«Националисты чувствуют безнаказанность»

20 апреля, в день рождения Гитлера, ультраправые в очередной раз напали в Киеве на левого активиста Станислава Сергиенко и нанесли ему ножевые ранения, снимая это на видео. Вскоре после этого работающие в украинской полиции нацисты опубликовали на одном из подконтрольых президентской администрации сайтов блог о «новом сафари на сепарастистов», где также была опубликована информация о других левых. Алексей Сахнин поговорил со Стасом о правом насилии, травле инакомыслящих и положении левых в нынешней Украине. Мы призываем наших читателей поддержать Станислава Сергиенко, перечислив на счет средства для его лечения.

– Стас, как ты сейчас себя чувствуешь?

– Более или менее, хотя ноги болят ужасно. Нападавшие порезали ножом мои ноги. Я встать не могу с кровати, не могу ходить.

– Видел ли ты нападавших? Как они выглядели?

– Да, видел, но особенно разглядеть не успел. Они ждали меня у дома, сидели на лавочке. Я прошел мимо них. Они встали, пошли за мной. Один стал бить коленом по лицу, а второй нанес несколько ударов ножом в бедро.

Они были одеты не как субкультурные националисты, а как обыватели. Но, наверное, они меня заранее выслеживали. Они ждали меня там, где я снимаю квартиру, но где я не прописан.

Когда они меня порезали, я упал и увидел, что они меня снимают на камеру. Потом они стали убегать, а я начал звать на помощь. Подбежал какой-то мужчина, который вызвал «скорую» и полицию. Те приехали минут через пятнадцать. Меня забрали в машину «скорой», очистили раны и перебинтовали, чтобы остановить кровотечение. Полиция взяла у меня показания.

– Как отнеслись к случившемуся твои родители?

– Я сказал маме – она волнуется, но что она думает, я не знаю. Она не в Киеве живет.

– Год назад на тебя тоже нападали националисты. Это те же самые люди?

– Да, на меня нападали на первомайской демонстрации в прошлом году. Скорее всего, и сегодня это были крайне правые. Я так считаю, потому что до этого мне угрожали. Особенно после громкой акции протеста против отмены стипендий для многих учащихся.

– Но это же были чисто социальные лозунги?

– Да. Мы выступили на встрече с заместителем министра образования со студентами, который пришел рассказывать студентам, почему правительство отменяет стипендии. Но среди наших лозунгов были и антивоенные. Они зацепились за этот антивоенный лозунг и начали везде раскручивать, что мы – сепаратисты. И после этого начался шквал угроз. Моя фотография облетела все правые паблики в социальных сетях.

– А от кого исходили угрозы?

– От разных людей. Но в основном от ультраправых. Типа С14 и Misanthropic Division и тд.

– Почему на тебя нападают? Что такого ты делаешь? Чем ты опасен?

– Я не думаю, что именно я чем-то опасен. Но вопрос не во мне, а в них. Они самоутверждаются за счет политического террора, направленного против оппонентов. Им неважно, кто это был: я или ты. Или какой-то другой левый активист.

– Но все же, на тебя нападают уже второй раз, даже третий.

– Да. Но, к примеру, на антифашистской акции 19 января в честь памяти Бабуровой и Маркелова, напали на Тему Киву. Меня просто раскрутили правые, а так есть много примеров нападений на других. Например, на последней акции против Трудового кодекса были очень агрессивные действия со стороны правых, направленные против Захара Поповича.

– Находятся ли левые в Украине под угрозой? Носят ли преследования регулярный характер?

– В последнее время да. Например, меньше месяца назад, во Львове произошла поножовщина между анархистами и нацистами, когда ультраправые напали на одного анархиста.

– Как ты считаешь, националисты выполняют в этих ситуациях заказ? Они выступают боевой силой власти?

Мне кажется, что не в моем случае. Я не вижу интерес власти организовывать уличное насилие. Тем более, направленное не против какого-то крупного и организованного движения, как это было ранее – например, против КПУ, которое я не поддерживал. Такие примеры использования властями ультраправых были.

Националисты чувствуют безнаказанность. Их друзья и коллеги связаны с властью. Многие ультраправые работают в МВД, в СБУ. Это дает им ощущение безнаказанности.

Если говорить о травле за нашу акцию со стипендиями – c одной стороны, этим занимались оплачиваемые «тролли» Порошенко, которые это раскручивали, а, с другой стороны, была низовая инициатива националистов, ультраправых. В том случае они сомкнулись, их интересы сошлись. Но так бывает не всегда.

– А ты видел, как украинские СМИ описывают нападение на тебя? Например, сайт Цензор публикует пост некоего националиста, который пишет, что «сафари на сепаров» только начинаются и тд. И там фотографии тебя, Алены Ляшевой, Владимира Ищенко и других людей.

– Я не видел этой новости.

– «Замайданные» левые характерно отреагировали на это нападение. Никто из них не выразил сочувствия, солидарности. Наоборот, они жалеют только о том, что я или Сергей Киричук будем теперь «торговать твоей историей на Западе». Но сами относятся к произошедшему, почти как к должному, шутят какие-то натужные шутки. Откуда это все?

– Я не следил специально за их реакцией. Это просто сектанство, на которон не стоит обращать внимания. Все эти люди – Мрачник, или там Володарский – не имеют абсолютно никакого влияния в Украине. Это очень изолированные, замкнутые секты и уделять внимание их мнению вообще бы не стоило. Другое дело, что они занимаются прямым стукачеством правым. Особенно Володарский. И это проблема, которая представляет угрозу многим левым активистам в Украине.

– С чем связан этот дефицит солидарности?

– Тут сыграла роль поляризация, которая произошла во время Майдана. Эти люди увидели в происходящем революцию какую-то. И их понесло. Но опять же: это отдельные персонажи, очень маленькие группки, которые не имеют никакого влияния на рабочее или социальное движение в Украине. Если бы было движение, тогда была бы и солидарность. А когда есть только секточки, о чем можно говорить.

– Какова на твой взгляд стратегия левых в Украине? Какие направления работы самые важные?

– Для меня это открытый вопрос. Никакой панацеи у меня нет. Левые очень сильно оторваны от своего социального класса. Они состоят в основном из интеллектуалов. Пора бы им более активно заняться своим классом. Большая проблема в том, что левые плетутся в хвосте событий, а не занимаются разработкой какой-то стратегии, планированием достижения своих целей. Эти вопросы нужно дискутировать, но отстуствие стратегии остается глобальной проблемой.

Важное место в работе левых должна играть борьба за мир. В этом плане моя позиция четкая: я не поддерживаю ни одну из сторон. Я выступаю за мирные переговоры. Война, которая сегодня идет в Украине, выгодна только правящим элитам Украины, ЕС и России. В то время как рабочий класс Украины или Донбасса ничего не получает, кроме повышения коммунальных платежей и тысяч смертей. Ведь умирает не сын Порошенко, а многодетная мать или простой шахтер, рабочий на заводе.

– Могут ли левые стать серьезной альтернативой в сегодняшней Украине? Могут ли они противостоять ультраправым?

– Я не знаю, это требует глубокого научного анализа. Главный вопрос: какие левые? Ответа у меня пока нет, все зависит от многих факторов.

– Какие у тебя сейчас планы?

– Пока нужно вылечиться, а там посмотрим. Общественную деятельность я планирую продолжать. Например, довести это дело с нападением до конца. Потому что за последние три года ни один неонацист, который напал на левого, не был осужден или вообще привлечен к ответственности. Поэтому я хочу привлечь к этому вопросу как можно больше внимания, добиться результатов.

После Майдана, где правые сыграли огромную роль, и с началом войны, либералы заключили союз с правыми, что дало им огромное влияние и безнаказанность. Вот эту безнаказанность я бы хотел разрушить.

Беседовал Алексей Сахнин

internationalen

Для иллюстрации интервью использована работа Антона Бархаткова, опубликованная после нападения на Станислава Сергиенко.

Читайте по теме: 

Станіслав Сергієнко. Звикаємо до насильства

Володимир Чемерис. Атмосфера для эскадронiв

Юрий Шеляженко. Конец презумпции невиновонсти

А. Украинский, А.Слободянюк. Афтепати Майдана

Дмитрий Мануильский. Законы диктатуры

Н. Шешуряк, А. Сiгунцов. «Зiгафолк» i сором дивитись у дзеркало