонок для всего мира