Непал: где же классовая борьба?

На улицы городов Непала вновь выходят протестующие – так как политики так и не смогли договориться между собой, и парламент Непала распущен.

Недавно на улицах Катманду, во время массовой демонстрации, произошли стычки между полицией и протестующими. Тем временем, в Непале истек срок, отпущенный на составление проекта конституции, и одновременно закончились полномочия Непальской Конституционной Ассамблеи.

Таким образом, Непал остался не только в состоянии конституционного кризиса и без парламента, но и пребывает в состоянии политического кризиса, в ходе которого недовольство, неуверенность и страх среди населения только растут. Премьер-министр Бхатараи назначил новые выборы на 22 ноября, но основные политические партии заявляют, что уже само назначение даты выборов не конституционно.

Конституционная Ассамблея была избрана в 2008 году. Перед ней стояла задача разработки новой конституции страны, которая отражала бы этническое разнообразие Непала и узаконила участие маоистов-повстанцев в политической жизни страны. Она должна была также сигнализировать о заключении окончательного мира после завершения в десятилетней маоистской народной войны в 2006 году. И вот прошло четыре года, на констиционный процесс было потрачено 6 миллиардов рупий, но члены Конституционной Ассамблеи (крупнейший представительский орган, который когда-либо избирался в Непале) так и не смогли прийти к согласию по поводу принципов федеральной реструктуризации страны.

Переговорный процесс между членами Ассамблеи изначально увяз в процессе решения двух вопросов: сколько бывших бойцов маоистской Народно-освободительной армии будут приняты в непальскую государственную армию – и на каких основаниях. (Приказ сложить оружие и влиться в ряды государственной армии под начало вчерашних врагов – бывших королевских офицеров – вызвал в прошлом году ряд бунтов среди подразделений НОА – прим. перев.).

Еще один проблемный вопрос – федеральная структура страны. По вопросу об интеграции бывших бойцов НОА был достигнут определенный прогресс. Маоисты передали ключи от своих складов с оружием, а основные политические партии договорились о количестве интегрируемых в государственную армию бойцов НОА. Но вот разногласия по национальному вопросу – как именно отразить этническое многообразие страны в новой федеральной структуре – до настоящего времени оказались непреодолимы.

Дебаты между политическими партиями (и в обществе в целом) велись  в основном вокруг вопроса о проведении границ: проводить ли границы по этническому признаку, давая определенную степень самоуправления доминирующим в данных границах этническим группам – или же проводить границы по географическому принципу, что позволило бы использовать природные ресурсы конкретного региона на благо всех.

Дебаты об этническом федерализме

Федеральная структура на основе этнических границ поначалу была предложена самими маоистами. Они говорили, что этнические государства дадут этническим меньшинствам больше автономии и помогут в борьбе с длительной и укоренившейся этнической дискриминацией. Этнические меньшинства веками не допускались на государственные должности и в государственные институции, в то время как бахуны (брамины) и чхетри доминировали в политической и культурной жизни страны, контролируя ее экономику и природные ресурсы.

Естественно, что идею этнического федерализма поддерживали в основном различные этнические группы – в том числе и мадхези, проживающие на равнинах южного Непала, участвовавшие в правительстве вместе с маоистами. Противники же разграничения по этническому принципу (среди них Непальский Конгресс и Компартия Непала – объединенная марксистско-ленинская) утверждали, что этнический федерализм подрывает национальное единство страны и ставит Непал на грань раскола. Они также заявляли, что гарантия прав этнических групп сохранит господство внутри этих групп высших каст. Но в реальности они также опасались потери экономического влияния традиционными элитами.

Если маоисты хотят сохранить хоть какие-нибудь завоевания народной войны, то приоритетным для них должен быть классовый вопрос. Корни нынешней дилеммы берут начало в том, что при вхождении в политический мейнстрим, маоисты стали сближаться с политической элитой страны, входя в коалиции и правительство «консенсуса». При этом, они во все меньшей степени отражали стремления беднейших слоев Непала, миллионы которых голосовали именно за маоистов.

То, что среди правящей элиты в Катманду по-прежнему господствуют представители высшей касты – это лишь часть проблемы. В целом же проблема заключается в том, что высшая каста продолжает эксплуатировать бедняков (большинство непальцев) и управлять экономической системой, лишь усиливая бедность.

Национальный вопрос и классовая борьба

Защита этнических меньшинств и создание различных национально-освободительных фронтов в ходе войны дали маоистам важные политические козыри. Это принесло им голоса и поддержку ранее отстраненных от политической жизни этнических групп. Нельзя отметать вопрос о правах этнических меньшинств, как оппортунистический, который может быть использован, как левыми, так и правыми.

Создание этнических фронтов помогло революции и помогло формировать у представителей ранее угнетенных этнических групп новый уровень сознательности. Но проблема заключается в том, во что это все в результате превратилось – в этнические фронты без какого-либо революционного проекта.

Национальный вопрос может быть успешно решен только в контексте более широкого распространения классовой борьбы. Там, где эта борьба отодвигается на второй план (как это произошло в Непале), этническая мобилизация ведет к межэтнической розни, а затем – к усилению власти традиционных элит. Если нет возможности гарантировать конкретные материальные блага всем жителям Непала, вне зависимости от их этнической принадлежности – то ожидания, возникшие у представителей разных групп в ходе борьбы за этнические права способны лишь усилить этническую рознь.

И хотя в Непале еще не происходит масштабного межэтнического насилия, но среди этнических меньшинств растет страх проиграть в ходе борьбы. Их представители хорошо понимают, что источником их дальнейшего отстранения от политической жизни и экономических благ являются одновременно, как правящие элиты, так и другие этнические группы. Лишь акцент на экономических требованиях способен разрядить ситуацию и помешать межэтнической розни.

Подлинной катастрофой для маоистов стало то, что они провели демобилизацию и включились в процесс мирного урегулирования, которому способствовала Индия (часть радикально настроенных маоистов требовала расширить революционный процесс на Индию и Бутан – прим. перев.). А затем маоисты обратили свои убеждения в электоральную стратегию (в рамках буржуазной конституции), считая ее основным путем достижения социальных перемен.

Сегодня различные студенческие профсоюзы (представляющие весь политический спектр страны) призывают к отставке премьер-министра Бхаттараи. Левая фракция маоистов требует возврата к революционным целям партии и уже готовит массовые уличные протесты с требованием отставки премьера. Хотя пока еще не ясно приведет ли это к радикальному разрыву левой фракции с господствующей линией партии.

Фейзи Исмаил

Counterfire

Послесловие переводчика: Этой весной группы добровольцев из числа ветеранов НОА стали стекаться на свои бывшие базы. Они заявили о необходимости возрождения НОА и начале новой революции против нынешнего руководства страны, «предавшего революцию во имя мирного процесса».

Ради мирного урегулирования крестьян вынудили вернуть захваченную ими ранее землю, а бедняков-сквоттеров, захвативших жилье представителей элит, насильно выселили. По словам организаторов новых добровольческих отрядов, все эти группы, плюс ветераны НОА, отказавшиеся подчиняться правительственным офицерам, являются, потенциальными кадрами, способными завершить процесс революции, если будут «способны отбросить фетиш мирного урегулирования».

Бывшие повстанцы сейчас встали перед весьма нелегкой проблемой морального выбора – их противниками являются их вчерашние боевые соратники. Всю сложность, представшего перед бывшими партизанами выбора замечательно отражает стихотворение непальского революционного писателя Дила Сахни – «Товарищ».

Товарищ!
Помнишь, как на улицах
Ты говорил о революции?
Товарищ!
Помнишь, как в трущобах
Ты говорил
Об освобождении?

Ты говорил о марксизме
Ты говорил о ленинизме
Ты говорил о маоизме
Ты столько всего говорил
О социализме и коммунизме…

А как же сейчас, товарищ?
Ты вот сидишь в своем уютном кресле
И даже не слышишь,
О чем говорят улицы.

А что же сейчас, товарищ?
Ты сидишь в своем царствии небесном
И даже не заходишь в трущобы –
Чтоб хотя бы взглянуть:
А как там вообще-то люди –
Померли они там или еще пока живы?

А как же сейчас, товарищ?
Ты сидишь во дворце,
И видеть не желаешь людей -
Ты не желаешь даже знать,
Чем же они там недовольны.

И, честно говоря,
Не обижайся,
Но ты совсем не такой, как прежде - 
Ты сильно изменился,
Но ведь вокруг не изменилось ничего.

Позволь же теперь
Задать тебе один неприятный вопрос:
Товарищ!
Ты все еще нам товарищ?
Или ты уже кто-то другой?

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме:

Индия. Бастуют сто миллионов

Дмитрий Колесник. Революционная йога, индийское казачество

Джим Вейлл. Путешествие в столицу маоистов