«Завтрашний человек будет другим»

Когда мы остановились в условленном месте, к зеркалу машины подлетела птичка, похожая на воробья, и методично начала об него биться. Время от времени она отдыхала пару минут напротив, под разными углами рассматривала себя, и с новыми силами бросалась в бой с собственным отражением. Я еще раз подумал о столь любимой субкоманданте Маркосом теории зеркал… и еще – вспомнил о том, как 15 лет назад в этих же краях из ночной сельвы вылетела бабочка, чтобы крыльями закрыть его лицо на экране. Видимо, сапатисты, не имея секретов в своей открытой и публичной политической жизни, все-таки заключили какой-то секретный пакт со здешней природой.

Мы находились в мексиканском штате Чьяпас и ожидали встречи с кем-то из сапатистов, согласившимся принять нас. Мы еще не знали, что этим кем-то окажется субкоманданте Мойсес, новый военный командир и официальный представитель Сапатистской Армии Национального Освобождения (САНО), в мае 2014 года сменивший на этих постах всем известного субкоманданте Маркоса. А мы – группа из четверых друзей из коллектива «Что делать?» объединяющего питерских левых художников, арт-критиков и социальных активистов – и я, в качестве организатора поездки и заодно немножко переводчика и немножко гида по известной мне части сапатизма. Целью нашей поездки было постараться увидеть на повстанческих территориях конкретные результаты 22 лет их власти.

На первый взгляд казалось, что мир и Мексика забыли о сапатистах. В книжных магазинах Мехико непросто найти о них книги, а футболки с портретами Маркоса, всего несколько лет назад продававшиеся здесь на каждом углу, увидеть сегодня почти невозможно. Некогда модные и любимые прессой сапатисты совершенно исчезли со страниц и экранов. Не удивительно, что в результате всего этого, для многих их уже давно не существует. Но когда-то один французский сапатист, известный в миру, как Маленький Принц, cказал, что главного глазами не увидишь… и был прав.

Для увиденного глазами и не глазами необходимо учесть основную динамику сапатизма и перемены в нем в последние годы. После того, как мексиканское правительство несколько раз подряд показало, что не намерено выполнять подписанные им с сапатистами мирные соглашения, САНО разорвала все отношения с правительством и приняла решение строить на своих территориях собственную власть, не обращая внимания на правительство и не вступая с ним ни в какие отношения. С началом этого этапа стало понятно, что для развития реальной демократии необходимо полное подчинение военной структуры САНО гражданским избирательным органам власти и центральным правительством в сапатистских муниципалитетах стали пять автономных Улиток (административных центров), где заседает высшая власть – Хунты Хорошего Правительства – коллегиальная и постоянно сменяемая администрация, основная работа которой состоит в контроле над выполнением решений множества народных ассамблей. В результате этих реформ, военные САНО оказываются полностью и окончательно подчиненными гражданским и лишены права вмешательства в вопросы строительства гражданской власти.

На президентских выборах 2006 года сапатисты оказываются поддержать кандидатуру от Революционно-демократической партии Андреса Мануэля Лопеса Обрадора, и в одном из интервью Маркос называет Лопеса Обрадора «левой рукой правых», чем вызывает недовольство и разрыв с сапатизмом многих мексиканских организаций и персонажей, считающих себя левыми, обвинившими сапатистский бойкот в поражении своего кандидата. Значительная часть левоцентристских и «прогрессивных» изданий по сути присоединяется к правительственному молчаливому заговору об информационном бойкоте Маркоса и сапатистов.

Одновременно с этим в разных точках страны начали возникать вдохновленные примером сапатизма, но независимые о него автономные социальные движения – индейские и неиндейские – которые объявили о неподчинении федеральным властям. Как и сапатизм, они опирались на власть ассамблей, организованных населением отдельных районов и муниципалитетов и ставили задачей совместное создание на этих территориях новых некапиталистических отношений и власти, опирающейся на прямую демократию. Реакция нового правого правительства была брутальной; большинство этих общин и организаций были разгромлены в результате спецопераций сил правопорядка, с сотнями арестованных и десятками убитых. Пытки и похищения социальных активистов стали нормой по всей Мексике.

Сапатистские автономные муниципалитеты остаются на сегодня единственной территорией в Мексике, избежавшей не только вторжения силовых структур, но и сумевшей все это время посвятить силы и энергию созданию собственного альтернативного общественного устройства. Причин этому несколько и основная, видимо, - огромный моральный авторитет сапатизма и международные симпатии к нему, делающие любую попытку военного решения этого вопроса слишком высокой политической ценой для любого правительства. С другой стороны – реально существует многотысячная и подготовленная  Сапатистская Армия Национального Освобождения, незримо присутствующая в горах и сельве Чьяпаса. Эта армия которая не воюет, но всегда готова защитить сапатистские общины от вторжений извне, стала важнейшим фактором стабильности и безопасности на большей территории штата. Сапатисты провозгласили свои территории свободными от алкоголя, наркобизнеса и бандитизма и путем высочайшего уровня организации населения, осуществляют контроль куда более эффективный, чем коррумпированные госструктуры над большей частью страны.

Поэтому в Мексике происходит парадоксальная вещь – находящиеся под правительственным контролем северные штаты стали крайне небезопасной территорией постоянных разборок наркокартелей и преступных банд разной ориентации, тем временем, как революционный Чьяпас стал настоящим островом спокойствия и безопасности; наркотрафик обходит его пока стороной, богатые семьи с севера страны массово переселяются сюда в поисках безопасности, и если лет 20 назад самый красивый колониальный город штата Сан-Кристобаль-де-Лас-Касас был наводнен иностранными «революционными туристами», сегодня большинство здешних туристов – мексиканцы и приехали сюда не в поисках сапатизма, а для спокойного и безопасного отдыха среди руин древних городов майя и невероятно красивой чьяпасской природы. Если в других местах Мексики обнаружение братских могил с десятками трупов является местной сиюминутной новостью, то убийство одного индейца в Чьяпасе становится сегодня исключительной редкостью и серьезным международным скандалом. Сапатистам, как никому другому, удалось поднять цену человеческой крови.

В 2005 году САНО опубликовало свой последний на сегодняшний день и основной манифест, известный как «Шестая декларация Лакандонской сельвы», с призывом к людям, организациям и народам Мексики и мира создать единое и разнообразное независимое от политических партий горизонтальное антикапиталистическое движение без лидеров и авангардов для совместной борьбы за построение другого, более гуманного и достойного человеческого общества. Левым предлагается перед лицом надвигающейся на человечество катастрофы отложить вечные теоретические дискуссии и борьбу амбиций и исходить из главных идей и ценностей, которые объединяют всех.

Мексиканские левые не объединились. Большинство социальных сил разгромлени и деморализовано. Сапатистское предсказание-предостережение двадцатилетней давности о слиянии мексиканского государства с наркотрафиком стало трагической реальностью. Большая часть страны превратилась в территорию разборок наркокартелей, в который ежегодно гибнут уже даже не тысячи, а десятки тысяч человек. Ситуация с каждым месяцем ухудшается.

В мае 2014 года субкоманданте Маркос объявил о собственной смерти, принимая имя только что убитого боевиками сапатистского школьного учителя Галеано и сообщил о передаче верховного командования САНО субкоманданте Мойсесу. Кроме этого, Мойсес стал и главным официальным представителем САНО. Маркос объяснил это тем, что организация уже достаточно окрепла и созрела и больше не нуждается в его персонаже и что в конце концов одна из целей сапатистов это доказать, что организованный народ не нуждается в харизматических лидерах и вождях и может прекрасно править и без них. С тех пор на всех документах САНО подпись субкоманданте Галеано (когда она есть) всегда следует за подписью субкоманданте Мойсеса.

С начала нынешнего 2016 года сапатисты выступили с большой тройной инициативой – в течение этого года на их территориях пройдут три мировых встречи - коренных народов, представителей искусства и представителей науки. Желающие могут зарегистрироваться и получить приглашение. Поскольку нынешняя планетарная капиталистическая система обречена, а политика и религия только разделяют людей, ставка сапатистов на коренные народы – единственные, умеющие выживать и сохраняться в самых тяжелых условиях, хранящие мудрость предков и связь с матерью-землей и те, кто меньше всего зависим от денег, комфорта и остальных атрибутов нашей саморазрушающейся цивилизации, и на искусство и науку – которые обязаны помочь изобрести более справедливую и гуманную модель человеческого общества. У меня нет сомнений, что на этих встречах не будет недостатка в светлейших умах искусства и науки всех пяти континентов, а запись новых участников продолжается.

Если бы кто-то сказал мне что-то наподобие: «Это не я с тобой говорю, а целые наши деревни…», – я бы не сомневался, что передо мной эксцентрик или сумасшедший и в его адрес из меня наверняка выскочила бы какая-нибудь издевка. Когда во время этой встречи нам говорил это субкоманданте Мойсес, у меня по коже прошли мурашки. Я раньше не представлял, что такое может быть правдой, без метафор и преувеличений. Точнее, знал чисто теоретически, но энергия живого присутствия такой правды, это совершенно другое.

Один из двух субкоманданте Сапатистской Армии Национального Освобождения Мойсес (второй из них – Галеано, экс-Маркос) известен нам из первых публикаций Маркоса как майор Мой, один из наиболее близких к нему людей. Этот индеец-цельталь, вступивший в подпольную сапатистскую организацию в 1983 году, проявил себя как один из самых талантливых военачальников и стратегов в боевых операциях января 1994 года и после прекращения огня являлся одним из главных идеологов сапатизма. Знающие его близко, говорят о нем как о человеке очень сентиментальном и с прекрасным чувством юмора, что впрочем в случае сапатистов скорее норма, чем исключение.

Говоря об основных впечатлениях, эта поездка в Чьяпас была опытом скорее духовным или мистическим, чем политическим.

Когда вы входите в раскрашенный революционными муралями дом «Хунты хорошего правительства»  и оказываетесь в полумраке комнаты, среди шести человек в масках, большинство из которых почти подростки и большинство из которых женщины, говорящие не спеша, тщательно подбирая слова и идеи, вы наверняка чувствуете что-то особенное, для меня это может быть сравнимо с ощущением человек впервые пересекшего государственную границу или впервые увидевшего горы или океан. После этого вам лучше всего расслабиться и перестать смотреть на часы. Все сапатистские решения и процедуры очень медленны, они требуют коллективного обсуждения и спокойного обдумывания каждого из слов. Представители власти из «хунты» попросят у вас прощения за то, что вам придется «подождать немного», и в появившихся морщинках индейских глаз вы наверняка угадаете улыбку по ту сторону маски.

Это интервью – синтез полуторачасовой беседы с Мойсесом. Поскольку его присутствие застало всех нас и в первую очередь меня врасплох, мой перевод местами неточен (особенно в слове pueblo, по-испански оно значит и «народ» и «деревню»). Мойсес говорил все-таки о деревнях, а я частенько сдуру переводил деревни как народы. Еще хочу попросить прощение за ненормативную лексику, но я хотел быть точен, а как говорит субкоманданте Мойсес – «так говорят товарищи». Так что матерщинники, это товарищи, а не мы с Мойсесом; он только передатчик, а я переводчик.

Кажется, это первое интервью субкоманданте Мойсеса в этой его новой должности командующего и представителя САНО. Для нас огромное везение и честь, что именно нашу российско-украинскую команду он выбрал в качестве адресата своего первого интервью. Пусть это станет еще одной каплей, подтачивающей камень абсурда и ненависти, установленный властью в наших странах. И отдельное спасибо наши мексиканским друзьям, которые сделали эту встречу возможной. Очень хочется оправдать их доверие и щедрость.

Олег Ясинский

27 апреля 2016 года, Сантьяго, Чили

Фрагмент интервью субкоманданте Мойсеса петербургскому коллективу «Что делать?» и украинскому журналисту Олегу Ясинскому.

Субкоманданте Мойсес – Я могу вам рассказать не о том, что мы делаем как войска, как повстанцы, как партизаны, а о нашей реальности на практике, о достижениях товарищей наших баз поддержки. В результате 22-х лет с тех пор как мы стали известны публично, я буду говорить не о том, чего мы добились как войска, как повстанческая армия, а о том, чего добились наши деревни.

Когда мы провозгласили себя автономными сапатистскими повстанческими муниципалитетами, наши товарищи сказали: давайте сами будем руководить нашей жизнью. Наши товарищи смогли победить многое, они не умели ни писать ни читать и не умели хорошо говорить по-испански, но сказали: «мы знаем, какого правосудия мы хотим, каким должно быть хорошее правительство, это не зависит от того, умеем ли мы читать и писать и хорошо ли говорим по-испански». И они организуют сопротивление, чтобы суметь это сделать. И таким образом они строят то правительство, которое народ действительно хочет, и мы как правительство будем говорить на нашем языке. Здесь вообще много языков – цоциль, тохолабаль, чоль, соке, маме и некоторые говорящие по-испански.  Они должны были выдержать насмешки тех, кто не является сапатистами. Ну, он ,например, цельталь  и она цельталька, но не сапатистка. И она говорит, вы не умеете управлять, он не умеет, я его знаю, это сын такой-то, он никогда ничему не учился... Насмешки такого типа. Через много лет, та, что смеялась над ним, обратится к нему как к инстанции правосудия.

Плохая система, которая доминирует, контролирует, манипулирует людьми, натравливая их против нас, создает проблемы, старается забрать землю, которую мы вернули в 1994 году, когда мы вернули себе тысячи гектаров…

И еще одна из форм сопротивления – это борьба с политическими бомбежками в средствах массовой информации. Например, в средствах информации говорят, что наши команданте уже продались, что верховное командование уже покинуло Сапатистскую Армию Национального Освобождения, что наше командование уже поссорилось с народом – такие вот псхихологические войны в средствах массовой информации. Например, говорят, что покойный субкоманданте Марскос болен и правительство Кальдерона его лечит. И что покойный Маркос уже сбежал из сапатистских деревень, и что он занимается туризмом где-то в Европе. И множество подобных вещей пишет пресса. В результате многие товарищи начинают в это верить и наступает деморализация… Наши товарищи должны были сопротивляться провокациям армии, провокациям полиции, которые хотят, чтобы мы их начали убивать, чтобы начать убивать нас. Но наши товарищи из деревень поняли те перемены, которых мы хотим. И настоящие изменения можно добиться путем мирного упорного сопротивления и борьбы.

Это наше сопротивление привело к власти новый тип правительства, в котором тысячи мужчин и женщин, сапатистов, участвуют в управлении и правительство им подчиняется.  Этого удалось добиться путем сопротивления и вот уже 22 года как мы заняты этим. Если бы здесь было 22 года стрельбы, мы бы никогда не построили, того что удалось построить. Селения, которые контролируют правительство, доказали, что независимо от нашего умения читать и писать, мы умеем править. Правительство, которое думает о народе… мы можем сегодня с уверенностью сказать, что все капиталистические правительства с их гарвардскими дипломами никуда ни годятся, и что настоящие мудрость и знания находятся у эксплуатируемых народов.

Но наши товарищи говорят нам, что надо научиться правильно пользоваться возмущением, гневом, мы говорим, что наше возмущене должно быть достойным. Нужно понять когда, в какой момент есть смысл убивать и умирать, а когда  - нет. Например, мы знаем, что однажды этот долгий мирный этап прекратится, правительство нам этого уже не позволит, но пока мы пользуемся возможностью показать, чего мы хотим, мы не ухудшаем этот мир, наоборот, стараемся его улучшить. Мы хотим всем сказать, что это народ должен править. Наши товарищи говорят, что политика принадлежит народу, идеология принадлежит народу, это народ должен планировать экономику, культуру народа должен построить сам народ, а не какая-то кабинетная группа. Поэтому новая система управления наших товарищей – это взаимное уважение, так как правительство или власти, как мы их обычно называем, должны предлагать все в соответствии с тем, что сами видят, но сами они не вправе всего решать. Есть большая асамблея, как вы видите сейчас, здесь находятся тысячи наших товарищей, там наши власти предлагают что-то. Есть вопросы, которые может решить правительственная асамблея, и есть вопросы, которые они не могут решить, но должны проконсультироваться с тысячами людей, с целыми селениями. Это очень медленный процесс, но это всегда должно быть решением народа, чтобы потом не было недовольства. и наши товарищи всегда дают друг другу советы. Например, говорят, что если власти «уснула», то народ должен «проснуться», если это народ «заснул», автономное правительство должно «бодрствовать».

Глубоко посеяно понятие «демократия», так как все всегда обсуждается, предлагается, высказывается, изучается, анализируется и решается народом, мужчинами и женщинами. Не делается абсолютно ничего, о чем бы не знал наш народ.

Наши товарищи не получают ничего от плохого правительства. Абсолютно ничего. Но и не дают ему ничего. Не платят налогов, ни за электричество, ни за воду, ни за землю. Если возникает потребность, надо проводить коллективные работы на земле, чтобы получить ресурсы для постройки школы или клиники, и все остальное. Существует небольшая солидарная помощь наших товарищей, сестер и братьев из других стран. И вот еще чему научились наши товарищи, это не тратить эти ресурсы просто так, этими ресурсами что-то создают, потому что понимают, что можно получить это можно один, два, три раза, но больше этого не будет, поэтому наши товарищи воспроизводят то, что получают. И они понимают и говорят, это что «у нас есть чуть-чуть свободы и чуть-чуть независимости». Но это лучше, когда решает народ, а не какая-то группа. Наши товарищи говорят, здесь, на этом участке борьбы мы уже «за пояс засунули» правительство.

Так говорят наши товарищи, потому что это уже их, они это чувствуют своим. И поэтому система на нас зла. Потому что при наших товарищах правительство сюда не сможет проникнуть. Нет для нее лазейки.

Женщины лучше всех знают, как распоряжаться ресурсами. Мы, мужчины, больше тратим. Этот женский коллектив помогает другим женщинам из деревень. С самого начала им говорят, что когда есть сорок коров, например, то двадцать передаются на выращивание одной деревне. При этом десять остается в этой деревне, и так взаимно друг друга поддерживают.  И так поддерживают друг друга и автономные муниципалитеты. Сейчас те, кто умеет организовать работу, это наши женщины, и это они дают работу мужчинам.

Раньше наши товарищи-женщины не имели ни малейшей возможности. Сейчас они продвигают образование, здравоохранение, являются советниками сапатистских автономных советов. Они включены в местные власти, мы называем из агентами или комиссарами, они члены хунт Хорошего правительства, они являются радиоведущими и работают в медицинских лабораториях, учатся быть хирургами. Есть множество сфер, где заняты наши женщины, они говорят, что эта борьба и сопротивление имели смысл. Это лучше заметно на примере наших перемен – народ командует, правительство подчиняется. И это факты, а не слова.

Одно из таких больших изменений произошло, когда повстанцы и их командование наконец увидели то, чего хочет народ, что народ хочет править и мы ему подчиняемся. И они нас убедили в этом,  потому что истина – это то, что говорят народы. Да, может мы повстанцы, но те, кто день и ночь сопротивляются, это наши безоружные деревни. Поэтому они знают больше, чем мы.

Неожиданность, с которой мы столкнулись, это когда наша молодежь получила свободу, сразу захотели всему научиться, но сейчас нет реальных возможностей, но они научиться улучшать все, что они делают. Например, как жили наши деды и прадеды, раньше ведь жили без медикаментов, без декарств. Жили за счет лекарственных растений. И сейчас говорят, нам надо изучить, какие вещества содержат эти растения, требуют лабораторий. А где мы их сейчас возьмем? Эта трудность. Надо будет что-то придумать, чтобы решить это.

Интересно, как все видят и понимают наши молодые люди. Вот при капитализме, говорят они, должны править деньги, без денег у тебя ничего не может быть. Как же жили наши прадеды, ведь тогда не было денег? И в результате собственных исследований, они узнают, что предки обменивались, одалживали друг другу. И говорят, что мы тоже должны научиться этому. Это не значит, что деньги никуда не годятся, они нужны конечно, когда тебе делают операцию, – врачи не примут от тебя тонну кукурузы или фасоли, они хотят деньги и мы должны работать, чтобы удовлетворить эти потребности. Но многие вещи – нет. Это то, что они в своей культуре находят, открывают заново. И огромный сюрприз, который они нам преподнесли, эта автономия, когда народ правит, а правительство подчиняется, об этом нет никаних учебников, нет руководств и документальных фильмов с инструкциями. Потому что это действительно управляет народ, идет постоянно творческий процесс изобретения и строительства всего этого, в этом участвуют и женщины и мужчины, и их тысячи.

Олег Ясинский: – Что такое для вас прогресс?

– Один простой пример. Были тысячи гектаров земли, которую использовали для скота землевладельцев. Сейчас эту землю используют для пропитания народа. Это прогресс. И это навсегда останется так, на поколения. И таким образом можно посмотреть на все остальное. Теперь всегда будет решать народ. Для нас это прогресс.

– Ваши последние инициативы, это новый этап сапатизма?

– Да, это новый этап борьбы. Потому что мы видим, что эту систему уже невозможно спасти. Единственные, кто могут спасти человечество – это коренные народы, наука и искусство. Это единственное спасение человечества. Должны встретиться коренные народы, наука и искусство. В этом возможное спасение мира. Мы к этому призываем, этого хотим. Потому что мы можем спеть песенку о том, что мы хотим, но чего ты добьешься, если ты только научился петь эту песенку. Надо рискнуть попробовать все это построить. Поэтому мы хотим провести эти встречи. Для того, чтобы подумать об этом, подискутировать, анализировать и изучить эти темы и потом принять решения.

– Если человечество выживет, каким будет человек завтрашнего дня?

– Завтрашний человек будет другим. Народы научатся тому, чему еще не научились и завтрашний мир будет отличен от нынешнего. Бедняки не ошибаются. Народ научится и найдет лучший путь. Народ – не лидеры, не вожди.

– Что значит быть сапатистом не будучи индейцем и живя далеко от Чьяпаса?

– Надо бороться, не сдаваться, не продаваться. Чего бы это не стоило, надо освободить этот мир. Это значит быть сапатистом. Всегда спрашивать мнение народа. Когда перестанут спрашивать мнение народа, опять начнутся ошибки. Всегда обращаться к народу. Даже если народ ошибется, народ должен будет сам исправить свои ошибки. Но если мы собрались здесь как лидеры, и если мы ошибемся, народ должен будет платить за наши ошибки. Правильно ли это? Разве правильно, чтобы народ платил за наши ошибки? Поэтому надо спрашивать народ и делать то, что скажет народ. Если народ ошибется, сам же народ будет страдать и сам народ это исправит. Потому что ошиблись «он», «она», «они», а не «мы».

Поэтому мы должны быть представителями, мы представляем наши народы. Моим голосом говорит голос наших товарищей. То. что я говорю, говорят наши товарищи. Поэтому не я сейчас с вами здесь говорю, это так говорят и думают наши товарищи.

Перевод Александры Бужинской

Читайте по теме: 

Сапатисты - коммуне Окленда

Олег Ясинский. Призыв из Мексики

Артем Чапай. Ель-Пасо блюз

Камило Гевара. «Революционер руководствуется чувством любви»

Паула Вилелья. Интервью с Эдуардо Галеано