Футбол: народная история

Предисловие Бенжаменa Кёнига: в своей книге «Народная история футбола» журналист Микаэль Коррейя  ломает стереотипное представление о спорте игроков-миллионеров, избалованных обожанием туповатых и агрессивных зрителей. По его мнению, история футбола, от его истоков до борьбы за освобождение – это история игры «сколь щедрой, столь и разрушительной».

– Как вам пришла в голову идея написать эту книгу?

– Существует официальная история футбола – история FIFA, которая формирует представление об этой игре. Но до сих пор не было истории, рассказанной «снизу». Футбол – это не только зрелище. Это игра, которой может заниматься кто угодно, достаточно обычного мяча. А для народа это ещё и некое горнило сопротивления и солидарности. Поэтому мне хотелось написать о социальном и политическом значении футбола.

– Мы узнаём у вас об истории футбола много нового. Хотя бы тот факт, что эта игра зародилась в Средние века.

– Первые упоминания о футболе можно найти в официальных королевских источниках XIII–XIV веков. Игра в мяч существовала везде, и особенно популярной она была в Великобритании. На западе Франции её называли «суль». Это своего рода народная традиция, которая выполняет функцию социального сплочения, общинной игры – являясь, к тому же, пространством автономной справедливости, в котором стирается любое иерархическое неравенство. Именитым персонам, которые снисходили до игры в мяч, доставалось по первое число. Игры были такими грубыми, что их часто запрещали.

– Но с наступлением индустриальной эры на это занятие накладывают ограничения.

– Да, и это, прежде всего, связано с приватизацией земель. Как и в случае с сельским хозяйством, буржуазия лишала народ земли. Капиталы собственников быстро росли, и традиция игры начинала затухать.

– Пока ее не прибрала к рукам буржуазия?

– Аристократии было необходимо дисциплинировать молодежь. Постепенно она начинает организовывать футбол таким образом, чтобы привнести в игру капиталистические и колониальные ценности – в захватническом и, так сказать, маскулинном духе.

– Как народные классы возвращали себе футбол?

– Коммерциализированный футбол присутствовал с самого начала, с прицелом на то, чтобы контролировать общество. Например, для того, чтобы помешать рабочим объединяться в профсоюзы. Но рабочим необходимо было создавать свои сообщества – и футбол, в том числе, являлся для этого подходящей почвой. Стремление поддерживать свой клуб – клуб своего завода – начинает формировать рабочую культуру, развивая классовое сознание.

 – Все настолько серьезно, что в 1883 году команда рабочих впервые побеждает команду аристократов в финале Кубка Англии.

– Да, тогда столкнулись два мира: клуб рабочих-ткачей «Блэкберн Олимпик» и клуб престижного Итонского колледжа, с его очень грубой и индивидуалистической манерой игры. «Блэкберн» финансировал мелкий предприниматель, они практиковали игру, основанную на пасах – тогда как для буржуазии пас означал поражение. Это первая большая веха в истории народного футбола, означавшая конец аристократической гегемонии в спорте.

– А ещё мы не знали, что женский футбол тоже существует давно.

– Первый женский клуб был основан в 1895 году в Англии феминистками и суфражистками, происходившими из буржуазного сословия. Но настоящий всплеск женского футбола пришелся на Первую мировую войну. Работницы заводов, производящих оружие и боеприпасы, заменили мужчин как на сборочных конвейерах, так и в футболе. До тех пор, пока в 1921 году английская федерация футбола не запретила эту практику, вокруг этих футболисток, которые привлекали на стадионы до 50 000 зрителей, царил настоящий народный ажиотаж.

– Что же осталось сейчас от этого народного футбола?

– Следует различать профессиональный и любительский футбол. В девяностых годах, после трагедий Эйзеля и Хиллсборо, началась джентрификация трибун, в результате чего на болельщиков обрушилась мощная волна санкций, совпавшая с пришествием неолиберального футбола. Стадионы превратились в места полицейских репрессий, широко практикуется видеонаблюдение и занесение людей в базы данных – и это при значительном росте цен на билеты... Но народный футбол всё тот же, в него играют в небольших клубах, а главное – на улице.

– То есть, народ самоорганизуется. Можно ли сказать, что движение «ультрас» возвращает себе футбол в ответ на эти репрессии?

– В некотором смысле, да. Движение «ультрас» родилось в Италии в 70-х годах прошлого века и перенесло радикальную политическую культуру той эпохи на стадионы. Она отличается своими требованиями (финансовой автономией, политической независимостью и стимулированием активности трибун) и в чём-то схожа с профсоюзной. Кстати, я заметил, что сегодня происходит возвращение методов «ультрас» при проведении манифестаций. С 2010–2011 гг. эта культура переполняет стадионы в Египте, Тунисе, Турции.

«Ультрас» разработали механизмы самозащиты от полиции, которыми пользуются и политические активисты – в Египте на площади Тахрир; в Турции против Эрдогана.

– Как с этим обстоят дела во Франции? Существует ли связь между движением болельщиков и социальным движением?

– Да, особенно после того, как в 2016 году был принят закон о труде. Отмечается возвращение приёмов болельщиков в практику манифестаций: дымовые шашки, хлопки в ладоши, студенческие лозунги типа «Не желаем никаких сборных, если в них не будет Бензема!». Часто это носит скорее символический характер – стадион в Дижоне стал называться «Диего Марадона». Известна история в Толбьаке (неофициальное название центра Пьера Мендеса-Франса, одного из зданий университета Париж-1 Пантеон-Сорбонна. – прим. ред.), когда студенты сорвали на стадионе фашистский плакат, перевернули его и устроили пикет, написав на обратной стороне: «это чисто футбольная культура».

– Сейчас, когда открылся Чемпионат мира-2018, что вы можете сказать о народном футболе и об отношении народа к сборной Франции?

– Сборная воплощает собой некую государственную идею и всегда использовалась как инструмент власти. Но Раймон Копа (урожденный Копашевский, выдающийся французский футболист, сын шахтера из Польши – прим.ред.) был из семьи иммигрантов-тружеников, как и Мишель Платини (происходил из семьи итальянских мигрантов – прим.ред.). Двусмысленность национальной сборной заключается в том, что её игроки должны отражать идею французской идентичности – зыбкое понятие, которое менялось на протяжении истории. А сейчас гражданство участников сборной – это гражданство молодых выходцев из рабочих пригородов.

– Сегодня мы видим в сборной таких разных игроков, как Бензема и Погба...

– В этом и заключается ключевой момент: то, как эти спортсмены решают вопросы интеграции и идентичности. Кроме того, что футболисты должны быть блестящими игроками, они ещё должны быть достойными представителями нации и социальной группы в целом.

Беседовал Бенжамен Кёниг

L’Humanité

Читайте по теме: 

Олег Новиков. Альтернативные Олимпиады

Стюарт Джеффрис. Марксистский анализ гимна Чемпионата Мира

Терри Иглтон. Футбол - ближайший друг капитализма

Пит Паттиссон, Джейсон Бурк, Ник Коэн. Рабы футбола

Андрей Манчук. Бараки «Олимпийского»

Саймон Дженкинс. Нужен ли нам дорогой цирк?

Франко А. Бразилия: «футбольные протесты»

Марк Пэрримэн. Внутри фан-зоны