Мистер «Провокатор» (+видео)

Предисловие переводчика: Семнадцатого июня исполнилось 55 лет cо дня рождения Эрика Бучера – поэта, исполнителя и политического активиста, широко известного под псевдонимом Джелло Биафра. LIVA.com.ua предлагает вашему вниманию одно из недавних интервью с «человеком, без которого мы бы не были такими, какими мы есть».

– Привет, Джелло. Как дела?

– Все нормально, спасибо. Надеюсь, вы готовы воспринимать мой любимый стиль разговорной грамматики – вернее, отсутствие таковой….

– Думаю, с этим проблем не будет. Итак, сейчас у вас новая группа «Guantanamo School Of Medicine» («Медицинская школа Гуантанамо») – первая группа с постоянным составом после Dead Kennedys. Почему вы решили основать новую группу?

– Я и не ожидал, что у меня пройдет столько времени между двумя группами. А задумался я над этим на дне рождения Игги Попа и на концерте Stooges, посвященном его 60-летию, который прошел в Сан-Франциско в 2007-м году. Когда я смотрел на выступление Stooges, то думал над тем, что ведь и мне, черт возьми, в следующем году будет пятьдесят! Мне просто нужно решиться – и если удастся сделать хотя бы половину того, что создали Stooges, то я буду считать это своей победой.

– Ваш новый альбом «White People And the Damage Done» напоминает прежнее творчество Dead Kennedys в большей степени, чем всё, что вы делали последние десятилетия.

– Мои песни получаются в определенном стиле, и если он даже напоминает, прежний Dead Kennedys, стало быть, на то есть основания. И не забывайте, что я сам пишу практически все песни – и музыку и стихи. Потом, конечно, на авторство претендуют и другие участники – но это, как если бы секретарь, печатающий чей-то роман, затем вдруг заявил, что он является его автором. А вообще, грустно, когда те, о ком ты думал, что они останутся тебе братьями на всю жизнь, оказываются сборищем каких-то «миттов ромни».

(Биафра не раз высказывал презрение к бывшим участникам группы Dead Kennedys, которые стали с возрастом консерваторами. В 2001-м году Dead Kennedys воссоединилась без Джелло Биафры и группа гастролировала, исполняя исключительно старые композиции, «пригладив» и «купировав» наиболее провокационные фразы. Биафра отказался принимать участие в этом «воссоединении» из-за его откровенно коммерческой направленности. Он подавал в суд на бывших коллег, но проиграл дело – суд формально не признал Биафру композитором на том основании, что он не знает нот. После чего Биафра назвал воссоединённых Dead Kennedys «самой жадной караоке-группой мира». В 1998 году бывшие члены группы также подали в суд на Биафру, обвиняя его в том, что он не разрешил продать за 200 000 долларов песню «Holiday in Cambodia» для рекламы джинсов Levis. Биафра мотивировал свой отказ практикой сверх-эксплуатации рабочих на потогонках, производящих продукцию  Levis – прим. пер.).

– Как вы оцениваете состояние панка в 2013-й году?

– Я очень боюсь, что поколение молодых людей, которое сейчас только вступает во взрослую жизнь, посчитает панком именно его поп-вариант, и весь бунт сведется лишь к высовыванию языка перед зеркалом. Слишком уж много вокруг всякого поп-панка – эдаких вариантов «Eagles», только чуть более громких. Однако я также не выношу, когда люди хнычут, что, дескать: «панк умер еще когда развалились Sex Pistols». Нечего хныкать. Давайте, делайте это сами! Забросьте наркоту, вылезайте из своих квартир и постарайтесь найти и увидеть нечто новое.

– Не удручает ли вас то, что люди из, казалось бы, альтернативной субкультуры, на деле оказываются затем консерваторами.

– Любая альтернативная культура, сколько бы в ней изначально не было страсти, насколько бы она ни вдохновляла людей, с самого момента своего зарождения рискует стать устоявшейся культурой, ограниченной собственными рамками. В какой-то степени это относится и к движению «Оккупай». Участники движения долго обсуждали, принимать ли участие в выборах. Я, допустим, считают, что это неплохая идея (в 1979-м Биафра баллотировался на пост мэра Сан-Франциско, предлагая законодательно обязать всех бизнесменов появляться в центре города лишь в клоунских костюмах и отдать все пустующие муниципальные помещения бездомным – прим. пер.). Почему бы не провести своих людей и вытолкнуть из кабинетов всех этих старых марионеток корпораций еще на этапе праймериз? Участники движения «Tea Party», например, так и делали в ходе выдвижения кандидатов от республиканцев. А в противоположном лагере решили не идти по этому пути.

– Вы принимали активное участие в движении «Оккупай». Сейчас, похоже,  ажиотаж по поводу этого движения уже несколько угас….

– Я считаю, что все, кто говорит о провале движения «Оккупай», на самом деле жестоко ошибаются. Я изначально знал, что оно вызовет расходящиеся по воде круги – как от булькнувшего в пруд камня. В какой-то степени и Обама должен быть благодарен участникам движения «Оккупай» за то, что они «спасли его задницу» на выборах 2012-го года. Однако реальная заслуга движения заключается в том, что оно выдвинуло на первый план сам вопрос о социальном неравенстве – о «величайшей краже, совершаемой под покровом мер экономии», как я это называю.

– Вы слишком уж откровенно говорите об Обаме, хотя у нас считают его представителем «сил добра»...

– Отчасти такое восприятие обусловлено тем, что Обама сам по себе первоклассный оратор. Он мог бы быть вторым Мартином Лютером Кингом, Малькольмом Х, или даже лучше их. Однако верхушка Демократической партии, это не лидеры – они просто мастера заключать сделки. Они вовсе не желают инициировать существенные перемены, а тем более проталкивать их. Вместо этого они думают: «Как бы нам снять с себя ответственность и сделать так, чтобы одновременно все были довольны: и наши сторонники, и наши кукловоды»?

– Испытываете ли вы оптимизм по поводу второго срока Обамы?

– Свое отношение к нему я уже выразил в песне «Barackstar O'Bummer», в которой я попытался отразить противоречие между политикой Обамы и его личностью.

Нужно иметь эго величиной с планету Марс, чтобы думать, что из всех людей именно ты достоин быть президентом США. Столь тщеславные люди обычно хотят оставить след в истории, хотят обладать возможностью контролировать то, насколько и за что их будут обожать последующие поколения. Только что мы сейчас помним о Билле Клинтоне, кроме его члена? Обама – хороший оратор, он может завести публику – в этом отношении он, конечно, гораздо лучше Клинтона. Но только о чем он мечтает? Что для него «свет в конце тоннеля»? Он руководствуется принципом: «вот, я совершил удачную сделку, пошел на компромисс с кучкой людей из администрации, и теперь могу спокойно пойти поиграть в гольф».

– Что такого заложено в американской культуре – почему многих американцев так пугают левые идеи?

– Иными словами, вы хотите спросить: «Почему же, бл…ь, американцы настолько глупы»? Ну, что ж, есть в этом и свои плюсы – по крайней мере, у меня до конца моих дней не иссякнут темы для песен. А страх перед левыми идеями со времен моего детства только сильнее укоренялся в сознании. Я помню еще как глашатай Никсона – вице-президент Спиро Агню (политик, который был вынужден подать в отставку в связи с публикациями о противозаконном уклонении от уплаты налогов – прим. пер.) первым стал клеймить всех оппонентов республиканцев, называя их «радикальными либералами». Получалось так, что, если ты либерал – значит ты радикал, а «радикальность» предполагала, что ты либо кто-то вроде «Черных Пантер», либо позволяешь своим детям отпускать длинные волосы и слушать «эту жуткую музыку». Так, постепенно, само слово «либерал» стало ругательным.

Взгляните хотя бы на то, как враждебно американцы относятся к уплате налогов. Меня это, конечно, тоже иногда достает – но я сознаю, для чего нужны налоги, а большинство людей – нет, потому что они не улавливают связи между уплатой налогов и использованием этих средств. В школе этому не учат. Я помню, что нам еще в детском саду рассказывали о «бостонском чаепитии» – о том, как взбунтовавшиеся колонисты выбрасывали чай с кораблей в море, поскольку не хотели платить налоги британской администрации. Налоги – это плохо! Налоги – это плохо! Людям с детства внушается эта мысль, и поэтому, когда ты подписываешь налоговую декларацию, у тебя возникает ощущение, что тебя насилуют.

– Если бы вы стояли во главе государства, то что бы вы тогда изменили?

– Я часто говорил о необходимости введения зарплатного «потолка» – ограничения максимальной зарплаты. И до сих пор я убежден в необходимости такой меры. Думаю, что маниакальное стремление к обогащению – это та же зависимость, причем гораздо хуже зависимости от героина, амфетаминов или крэка. Людей, «присевших» на обогащение следует лечить в реабилитационных центрах. В чем проблема таких вот «богатство-зависимых»? Сколотил первый миллион – и что дальше? Ты ведь настолько горд собой, что сумел сколотить такой капитал, что хочется играть в эту игру снова и снова, хочется выигрывать и дальше. Поэтому такие люди и ведут себя как самая настоящая кучка зависимых от крэка наркоманов.

– Как вы думаете, почему, несмотря на нынешний экономический кошмар, мы до сих пор наблюдаем апатию избирателей?

– Я считаю, что они не поднимают свою задницу, потому что разочарованы и действительно напуганы. Они видят, как многие теряют работу, теряют жилье. И вот человек думает: «Я лучше вооружусь до зубов, чтобы сохранить свое имущество, свой дом, уберечь свою семью, и пошли на хрен все прочие – ведь иначе меня самого просто съедят живьем». Такое поведение мотивировано не столько жадностью, сколько страхом – люди испытывают реальный страх перед «величайшим воровством, совершаемое под предлогом мер экономии» – они не хотят, чтобы их дом был следующим, который снесут бульдозеры.

– Складывается впечатление, что масс-медиа в США очень уж предвзяты. Действительно ли всё настолько плохо?

– Думаю, что не все из ваших читателей понимают, что в США вообще нет мейнстрим-медиа такого типа, как Гардиан. Давайте, если хотите, продвигайтесь в США. Медиа-дебаты в США происходят преимущественно между правыми и ультраправыми. Я ездил по Европе с выступлениями после 11-го сентября, и заметил, что даже пресса, принадлежащая Мёрдоку, предлагала читателям много разных точек зрения по поводу случившегося. Затем я вернулся в Америку, вооруженный, так сказать, этими вычитанными фактами и идеями – и думал, что в Америке-то об этом тоже знают, но люди только ошеломленно смотрели на меня.

– Развитие социальных сетей как-то повлияло на то, как вы распространяете свои взгляды?

– «Цифровая эпоха», конечно же, привнесла в нашу жизнь много всего хорошего. Хотя сам я и не уделяю соцсетям много времени, но признаю их силу и важность – например, твиттер оказался достаточно эффективным методом организации протестов. Однако, что касается долгосрочной перспективы, не мешает ли это полноценному реальному общению? У меня еще нет четкого ответа на этот вопрос. Всё зависит от того, насколько человек использует некий инструмент или это инструмент его использует. Если человек ограничивается лишь твиттером и интернет заменяет для него реальность, то значит я действительно умер, причем умер несколько раз – больше, чем кошка из поговорки. И вот я осматриваю себя в душе: а нет ли где-нибудь крови или пулевого отверстия? Ничего такого не видно, а в интернете тем временем распространяются слухи о том, что я, дескать, умер. Если Интернет подменяет реальность – значит, я действительно мертв.

– У вас есть страничка в Фейсбуке?

– Нет. Там есть несколько липовых Джелло Биафра. В социальных сетях человек зачастую просто коллекционирует виртуальных друзей, создавая своеобразную виртуальную комнату трофеев – я не считаю это социальной связью. Если человек живет в мире воображаемых друзей, это, все же, считается признаком душевного расстройства. Может быть, у нас эпидемия виртуальных душевных расстройств? Это и есть побочный эффект социальных сетей.

– В своей новой песне «Crapture» вы фантазируете о том, как было бы здорово на земле, если бы все религиозные фанатики отправились на небеса, чтобы там воссоединиться с Иисусом. Вам не страшно жить в стране, где креационизм стали воспринимать всерьез?

– Сейчас в США даже строят своеобразные тематические креационистские парки. Я там еще не был – не терпится съездить и посмотреть! Возле Сан-Диего построили еще и музей креационизма (так называемый «Музей творения и истории земли», демонстрирующий «библейский взгляд на науку и историю» – прим. пер.). Я как-то пробовал проходить неузнанным в такого рода места – например, ездил в Колорадо-Спрингс, в центр под названием «Акцент на семейных ценностях». Я одолжил тогда у своего папы костюм, чтобы замаскироваться и выглядеть добропорядочным гражданином – но только меня все равно «выкупили» и стали ходить за мной по пятам по сувенирному магазину. Однако оно того стоило. Мне, конечно, очень не хотелось давать деньги таким людям, но я все же приобрел там видео о том, как Бивис и Батхед заставляют людей поджигать дома и поклоняться дьяволу.

– Вы ведь, если не смеетесь, то плачете, так ведь?

– Конечно. Чтобы бороться с врагом, нужно уметь смеяться над ним. Я понимаю, что мой юмор иногда оскорбителен, но, извините, таков уж я есть (последние 30 лет Биафру регулярно преследуют исками об оскорблении и непристойности – прим. пер.). Кое-кто, наоборот, пытается, прицепить мне нимб над головой – но мне всегда удается от него избавиться. Даже когда я на своих выступлениях шучу о том, как Шаттл сгорел по возвращении на Землю, и жаркое из астронавтов разлетелось на раскаленных кусках обшивки по всему Техасу, то слышу ионгда в ответ возмущенное шипение среди публики. Но именно так я напоминаю людям о том, что это, все-таки, не совсем серьезное политическое мероприятие – ребята, это ведь и есть панк. 

Дом Лоусон

Guardian

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме:

Джон Харрис. Странная живучесть панка

Билии Брэгг. Почему музыка вновь должна политизироваться

Дмитрий Райдер, Марко Габбас. Интервью с Talco

[воспринимать] - perceive