Манилов и либерализм

«…Как хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост»

 Н. В. Гоголь, «Мертвые души»

Развернувшаяся на сайте LIVA полемика о реальности или иллюзорности «левого либерализма», возможно, даст возможность этому течению кристаллизоваться (через критику противников, как это обычно происходит с идеологическими течениями – что-то вроде генезиса иконоборчества и православия). Однако пока что почти все помыслы авторов полностью оторваны от реального мира, в котором мы с вами живем – что несколько умаляет перспективы данного направления. Почти все авторы – как сторонники, так и противники новой теории – строят свои схемы, исходя из подлинно маниловских предпосылок: «было бы хорошо, если бы экономическая система была бы такой-то и такой-то; и тогда все стало бы так-то и так-то». Увы, все мы загнаны в жесткие рамки возможного – и достижение каких-либо, даже не самых далеко идущих целей, требует десятилетий кропотливой работы, а также сознательных или неосознанных усилий миллионов людей. При этом, представители «левого либерализма», иногда вспоминая о социал-демократии, судя по всему, слабо представляют, в чем состоит социал-демократическая программа. Однако и представители «марксистского» крыла также большей частью говорят лишь о конечном желанном результате – а не методах его достижения.

Реальность стучится в двери мировым кризисом, вызванным попыткой возрождения свободного капитализма, предпринятой рыночными фундаменталистами. Дерегулированные экономики стран первого мира, построенные на вертикальных связях с «новыми индустриальными» странами периферии, пошли вразнос. Любопытно, что годы кризиса ничему не научили правящие элиты. Да и не могли научить, так как другие макроэкономические решения пошли бы вразрез с классовыми интересами этих самых элит.

На фоне этой ситуации становится востребованным опыт тех стран, которые отказались от следования неолиберальной модели около десяти лет назад. В первую очередь – Аргентины и Венесуэлы. Для левого движения наиболее важен тот механизм, с помощью которого к власти пришли новые администрации, начавшие проводить новую экономическую политику. Предпосылкой к этому был экономический крах рыночной модели, выраженный как в дефолте по долгам государства, так и в снижении доходов беднейших 60% населения, в огромном социальном расслоении, снижении продолжительности жизни, росту детской смертности (даже на фоне сомнительных результатов предыдущих десятилетий). Все это в сумме привело к «революции через урну для голосования» – и достаточно впечатляющим результатам новой «антилиберальной» политики по прошествии минувших десяти лет.

В свете этого опыта, и в контексте текущего момента, я хотел бы сформулировать кредо левой оппозиции на постсоветском пространстве. Для начала любому политическому течению надо определиться со своими целями, задачами и миссией. На мой взгляд, миссия марксистской оппозиции – создание бесклассового общества; ее цели (в 15-20-летней перспективе после обретения политической власти) – значительное снижение неравенства через социальные программы (в сфере жилищного строительства, образования, здравоохранения), средства на которые будут аккумулированы национализацией ключевых отраслей экономики, генерирующих основные прибыли. А ее задачи – это уже упомянутая национализация, обеспечение внутренней стабильности, наращивание экспорта (для наполнения фондов для государственных программ), повышение платежеспособного спроса беднейших слоев населения, внедрение через эксперименты плановых методов управления экономикой (для начала на уровне городов, затем областей и т.д.).

Это вполне умеренная программа, стандартная программа социал-демократии после Второй мировой войны. Однако после двух десятилетий неолиберальной реакции данная схема выглядит крайне революционной на фоне стандартных практик неолиберализма, и будет характеризоваться внешними наблюдателями как марксистская и ультралевая программа. Скучна ли она для революционного романтика? Пожалуй, да. Однако это действительно то, чем надо будет заниматься на практике.

Вы спросите, как это соотносится с представительской демократией? Данная дихотомия всегда была для меня непонятна. Почему считается, что представительская демократия может сочетаться только со свободным рынком? Никаких доказательств этому не существует – кроме ссылок на опыт Советского Союза, в котором-де была командно-административная система, и-де, именно поэтому не было представительской демократии. В таком случае опыт Боливии, Венесуэлы, Эквадора и Аргентины должны считаться достаточным антипримером. Собственно, переходная модель вполне может сочетать представительскую демократию с государственным регулированием экономики. И хотя конституции достаточно легко меняются, стоит закрепить на уровне основного закона все ключевые моменты экономической политики государства.

Попытки реализовать описанную модель неизбежно столкнутся с противодействием «традиционных элит» – поэтому любое последовательное левое правительство должно быть готово к попыткам переворота и внешнему давлению «обеспокоенных иностранных инвесторов», в просторечии именуемых империалистами. Однако активное противодействие левой администрации может способствовать радикализации процесса изменений в обществе.

При всей упрощенности описанной выше схемы, это та «рыба», на основе которой придется работать левым правительствам. В целом, это наименее ресурсоемкий вариант перехода к новому обществу – хотя, в то же время, он является наименее вероятным сценарием. Ведь на страну, которая осмелится проводить подобную политику, будет оказываться огромное давление – что доказано опытом значительного числа стран в Латинской Америке, Африке или Азии.

Вывод достаточно банален – желая сделать общество более равным, не стоит надеяться, что эта цель окажется легкодостижимой. Но если не ставить перед собой этой цели, то о какой левизне может идти речь? Прольется ли на пути к ней «кровища»? Как говорят английские левые, «They only call it class war when we fight back». Мы можем попробовать сделать переход к новому обществу мирным. Однако надо быть готовым к тому, что мирного перехода не будет – ведь смена способов производства еще ни разу не осуществлялась мирным путем.

Читайте другие материалы дискуссии о левом либерализме: 

Катерина Максименко. «Почему я левая либералка?»

Алексей Цветков. «Почему я не «левый либерал?»

Роксолана Машкова, Иван Шматко. «Между ложными альтернативами»

Дмитро Галко. «Почему я левый либерал. Взгляд из Беларуси»

Артем Кирпиченок. «Не будь скотом у Лукашенко! Будь скотом у буржуев?»

Александр Шепетуха. «Справа – налево. Еще раз о левом либерализме»

Михаил Магид. «Социально-революционный ответ на либерализм и большевизм»

Катерина Максименко. «Актуальность социал-демократии»

Игорь Багачак. «Левые либералы и корабль дураков»