«Волынь. Про любовь в бесчеловечные времена»

Вне всякого сомнения, поляки с нетерпением ждали выход фильма «Волынь» на большой экран. Этому ожиданию сопутствовало не только понятное любопытство, но и некоторое беспокойство. Оно было вызвано несколькими вопросами: как справится с такой, достаточно сложной темой известный и уважаемый режиссер? Сможет ли он не попасть в ловушки политической интерпретации Волынской резни, которые в течение многих лет расставлялись польскими политиками, дабы замалчивать очередную годовщину геноцида и не видеть запроса общества на выяснение обстоятельств этого преступления? Как воспримут фильм польские зрители – вернее, та их часть, которая совершенно не имеет понятия о трагических событиях на Волыни?

Ответы на эти вопросы дали первые выходные после премьеры фильма «Волынь». В течение двух дней фильм посмотрели более 200 тысяч зрителей. В современных польских условиях это огромный успех. Очевидно, что люди ждали этот фильм. Мои же впечатления от просмотра фильма можно разделить на две части: первая – это оценка его художественной ценности, а вторая – осознание роли, которую будет играть этот фильм в нынешней политической ситуации и в польско-украинских отношениях.

Смажовский прорисовывает свой фильм основательно и неторопливо. Кажется, что напряжение достигает в отдельных частях фильма предела – особенно, когда речь идёт о совместной жизни, об общих горестях и радостях поляков и украинцев, которые всегда жили бок о бок на приграничных территориях.

Но время от времени, как скрежет по стеклу, в этой почти идиллической картинке появляются фрагменты, которые тревожат зрителя. Вот, во время свадьбы поляка и украинки, мы слышим агитацию какого-то украинского националиста. Или перехлёстываются противоречивые взгляды поляка и украинца – и мы не знаем, дело ли в девушке, чувств которой они добиваются, или просто рождается национальная ненависть. Слушая слова ненависти, мы знаем, откуда они: политика польских властей до войны не способствовала симпатиям к государству со стороны украинского меньшинства.

Может быть, для того, кто знает, чем это всё закончится, ожидание неминуемой трагедии может временами утомлять или даже раздражать. Но зрители, которые не знают истории (а таких большинство), смотрят фильм с интересом – тем более, что персонажи Смажовского сняты изысканно. Мы видим судьбы двух народов-соседей, переплетённые воедино. И хотя не всё между ними идеально, но ведь противоречия обыденной жизни и создают единое сообщество.

Но вот в этот сельский порядок всё больше и больше вкрадываются трагические события: война 1939 года, молниеносная победа немцев над армией II Речи Посполитой, в которой борются плечом к плечу поляк и украинец из одного села. Только после того, как катастрофа стала реальностью, а польские солдаты возвращаются домой, на землях Западной Украины становится важным, кто поляк, а кто украинец. Ещё нет ненависти, но её зачатки уже можно услышать в словах, увидеть в жестах, когда соседи общаются между собой.

Когда на территорию Польши вступает Красная армия и наступает новый порядок, рушатся не только общественные, но и добрососедские связи. Деликатными штрихами, тонкими линиями Смажовский рисует разрушение существующей иерархии ценностей. Неожиданно всех стали интересовать вопросы, кто еврей, кто украинец, а кто поляк. Кто кулак и польский кровопийца.

Потом приходит НКВД с новым порядком террора и приговоров без суда. Кажется, что режиссер показывает, что эти нечеловеческие времена окончательно разрушили нормы, которые раньше объединяли людей. Хотел ли режиссер таким способом оправдать то, что случится через два года? Нет, я думаю, он просто показал условия, в которых обесценивалась человеческая жизнь. Надо отдать должное Смажовскому – за то, что он показывает зрителям Волынскую резню на широком социальном фоне. Это не оставляет места для спекуляции необоснованными фактами. Он как бы говорит: было именно так, как я показываю, вам остаётся только смотреть и самостоятельно сделать выводы.

Смажовский известен тем, что в других своих фильмах он не делает для зрителей слишком оптимистичных выводов, особенно если речь идёт о человеческой жестокости и низких инстинктах. И вообще не строит никаких иллюзий относительно состояния человеческой морали. Однако, в этом фильме режиссер всё же оставляет некоторую надежду. Это любовь, которая приказывает украинцу убить своего брата, защищая свою жену-польку, чтобы потом вместе с ней погибнуть от рук поляков, которые мстят за тысячи убитых. Это любовь, которая заставляет выкрасть польскую любимую, когда ее увозят в Сибирь. Это любовь, которая ведёт главную героиню вместе с ребёнком через кровавые поля и деревни, в которых нет никого, кроме тысяч зверски убитых украинцами поляков.

Характерно, что у фильма нет однозначной концовки. Известно только, что героине удаётся сохранить жизнь, пересекая символическую границу реки и двигаясь туда, где, наконец, спокойно. Палачи не наказаны, жертвы не получают удовлетворения, преступление осталось без наказания. Это очень символично. По окончании титров люди ещё долго сидят в креслах, как будто придавленные жестокостью сцен и этим отсутствием однозначного конца. «Волынь», как голос в дискуссии о кровавой истории польско-украинских отношений, выходит далеко за рамки художественного смысла. Этот фильм обязателен к просмотру для каждого украинца. «Волынь» – не конец разговора между поляками и украинцами о прошлом. Как я уже говорил, это фильм, который ничего не решает, не резюмирует и не ставит точку. Он есть и должен быть началом дискуссии.

Однако, боюсь, что украинская сторона ещё не готова к этому разговору. Кроме того, она в течение длительного времени оправдывается – начиная с абсолютного отрицания самого факта Волынской резни, через попытки разделения ответственности с поляками (мол, это была война), и заканчивая неподдельной обидой на факты, с неприятием какого-либо их осмысления.

Самое отвратительное то, что так ведут себя не простые люди, имеющие право не знать тонкостей истории и безапелляционно доверяющие государственной пропагандистской версии событий, а украинские политические элиты. Хотя без изменения подхода к этим событиям мы в них ничего не изменим.

А ведь «Волынь» могла бы служить началом новой интересной дискуссии. Можно говорить о польской политике в отношении украинцев до начала Второй Мировой войны. Можно говорить и о том, что нельзя перекладывать на весь народ, на всю нацию ответственность за совершённые убийства. Можно указывать, как это и делает в своем фильме Смажовский, что из рук оголтелых националистов принимали смерть не только поляки, но и украинцы, которые спасали соседей. Их было немного, но они были. Были среди украинцев и православные священники, как тот, который говорит в фильме о милосердии и толерантности. Но были и такие, как молодой священник, благословляющий в картине орудия будущих жестоких убийств.

Обо всём, что показано в фильме Смажовского, можно и должно дискутировать, ссориться и разговаривать. Однако, это не даст нам ничего, если украинская сторона не признает, что эта кровавая расправа была совершена украинскими руками. Да, Смажовский показал убийства поляков в Украине не для того, чтобы освободить от ответственности преступников ОУН и УПА, а для того, чтобы показать, на что способны обезумевшие люди. Думаю, нет ни малейшего шанса увидеть фильм «Волынь» на каком-либо украинским канале. Нет у меня и надежды на то, что украинская молодёжь увидит эти страшные сцены на киноэкране. Ведь если бы они это увидели, все последние двадцать пять лет украинской исторической политики, которая зиждется на поклонении преступникам из УПА, Бандере и Шухевичу, можно было бы выбросить на помойку. Увы, наши украинские соседи этого сделать не хотят. А жаль.

Единственное, что мы услышали на данный момент, это обещание того, что на Украине будет снят фильм, который покажет польские преступления против украинцев. Интересно, что в дискуссии о том, является ли Смажовский антиукраинским режиссером, исчезает один очень важный вопрос, которым не задаются ни в Польше, ни в Украине: хотел ли режиссер показать, к чему ведёт радикальный национализм, как легко прорастают сквозь национализм фашистские и нацистские лозунги? Может, это фильм не только для украинцев, которые сделали из национализма основу своей идеологии, несмотря на то, что это неизбежно приводит к исключению из числа цивилизованных наций? Может, Смажовский хочет сказать нам своим фильмом о том, что попытка утвердить превосходство своей нации над другими приводит к преступлению? Может быть, стоит посмотреть эту картину и под таким углом зрения?

Мачей Вишнёвский

Читайте по теме:

Даниэль Лазар. Кем был Степан Бандера?

Вячеслав Азаров. Мысли о фильме Поля Морейры

Ґжеґож Россолінські-Лібе. Суспільство не бачить проблеми у неофашистських рухах

Артем Кирпиченок. Ошибка Оливера Стоуна

Поль Морейра.  Что скрыто за масками «украинской революции»

Сергей Киричук. «Молодой Карл Маркс». Премьера

Артем Кирпиченок. Новые выборы в «Карточном домике»

Cлавой Жижек. Политика Бэтмена