Чили: плебисцит открывает путь переменам

Этот день может стать – без преувеличений – ключевым и переломным в истории Чили.

25 октября 2020 года в стране пришел национальный плебисцит о смене конституции. Он оказался избирательным процессом с самым высоким числом голосовавших в истории страны, с тех пор как голосование стало добровольным. Учитывая огромные сложности и ограничения, связанные с пандемией, вынудившей многих отказаться от участия, уровень народного участия был невероятно высок. Особенно много было молодежи, привычно обвиняемой в «отсутствии интереса к политике и выборам»; становится очевидным, что это «нежелание участвовать» – не в политике вообще, а в определенной форме делания политики, давно превращенной в шантаж противоположно-одинаковых партий, где политтехнологи привыкли навязывать неходовой товар, представляя его как «меньшее из зол».

Несмотря на массу рисков и запретов, связанных с пандемией, в плебисците участвовало 50,88% граждан, имеющих право голоса, из которых за изменение конституции высказались 78,28% и против изменения конституции – 21,72%.

Что касается механизма создания новой конституции – за конституционную конвенцию, полностью избираемую из граждан заново, без участия нынешних парламентариев, высказались 78,99%, а за смешанную конвенцию, где могла быть представлена половина ныне действующих парламентариев и половина вновь избранных конвенционистов, высказались 21,01%.

Показательно, что из 346 коммун страны (чилийских районов), противники изменения конституции победили только в пяти: это деревушка Кольчане в горах севера на границе, являющаяся по сути военным гарнизоном, «район Антарктика» – стопроцентная база военных и три самых богатых района Сантьяго: Лас-Кондес, Витакура и Ло-Барнечеа, средний доход в которых примерно в сорок раз превышает доходы жителей бедных окраин города. А голосования чилийцев за рубежом показали еще более радикальную тенденцию: в странах Европы она составила соотношение голосов даже не 5 к 1 как в Чили, а примерно 10 к 1.

Несмотря на то, что почти все в Чили привыкли называть себя «средним классом», цифры точно отразили глубоко классовую суть нынешней экономической модели, благоприятствующей примерно 20% населения.

Этот успех стал итогом тридцати лет борьбы за демократизацию Чили, унаследованной от Пиночета гражданским правительством, развившим и углубившим заложенную диктатурой неолиберальную модель. И в первую очередь – это результат начавшегося чуть больше года назад народного восстания против сложившейся экономической и политической системы. Главным требованием восставших было и остается изменение пиночетистской конституции, по которой живет сегодняшняя Чили – страна успешного маркетинга, двойных стандартов и огромного социального неравенства, как главного двигателя «прогресса». Сегодняшний плебисцит – не только победа. Это еще и привычная попытка традиционных политических сил (где разница между левыми и правыми уже все более семантическая) спасти нынешнюю систему, навязав обществу собственные правила игры, точнее чужой борьбы, оплаченной чужой кровью.

Изначальным и основным требованием социальных сил Чили являлись отмена нынешней конституции и созыв конституционной ассамблеи, чтобы при участии всех демократически и напрямую определить будущую модель общества. После месяцев настоящей войны против собственного народа, власть и политики, без участия социальных организаций, согласились на проведение плебисцита об изменении конституции, правда, без опции конституционной ассамблеи. Изначально плебисцит был назначен еще на 26 апреля, но из-за пандемии был перенесен на сегодня, 25 октября 2020 года.

В бюллетенях было два вопроса:

1. Желаете ли вы новой конституции: согласен – не согласен, и если согласен, то:

2. Какой организм должен подготовить новую конституцию: смешанная конституционная конвенция – конституционная конвенция

Вариант «смешанной конституционной конвенции» предполагает, что в работе над новой конституцией будет работать группа, состоящая на 50% из нынешних парламентариев и остальные 50% – специально избранные народом представители общества. А вариант «конституционной конвенции» предполагает, что все 100% ее участников будут напрямую избраны народом.

Сомнительных мест – даже при втором более демократическом варианте – достаточно. Например, совершенно непонятен механизм избрания народных представителей; по нынешним правилам игры колоссальные преимущества будут опять у политических партий, а не живых социальных движений; все решения должны будут утверждаться не простым большинством, а 2/3 голосов; международные договоры Чили не могут быть пересмотрены новой конституцией.

Умные и опытные чилийские правые, еще полгода защищавшие нынешнюю конституцию, в большинстве своем уже «поддерживают» «справедливые требования большинства чилийцев». Только что проголосовавший президент Себастьян Пиньера, не краснея, уже заявил прессе, что «Чили необходима новая конституция». Это открывает новый политический сценарий и совершенно новый этап борьбы. Чтобы не дать себя обмануть, социальным силам, кроме единства, потребуется самообразование и крайнее внимание к пальцам фокусников.

Тем не менее, при убедительной победе «конституционной конвенции» в рамках новой конституции открывается путь к проведению настоящей Конституционной ассамблеи и в конечном результате – окончательное освобождение от политического наследства диктатуры. Не гарантия, но реальный шанс.

Почему чилийское общество требует смены нынешней конституции?

Она является результатом плебисцита 1980 года, проведенного при диктатуре, в условиях полного ограничения гражданских свобод и запрета на политическую деятельность. Согласно официальным цифрам, она была принята 65,71% голосов, но при этом не существует ни актов голосования, ни реестров, ни каких-либо других материальных подтверждений официально подсчитанных результатов. Несмотря на то, что уже при демократии, в 1989 и в 2005 годах в нее были внесены десятки очень серьезных поправок, само происхождение делает ее нелегитимной в глазах большинства чилийцев.

Статья 19: «Субсидирующее государство». Суть в том, что государство не несет ответственности за социальную сферу – здравоохранение, образование и пенсии – и передает все это в частные руки, оставляя за собой право вмешиваться только в крайних случаях. «Двигателем является частный сектор, и поэтому роль государства остаточная».

Статья 19, пункт 9: Здравоохранение, как бизнес. Формально, находятся в одинаковых условиях частная и государственная системы здравоохранения и граждане могут свободно выбирать. Поскольку разница в ресурсах частной и государственной систем огромна (как и в доходах пользователей), это приводит к колоссальному неравенству в доступе к качественной медицине.

Статья 19, пункты 10 и 11: Образование, как бизнес. Формально, государство гарантирует право на образование и обязуется «финансировать бесплатную систему с целью обеспечения доступа всего населения». В то же время оно защищает «свободу образования», что «включает право открывать, создавать и содержать образовательные учреждения». На деле это обеспечивает процветающий бизнес и прекрасный уровень образования для небольшого меньшинства, и его очень низкий уровень – для всех остальных.

Статья 19, пункт 16. Запрет на забастовки для государственных служащих.

Статья 19, пункт 18. Частные пенсионные фонды. Формальная свобода выбора, но на практике выбор возможен только между частными пенсионными фондами (государственные пенсии есть только для армии и полиции). Несмотря на огромную финансовую рентабельность, они предлагают большинству населения нищенские пенсии. Создание государственной пенсионной альтернативы и роспуск частных пенсионных фондов не разрешены.

Статьи 32, 65, 74 и др. Непропорционально высокие полномочия президента. Если законопроект не представлен или не поддержан президентом, он может навсегда уснуть в парламенте. Если президент представляет законопроект как срочный, у конгресса 30 дней на его рассмотрение, Президент полностью контролирует законодательную повестку дня.

Статья 66. Так называемые «органические конституционные законы» – группа законов, связанных с темами образования, избирательной системы, работы конгресса, вооруженных сил и полиции, требуют для изменения или отмены 4/7 голосов действующих депутатов и сенаторов. Изменить их в реальности просто нельзя.

Статьи 92, 93 и 94. Конституционный трибунал. Орган, который имеет полномочия отменять действие принятых законов и подписанных международных соглашений. Его решения не подлежат апелляции. Если в других странах он может выступать инструментом защиты прав человека, то в Чили это надежный инструмент защиты интересов бизнеса.

Статья 101. Вооруженные силы существуют не только для защиты родины, но и играют ключевую роль в обеспечении национальной безопасности. Национальная безопасность осталась в пиночетистской трактовке. Президент в любой момент может созвать Совет национальной безопасности, состоящий из глав родов войск и полиции и президентов палаты депутатов и конгресса и прекратить действие конституции.

Статьи 127, 128 и 129. Это замки на конституции. Любые конституционные реформы требуют кворумов от 2/3 до 3/5 (в зависимости от темы). Нет механизма создания новой конституции, конгресс – единственный возможный путь для любых изменений. Требуемая народом Конституционная ассамблея незаконна. Сначала необходимо изменить действующую конституцию и добавить эту формулу. Плебисциты тоже запрещены, поскольку «нельзя созывать больше выборов или народных голосований, чем предусмотренные конституцией».

Чили – единственная страна Латинской Америки, где нет конституционного признания индейских народов и их прав. Нет права на свободное развитие личности, есть только право на свободу перемещения.Не предусмотрено равенство между мужчинами и женщинами. Нет права на равную оплату за равный труд. Нет гарантии защиты прав детей и подростков. Все это надо было менять – и первый шаг к этим переменам был сделан 25 октября.

В проведении плебисцита – кроме его результатов – поразили еще два момента:

Высочайший уровень дисциплины и порядка со стороны граждан и молодежи, после месяцев настоящих боев с полицией на баррикадах по всей стране. Именно чтобы сделать этот день возможным. Никаких скандалов или провокаций. Это один из самых мирных и корректных процессов в избирательной истории.

Бесконечный оппортунизм власти. Начиная с заявлений президента Пиньеры о том, что «все мы, чилийцы, давно мечтали о новой конституции», заканчивая пиночетистами, «ставшими» чуть ли не «левыми» и повторяющими известную мантру кота Леопольда. Так бывший министр Пиночета мэр района Лас-Кондес, Хоакин Лавин – одна из главных президентских карт правых на следующих выборах – уверяет публику, что по убеждениям он – «социал-демократ», и «уже нет смысла говорить о левых и правых» и что главное это «мир и уметь слушать друг друга».

Совершенно очевидно, что главная, реальная, огромная и чуть ли не единственная угроза родившемуся в результате вчерашнего плебисцита шансу на перемены – со стороны опытных традиционных политиков, уже работающих над тем, чтобы превратить следующую конституции Чили в набор красивых деклараций, которые не затронут действующую модель власти, несовместимую с реальной демократией. Самый большой риск – в том, чтобы посчитать нынешний огромный успех народа его окончательной победой.

Напоминание об этом – полицейский вертолёт, не покидающий весеннего неба Сантьяго.

Олег Ясинский

Читайте по теме:

Андрей Манчук. Восстание в Чили. Уроки достоинства для Украины

Камила Вальехо. «Эта борьба не только чилийцев, но всей молодежи мира»

Олег Ясинский. Сальвадор Альенде. 11 сентября 1973 года

Нил Никандров. Треснувшая витрина «чилийского чуда»

Олег Ясинский. Пиночетизм жив, как никогда

Джонатан Франклин, Оскар Гуардиола-Ривера. Чили: поворот влево

Хью О`Шонесси. Как ломали Чили

Сол Ландау. Дело судьи Гарсона

Олег Ясинский. «Восстание пингвинов-2. И не только»