Интеллигенция Беларуси против Лукашенко

Купаловский театр – главный театр Беларуси – приостановил работу на неопределенный срок. Ранее пост директора госучреждения покинул Павел Латушко, критиковавший чрезмерное насилие со стороны сотрудников МВД на акциях протеста оппозиции после объявления результатов президентских выборов. Бывший министр культуры Беларуси, а также экс-посол республики в Польше и Франции на одном из митингов призвал Евросоюз ввести санкции в отношении Александра Лукашенко, уволить руководителя силового ведомства Юрия Караева и главу ЦИК Лидию Ермошину.

Еще до заявлений Латушко коллектив театра записал ролик против насилия, а затем раскрасил страницу госучреждения в соцсети facebook в бело-красно-белый цвет. Артисты поддержали уволившегося директора, и тоже подали заявления об уходе. И.о. руководителя театра Валерий Громада поступил максимально жестко, удовлетворив 58 заявлений участников коллектива, и это решение шокировало творческую интеллигенцию страны – ведь некоторые артисты отдали Купаловскому более тридцати лет.

Сам бывший дипломат и директор театра вскоре вошел в президиум Координационного совета оппозиции и проходил свидетелем по уголовному делу о захвате власти в республике. Государственные СМИ начали против него травлю и 2 сентября Латушко пересек госграницу – при личном сопровождении польского посла Артура Михальского.

Инцидент в Купаловском наглядно показал глубокий конфликт между властями Беларуси и творческой интеллигенцией, которая в большинстве никогда Александра Лукашенко не принимала, а в нынешней кампании выступила на стороне его политических противников. При этом, она недовольна не только насилием по отношению к выходящим на митинги, пыткам и фальсификациями на избирательных участках. Конфликт власти и деятелей культуры начался задолго до августа 2020 года.

Свобода творческого самовыражения

В Беларуси нет государственной политики в сфере культуры – однако власть, понимая роль творческих деятелей в обществе, строит театры, концертные площадки и выставочные залы. Как мы выясним далее, «подкупить» интеллигенцию не трудно: нужно лишь предоставить ей интересную работу. Недостаток рабочих мест, цензура, консерватизм в вопросах культуры, премии лояльным власти живописцам еще в начале нулевых разделили художественное сообщество на официальное и неофициальное. Но сегодня оба этих лагеря объединились под бело-красно-белым флагом.

Представители так называемого независимого искусства – те, кто создаёт произведения, не руководствуясь «решениями сверху», оказываются в незавидном положении, страдая от постоянных запретов. Так, коллектив Белорусского свободного театра был вынужден покинуть республику в результате давления. Постановки часто прерывал наряд милиции, а на афише всегда стояла просьба не забывать паспорт. С середины нулевых годов начался негласный запрет на выступления рок-музыкантов. Впрочем, иногда власти пытаются договариваться со звездами – так, три года назад Сергей Михалок и его группа «Ляпис 98» подписали с белорусским авиаперевозчиком «Белавиа» соглашение о партнерстве.

Все это логично привело к формированию так называемого экспортоориентированного искусства, продолжившего линию советского «тамиздата». Местным художникам проще выставиться в варшавском Уяздовском замке и Захенте, или же в центре Москвы, в квартире директора Австрийского культурного форума Симона Мразя, покупающего их картины и артобъекты. Именно поэтому западные журналисты не находят в Беларуси загнанных «диктатурой» в подвалы поэтов и художников.

Советский «диссидент» мог заработать на оформительстве – например, работая в комбинатах прикладного искусства. Но это время ушло. Технологические изменения девяностых годов – в частности, доступность и дешевизна цветной фотографии высокого качества, сделали экономически не выгодным реалистическое изображение на холсте. У сотен художников, плакатистов, иллюстраторов, графиков резко уменьшилось число заказов. Это стало еще одним немаловажным ударом по финансовому положению сферы изобразительного искусства.

«Я не мог показать картину Сутина, пока ее не было в стране» – заявлял после ареста экс-кандидата в президенты, бывшего главы «Белгазпромбанка» Виктора Бабарико сотрудник Национального художественного музея Республики Беларусь Никита Монич. «Я не мог говорить о Баксте, если его работы не висят на стене. И в моей жизни появилась такая возможность, потому что «Белгазпромбанк» и Виктор Бабарико эти картины покупали и привозили в Беларусь. Они открыли галерею Арт Беларусь, проводили выставки молодого белорусского искусства, спонсировали театральные премьеры. А сейчас государственной аппарат все это пытается очернить и разрушить» – рассказал он на своей странице в фейсбуке.

Хаим Сутин. «Уснувшая читательница, Мадлен Кастен». 1937 г. Корпоративная коллекция ОАО «Белгазпромбанк», конфискованная в связи с расследованием дела Бабарико.

Искусствовед государственного музея оказался защитником культурной политики по «олигархическому» принципу, наподобие той, которая построена в России (Роман Абрамович, Леонид Михельсон и проч.) или в Украине (Виктор Пинчук, Ринат Ахметов и т.д.). Хотя очевидно, что утверждение этой политики будет происходить за счет падения уровня жизни народного большинства – путем увольнений рабочих государственных предприятий. Не исключено, что в случае прихода к власти Бабарико, в стране станет больше искусствоведов – но они будут читать лекции для банкиров и их клиентелы. Прискорбно, но многие представители местной культурной элиты действительно хотят для своей страны именно этого.

Трагедия художников Беларуси

Уровень развития искусств в Европе всегда был выше, чем в России. Российские, украинские и белорусские художники лишь иногда становились в один ряд  с коллегами из Франции, Италии, Германии (Дягилевские сезоны, футуристы, советский балет и кинематограф). Это отставание формирует у интеллигенции догоняющий карго-культ условного Запада, хотя они никогда не задумывались о причинах его превосходства. Но именно экономическая мощь обеспечивает развитие богатых государств Первого мира, предоставляя им средства для подкупа творческой элиты – в том числе, на периферии. Выкачивая природные и людские ресурсы из слабых и зависимых стран, империализм одновременно консервирует их отсталость в культурной сфере и сфере искусства.

Материальные условия Запада создали культуру потребления искусства. На протяжении столетий аристократы платили за стиль, делая заказы у лучших профессионалов своего дела. Сменивший их необразованный буржуа, как это показал в фильме «Леопард» Лукино Висконти, не понимал «жизнь в красоте». Этим же болеют нынешние представители постсоветской интеллигенции, разбогатевшие в 1990-х. Подобно нуворишам, они окружили себя китчем и демонстративно тратят миллионы на яхты и люксовые авто. Постсоветскому капиталу нет никакого дела до образования и науки – если только она не приносит ему прибыль.

Культурный разрыв между странами Запада и постсоветским пространством был хорошо заметен еще в 1990-2000-х годы. Сейчас он несколько сократился, но объемы арт-рынков все равно говорят о непреодолимой пропасти между периферией и мировым центром. Так, в 2018 году известный коллекционер Сергей Гридчин оценивал художественный рынок РФ всего в 50 млн долларов, признавая, что это «меньше стоимости одного паршивого домика в пределах Садового кольца».

Арт-рынок Беларуси еще уже российского – в республике представлены все направления и течения современного искусства, но даже в соседней Польше в десятки раз больше театров, выставочных залов, а заработки в сфере культуры гораздо выше. Несмотря на то, что деятели искусств могут получить в республике элитарное образование, оно часто не находит применения в местной экономике. Например, белорусские скульпторы сотрудничают с Young British Artists, фактически выполняя работу за именитых западных «звезд».

Опыт постсоветского пространства показывает – художнику приносит успех только прямое покровительство олигархов. В 2006 году украинский миллиардер Виктор Пинчук открыл Pinchuk Art Centre в Киеве, а спустя два года Роман Абрамович в Москве основал Центр современной культуры «Гараж» (теперь музей). Эти траты преследуют разные цели – от престижа до банального «отмывания» денежных средств, олигархи бросают художникам крошки со своего стола, используя их в своих корыстных целях. К примеру, «Гараж» предоставляет в нынешнем году всего семь ежемесячных стипендий по 40 тысяч рублей, а в центре Пинчука прошла забастовка – после того, как там массово уволили гидов и медиаторов.

За редкими исключениями художники воздерживаются от критики институций, созданных олигархами – хотя их относительная творческая свобода в «Гараже», Pinchuk Art Centre и подобных площадках создана за счёт низких зарплат шахтеров и металлургов. Но деятели искусства предпочитают этого не замечать, а белорусские художники мечтают об олигархической поддержке по украинскому и российскому образцу. Потому что местная государственная система дает им еще меньше, одновременно прижимая запретами.

Алексей Лунёв. Графический лист «Нiчога няма». 2009 г.

Запад использует эту ситуацию, пытаясь оторвать художника периферии от общества, к которому он принадлежит – экономически, политически и культурно. Эту метаморфозу можно сравнить с работниками IT-сферы, которым платят компании США и стран Европы. В сущности, он те же экономические мигранты – только живущие в Третьем мире.

Эта оторванность от проблем общества связана с характером труда деятеля искусства. У него создается представление, что в Беларуси ему дают меньший кусок общественного пирога – в отличие от государств Первого мира. Похожие заблуждения не единожды описывал Маркс. Он отмечал, что приносящий проценты капитал представляется «таинственным и самосозидающим источником процента, своего собственного увеличения»: процесс производства и обращения в нем невидим. Современный художник также приходит к выводу, что для решения своих проблем ему нужен арт-рынок Запада, а потому стране надлежит «двигаться в Европу». Всякое иное мнение рассматривается в качестве попытки лишить его творческой свободы. Художник не понимает, что давно является участником рынка – и просто терпит в этом бизнесе неудачу, проигрывая в конкурентной борьбе.

Такая позиция постсоветской интеллигенции говорит о ее провинциальности. В ведущих западных изданиях об искусстве мы видим критику биенального движения, арт-рынка и галерей, разоблачение связей между институциями и олигархами – в то время как постсоветские художники хотят для себя еще больше рынка. Впрочем, аналитику сегодня все чаще заменяет реклама, а критерием оценки произведения становятся деньги и число потенциальных покупателей, которые посетили выставку. Куатемок Медина отмечал, что современное искусство приняло форму «артистократического популизма». Произведения должны быть одновременно изящными и простыми, чем-то между элитным развлечением и массовой культурой. В свою очередь художники обязаны использовать нарративы метрополий – мексиканский куратор называет эту политику «NATO art».

Путешествие в метрополию

Вместе с тем, художники Первого мира начинают сталкиваться с теми же проблемами, вызванными кризисом рыночной системы. Неолиберальные реформаторы постепенно переводят учреждения культуры на самообеспечение. Музей превратился в аттракцион для туристов – в котором они, как правило, стоят спиной к шедеврам, чтобы сделать селфи. В центре старой Праги можно купить шапки-ушанки и матрешки, в Версале – копии Эйфелевой башни, на Красной площади в Москве вас приглашают сфотографироваться с двойником Ленина. В юности у человека нет материальных возможностей познакомится с высшими достижениям культуры – а потом на это нет времени. Скопив денег, обыватели приезжают в Москву, Париж и Лондон чтобы постоять у непонятных для них картин. Европейский музей, в буквальном смысле слова, производит такого зрителя, выстраивая у входа пьедесталы для селфи.

Еще до начала пандемии материальное положение американских художников опустилось ниже уровня так называемого среднего класса. В Испании из-за политики экономии картины Бартоломе Мурильо отдали на реставрацию дизайнеру мебели, а в авторитетной бельгийской институции нашлось место для поддельного русского авангарда. Во время торжественной речи по случаю 200-летнего юбилея Густава Курбэ президент Франции Эммануэль Макрон скандально ошибся в имени живописца.

На периферии мы видим похожую «заботу» об искусстве. Из-за сокращения расходов на противопожарную безопасность в 2018 году сгорел Национальный музей Бразилии вместе со своим богатейшим собранием. А в Новой Третьяковке во время ливня случился настоящий потоп. Заработок искусствоведа в Пушкинском музее на сегодня меньше, чем у столичного разносчика пиццы. А «топовые» выставки в этом учреждении – и даже в Третьяковке – как правило, оборачиваются пшиком. В лучшем случае на них привозят несколько больших и неэтапных работ художника, разбавленных мелкой графикой, дневниковыми записями, фотографиями из архива, личными вещами, детскими рисунками. Бедность экспозиции скрывает дизайнер. Это оформление экспозиции на деле говорит о нехватке средств на страховку произведений при их транспортировке из других музеев. Так было с выставкой Марка Шагала, Пита Мондриана, Поля Клее и многих других. «Бедность» художественных музеев практически официально признала и бывший руководитель Пушкинского Ирина Антонова.

«На что ломится народ – это совсем другая проблема. К нам огромные очереди стояли на восемь картин Рафаэля, хотя то, что мы показали, нельзя назвать выставкой. Случайная подборка, которую наш коллектив даже не готовил. Полотна подобрал посол Италии в России. Пять портретов, одна композиция, рисунок и «Мадонна с младенцем»… Совершенно бессмысленное сочетание, ранние произведения, созданные до Рима, только Флоренция, Перуджа и Урбино. Таких выставок не бывает. Но люди были в восторге», – заявляла искусствовед в интервью, которое позже исчезло с сайта информагентства ТАСС.

Патриотические вышиванки Руфины Базловой. 2020 г.

Советская система давала деятелю культуры возможность трудиться по профессии, в то время как сегодня европейские столицы набиты художниками «выходного дня». В СССР массово строились ДК и выставочные залы, работала система закупки произведений. Для создания системы современного искусства Западной Европе и США пришлось ограбить половину мира, а социалистическое государство достигло этой цели другим путем – уничтожив капитализм на 1/5 суши. Чтобы всего за 30-40 лет огромная неграмотная страна сделала невиданный рывок в области культуры. Однако «железный занавес» неизбежно привел Советский Союз к застою. Например, советский дизайн неброско выглядел по сравнению с западным – что казалось в 1980-х годах старомодным. В то время в Европе и США «все блестело» и оформлялось в яркие цвета для более эффективного действия рекламы.

После реставрации капитализма в СССР преференции творческих деятелей были свернуты, выставочные залы – приватизированы, имущество Союзов художников – разграблено. Появившееся на руинах соцреализма искусство, прозябавшее в ситуации низкого уровня жизни, объективно было не в силах критиковать капитализм.

В Беларуси периода 1990-2000 годов государство не выделяло средств на развитие культуры в силу экономических проблем. Дошло до того, что часть коллектива Купаловского театра требовала повысить стоимость билетов на спектакли. Однако в десятых годах ситуация существенно изменилась – по словам актрисы и музыканта Анны Хитрик, пьяную молодежь в зале сменили дамы в дорогих шубах. Но качество художественного продукта не изменилось. На протяжении двух десятилетий позиция белорусская творческая интеллигенция напоминает о себе только в противостоянии с властями, в контексте критики местной модели социального государства. Жесткий контроль культуры политизировал художественное сообщество, внеся на эту территорию правую идеологию. Достаточно вспомнить, что первый съезд белорусских националистов прошел в витебской галерее современного искусства.

В советское время интеллигенцию раздражала фальшивая риторика партийных карьеристов, а сейчас многие выходят на шествия из-за моды, желая быть «своим» в этой среде, получив в ней известность за счет околополитического акционизма. При этом, художники, артисты, музыканты выступают отнюдь не только за свободу слова и самовыражения. Они хотят иметь более высокий статус, желают улучшить свое финансовое положение, и надеются получить эти привилегии от правых, в результате радикальных рыночных реформ. А руководству страны, которое ведет жесткую борьбу за удержание власти, проще выдавить таких политических оппонентов за пределы республики. Никакой оттепели сейчас явно не будет. 

У интеллигенции и Лукашенко нет почвы для идеологического и экономического компромисса. А это значит, что отношения между ними продолжат обостряться – в то время как культура республики по-прежнему будет пребывать в кризисе.

Александр Колесников

Читайте по теме:

Станислав Силантьев. Художник сегодня – это сплошной самообман

Артем Кирпиченок. Белорусское многоточие

Славой Жижек. Проблемы не уйдут вместе с Лукашенко

Андрей Манчук. Цой и музыка перемен

Владимир Чемерис. Жыве Чырвоная Беларусь

Александр Колесников. Белоруссия: механизм смены власти

Виктор Ядуха. Белоруссия перед лицом турбо-капитализма

Андрей Манчук. «Это другое». Протесты в Минске и погромы в Париже

Катерина Павленко. Мы осуждаем насилие

Станіслав Маковецький. Білоруські уроки для України

Юрий Глушаков. «Создать альтернативу «альтернативе»

Артем Кирпиченок. «Не будь скотам» у Лукашенко! Будь скотом у буржуев?»

Борис Кагарлицкий. «Беларусь. Падающего подтолкни?» 

Дмитрий Исаенок. Грабли сэконд-хэнд

Владимир Мироненко. Ужасы по дешевке