Нужен ли нам такой спорт?

Спорт традиционно воспринимается социумом как значимое и позитивное социальное явление, потому что он имеет огромные возможности для самовоспитания, самосовершенствования, самоактуализации личности. Однако в последнее время в спорте не трудно заметить девальвацию этих ценностей. На первый план все чаще выходят ценности, связанные с достижением материальных благ, славы, преимущества одного человека над другим, одной страны над другой. Анализ современного этапа развития спорта высших достижений показывает, что в этой социальной сфере складывается особая «спортивная субкультура», которая включает в себя нормы и ценности, не совпадающие с ценностями культуры мира, да и вообще с общекультурными ценностями. Дисфункциональные проявления спортивной субкультуры наиболее ярко наблюдаются в сфере международного и олимпийского спорта, так как здесь конкуренция приобретает особо острые формы, успех зачастую поощряется значительными материальными вознаграждениями, а потому соревнующиеся стороны любой ценой стремятся добиться победы. Во время этой конкурентной борьбы социальные нормы нередко отступают на задний план, благодаря чему получают распространение и поддержку антигуманные ценности, которые зачастую являются источником различного рода девиаций в спорте.

Сегодня мы воспринимаем допинг в спорте как нечто естественное, без чего большой спорт не может существовать; как зло, с которым необходимо бороться, но вполне победить невозможно, поскольку разного рода специальные препараты атлеты применяли всегда. Так, еще во II веке до н. э., греческие атлеты принимали протеин, семена кунжута, употребляли перед соревнованиями некоторые виды психотропных грибов. Позже древние открыли и применили целый ряд допинговых препаратов. Римляне выращивали мак, на основе которого изготовляли опиум, китайцам была известна конопля, а в Южной Америке – кока. Они сходны по своим свойствам с амфетаминами, которые получили широкое распространение уже давно и продолжают применяться и поныне. Поэтому вполне вероятно, что уже на первых спортивных ристалищах – Олимпийских играх и римских аренах – спортсмены не пренебрегали допинговыми препаратами.

Этот вопрос вновь обрел актуальность в конце XIX века с рождением современного спорта, когда начали проводиться крупные международные соревнования, которые знакомы нам и сегодня: Олимпийские игры (с 1894 года), международная велогонка «Тур де Франс» (с 1903 года), Кубок мира по футболу (с 1928 года) и др. Вместе с ними снова возникла проблема допинга в спорте. История современного спорта донесла до нас упоминание о его первой жертве – валлийском велосипедисте Эндрю Линтоне, погибшем в 1896 году во время велогонки Бордо-Париж. Но тогда эта проблема не привлекла внимания ни участников и организаторов соревнований, ни государственных властей. Допинг рассматривался как один из «приемов» спортивной подготовки, направленный на достижение лучших результатов. Вопрос об употреблении допинга в спорте впервые возник по-настоящему лишь в 1950-е годы, когда с распространением телевидения стало возможно наблюдать за соревнованиями в прямой трансляции, и с появлением спонсоров, которые придали спорту ярко выраженный экономический аспект.

Широкое освещение соревнований в СМИ и эксплуатация спорта превратили крупнейшие международные соревнования в тотализатор, ставки в котором быстро обрели политический оттенок. В соперничестве между социалистическими и капиталистическими странами спорт стал мерилом развития общества: противоборствующие стороны стремились доказать свое превосходство через демонстрацию спортивных достижений, не стесняясь в выборе средств. Этот идеологический фактор значим потому, что в течение довольно долгого времени он обрекал на неудачу любые добросовестные попытки вести борьбу с допингом, которая была возложена на неправительственную организацию – Международный олимпийский комитет (МОК). В 1967 году была учреждена медицинская комиссия МОК, тогда же был составлен первый список запрещенных препаратов и введено правило об обязательном допинг-контроле на международных соревнованиях.

Дебют медицинской комиссии МОК состоялся в 1968 году на зимних Играх в Гренобле и летних в Мехико. С той поры антидопинговые структуры МОК продвинулись очень далеко. Своего апогея работа медицинской комиссии МОК достигла в 1999 году, когда для усиления борьбы с «химией» было создано Всемирное антидопинговое агенство (WADA). Президент МОК Хуан-Антонио Самаранч, находившийся на этом посту с 1980 по 2001 год, придавал явлению допинга второстепенное значение и заявлял, что оно представляет опасность лишь в той степени, в какой угрожает жизни спортсмена. В иных формах практика допинга допускалась, хотя от нее рекомендовалось воздерживаться. Другую позицию занял следующий президент МОК Жак Рогге, сам в прошлом врач, лоббирующий интересы WADA. После допинговых скандалов на зимней Олимпиаде 2002 года в Солт-Лейк-Сити МОК и WADA разработали новые правила борьбы с атлетами-нарушителями. Эти положения вошли в Антидопинговый кодекс, который вступил в силу с 1 января 2004 года. Согласно документу спортсменов, уличенных в применении допинга, ждет обязательная двухгодичная дисквалификация, а показанные ими результаты должны быть аннулированы. Страны и федерации, которые не признают кодекс, будут подвергнуты санкциям со стороны МОК. В частности, такие государства не смогут претендовать на право проведения Олимпиад, а виды спорта, культивируемые федерациями-отказниками, рискуют быть исключенными из олимпийской программы.

Многие чиновники спорта выступают за дальнейшее ужесточение правил и увеличение списка запрещенных препаратов. С каждым годом количество препаратов (многие из которых применяются в клинической медицине), которые попали в запрещенную зону применения в спорте, растет. Объяснение этому простое: чем больше количество препаратов, внесенных в этот список, тем дороже, естественно, допинг-тест. Прежде всего в этом заинтересованы производители дорогостоящей аппаратуры для допинг-лабораторий (стоимость одной, в зависимости от оснащения, составляет от двух-трех до десятков миллионов долларов). Увеличение списка запрещенных препаратов заставляет лаборатории обновлять приборы и оборудование раз в три-пять лет. Уже сегодня многие крупные турниры по составляющей допинг-контроля обходятся дороже, чем сами соревнования.

Судить спортсмена за употребление допинга на крупных международных соревнованиях в современных условиях трудно. Сегодня победа в большом спорте – это уже скорее не выдающееся личное достижение спортсмена, а работа слаженного механизма команды, качественно подготовившей его тренерской школы, объема затраченных на него финансовых средств, а иногда просто роль страны, которую он представляет. Функциональная роль спортсмена также претерпела значительные изменения. Сейчас, кроме исключительно спортивных задач, на спортсмена возлагается и роль официального представителя на международной арене. Именно благодаря его победам о его стране могут узнать в других частях мира. А последний факт, кроме всего прочего, означает еще и определенный уровень информационного влияния. Однако у этой проблемы есть и другая сторона медали. Спортсмены превратились в своеобразный товар, разница только в том, что качество данного товара, как и основные его характеристики, определяют статус и количество достигнутых ими побед. А жесткая конкуренция и постоянно повышающийся уровень мастерства диктует свои условия: в современном мире, учитывая постоянное участие во всевозможных соревнованиях и все более усложняющиеся задачи, старость в профессиональном спорте наступает уже через 5-10 лет после начала активного участия в серьезных соревнованиях.

Годы сложнейших, изнуряющих тренировок, напряженный график соревнований, травмы и работа на износ постепенно начинают серьезно сказываться на здоровье. Восстанавливать силы с каждым днем все труднее, а болезнь рано или поздно может привести не только к потере очередной награды, но и к необходимости уступить дорогу более молодым, что означает окончательный уход из спорта. Все вместе рано или поздно приводит к необходимости становиться перед выбором: допинг или уход в небытие. И результат такого выбора зависит не от морально-идейных качеств спортсмена. Точно также, как и информация о ненахождении допинга совсем не свидетельствует о полном его отсутствии, а скорее говорит о мастерстве врачей, обслуживающих данную команду, и высоком развитии фармакологической промышленности данной страны или просто является свидетельством нежелания олимпийского комитета провоцировать скандал и официально ссориться со страной того или иного спортсмена.

Как правило, ловят спортсменов тех стран, у которых нет либо фармацевтических технологий достаточно высокого уровня, либо политических возможностей «прикрыть» своего атлета. Например, можно расширить непосредственно перед Играми список запрещенных медицинских препаратов и потом уличать спортсменов. По такому сценарию был разыгран в 1996 году скандал с бромантаном, в применении которого обвинили российских спортсменов, а в 2016 году перед Олимпийскими Играми в Рио-де-Жанейро российских спортсменов вновь уличили в употреблении допинга. Можно пойти другим путем – разрешить спортсменам, которые якобы болеют астмой, принимать антиастматические препараты, хоть они и содержат запрещенные вещества. Лекарства от астмы расширяют бронхи и увеличивают содержание кислорода в крови, что дает атлетам-астматикам значительное преимущество. В Сиднее в 2000 году таких больных было шестьсот человек – специалисты уже тогда шутили, что Олимпийские игры нужно переименовать в Астматические игры или считать их параолимпийскими.

Фантастическая активность WADA – не более, чем очередное шоу. Когда ставки на Играх столь высоки, не стоит ожидать, что спортсмены, тренеры, национальные олимпийские комитеты и федерации откажутся от запрещенных препаратов. Тем более зная, что конкуренты активно их используют. Применение допинга и антидопинговая борьба – две стороны одного бизнеса, причем высокодоходного. Фармацевтические компании, например, намеренно поддерживают «гандикап»: между выпуском допинг-препаратов и средств контроля и диагностики проходит один-два олимпийских цикла. Проблема запрещенных препаратов – оборотная сторона коммерциализации Игр, и никакими прямолинейными мерами с допингом не справиться.

Антидопинговая политика влияет на развитие технологий создания спортивного снаряжения – разработчики пытаются компенсировать спортсменам отказ от традиционных методик подготовки с применением допинг-препаратов.  Во многом из-за бурного развития спортивных технологий из олимпийских соревнований выбывают слаборазвитые страны. Реальная же опасность антидопинговых кампаний в том, что они стимулируют создание все более изощренных фармо- и биотехнологий. Ни для кого не секрет, что уже в ближайшие годы спортсмены смогут воспользоваться услугами «генной терапии». Генный допинг может привести к драматическим последствиям в спорте. Суть технологии в том, что человеческий организм инфицируется искусственным вирусом, в который встраивается специально отобранный ген. «Генетически инфицированный» организм претерпевает запрограммированные изменения в силе, реакции и выносливости. Надо ли говорить, что методика традиционного допинг-анализа в таком случае бессильна. Позволить же себе подобные процедуры смогут только спортсмены из развитых стран. Разрыв между технологически продвинутыми странами и остальным миром будет только возрастать. И уже через десять-двадцать лет олимпийское движение рискует превратиться в соревнование богатых стран с высоким уровнем околоспортивных технологий.

И технологический прогресс в спорте, и коммерциализация олимпийского движения – явления, обусловленные тенденциями развития общества в целом. Самое же неприятное для МОК то, что кардинально изменить ситуацию к лучшему почти нереально. Где он найдет внерыночные источники финансирования? Национальные олимпийские комитеты живут на деньги МОК. Так что ему не приходится рассчитывать, что взносы государств-членов будут сопоставимы с уровнем сегодняшних коммерческих доходов. Численно в МОК доминируют бедные страны, а озабоченные бюджетными дефицитами развитые государства вряд ли воспримут с оптимизмом идею госфинансирования Олимпиад. На деньги частных спонсоров олимпийскому движению тоже не прожить. Других, даже гипотетических, вариантов финансирования у МОК нет. При этом нельзя сбрасывать со счетов и проблему материального поощрения спортсменов. Вот и получается, что всерьез говорить о сокращении в Олимпиадах влияния бизнеса не приходится. Пожалуй, единственное, что действительно можно сделать в нынешней ситуации для спасения Олимпиад – честно признаться в том, что происходит и постараться создать максимально равные условия для всех, а не использовать как прикрытие идеалы олимпийского движения.

Большой спорт  сделали символом, примером для подражания, следовательно, химизированный большой спорт способен заставить есть таблетки огромное количество людей без врачей, без здравого смысла и дисциплины. То, что только запретительными мерами справиться с распространением допинга в спорте не удастся, сегодня очевидно. Необходимы всесторонняя, начиная с детско-юношеских спортивных школ и дворовых спортивных команд, антидопинговая пропаганда и разъяснительная работа. Актуальность данной проблемы подтверждается данными социологического опроса, проведенного среди малоизвестных, но перспективных спортсменов. На вопрос: «Как Вы расцениваете для себя возможность принимать какой-то сильный допинг, вскоре стать Олимпийским чемпионом, но через 10-15 лет превратиться в инвалида?», – 80% опрошенных ответили «да, согласен» [1]. По данным исследований специалистов российского ВНИИ физической культуры, анаболические стероиды стали чуть ли не составной частью молодежного спортивного движения. В атлетических гимнастических клубах единоборств в Москве и Московской области допинг принимают 53-61% занимающихся [2]. В мире среди молодежи в тяжелой атлетике, пауэрлифтинге и бодибилдинге анаболические стероиды принимают 90% спортсменов-мужчин и 20% женщин, 78% футболистов и 40% спринтеров [3].

Проблема допинга в спорте не была бы столь актуальной, если бы она касалась только большого спорта. Спорт высших достижений – это относительно малочисленный и, таким образом, малоинтересный рынок для тех, кто создает и внедряет новые препараты. Главные же рынки – фитнес, бодибилдинг, индустрия похудения и др., которые сегодня развиваются невиданными темпами. Допинговая индустрия гораздо шире, чем можно себе представить. А последствия употребления допинговых препаратов поражают своей чудовищностью. Допинг – это та модель поведения, за которой следует наркотизация. Спорт – это игра по правилам, а допинг убивает саму идею спорта.

Другой не менее значимой проблемой современного спорта является насилие на спортивных площадках. Немалый вклад в пропаганду насилия вносят спортивные передачи, стремящиеся подогреть интерес зрителей показом сцен насилия. Репортажи часто перенасыщены сообщениями о силовых столкновения в ходе игр. То же самое можно видеть на страницах газет и журналов.

Проблема насилия в спорте также имеет свою историю. В частности, можно вспомнить случаи, когда международная игра в хоккей вылилась в нерегулируемый кулачный бой, как это произошло на зимних Олимпийских играх в Скво-Вэлли в 1960 г., а крикетные и футбольные матчи теряли характер спортивных зрелищ через драку зрителей, наблюдавших за ними. Г. Пильц в работе «Насилие в спорте» подробно обосновывает положение о том, что «фактически насилие является органичным элементом современного соревновательного спорта, а мир – утопией» [4, S. 289].

Драки являются неотъемлемой частью хоккея. В национальной хоккейной лиге (НХЛ) кулачные драки традиционно является частью спортивного шоу, ради которого болельщики приходят на трибуны. Зритель платит за драматизм: драки, скандалы, бурное выяснение отношений. Другими словами, чем ближе игра к жанру триллера, тем лучше. Чувствуя этот зрительский «месседж», современные «гладиаторы» незаметно для самих себя переходят грань дозволенного, давая волю грубой физической силе порой без всякой на то причины. Драки на хоккейном поле бывают настолько жестокими, что в их последствиях приходится разбираться полиции. Например, в 1970 году первыми в истории НХЛ предстали перед судом Уэйн Маки из «Сент-Луис Блюз» и Тед Грин из «Бостона». За «дуэль» на клюшках им было предъявлено обвинение в нападении, но до каких-либо строгих санкций дело не дошло. Позже, в 1988 году, отличился Дино Сиссарелли из «Миннесоты», который с особой жестокостью избил на льду Люка Ричардсона. Беспрецедентный случай произошел в 2000 году на матче «Бостон» – «Ванкувер», когда защитник американского клуба Марти Максорли напал на Дональда Брашира сзади и бил его, нанося удары клюшкой по голове до тех пор, пока повергнутый соперник не потерял сознание. Этот случай тоже оказался на контроле в полиции, однако наказание свелось к дисквалификации Максорли на 23 игры.

Почему жестокость захлестнула спортивные арены? По мнению президента Российской ассоциации психологов спорта Альберта Родионова, дело в общем отношении к жестокости в спорте, что, как ни парадоксально, негласно поддерживается почти всеми командами, лигами и ассоциациями. Когда игрок чувствует, что команда одобряет его поведение, его агрессия нарастает еще больше. В НХЛ боятся, что без драк на площадке хоккей потеряет привлекательность для зрителей, и поэтому сознательно закрывают глаза на многочисленные игровые схватки. Жестокость на спортивных аренах обусловливается еще и условиями контрактов: чем больше денег привлечено, тем жестче драки. В хоккее у каждого игрока есть свое амплуа. Высокорослые и физически развитые защитники нередко приобретают амплуа тафгаев – «крутых парней», оберегающих «звезду», обычно нападающего. И если они кого-то травмируют, то считается, что тафгаи хорошо справились со своей работой, за что они получают в дальнейшем прибавку к зарплате.

«Неспортивные» драки на спортивных площадках характерны и для других видов спорта, например баскетбола, европейского и американского футбола, регби и др. Кроме того спортивная игра способна провоцировать физическую агрессию болельщиков. Достаточно вспомнить драки футбольных фанатов, которые сопровождают современный футбол практически во всем мире.

Еще одним из проявлений девиантного поведения в современном спорте является словесная агрессия, которая представляет собой высказывание обвинений, оскорблений, упреков, лжи с целью дискредитации оппонента в глазах окружающих. Наиболее распространенным оскорблением являются нецензурные слова, которые высказываются в адрес оппонента. Нецензурные слова, ненормативная лексика используются с целью задеть за самое дорогое в душе оппонента. Достаточно часто с помощью словесной агрессии спортсмена провоцируют на осуществление невыгодных ему действий. Достаточно вспомнить конфликт между французским футболистом Зинедин Зиданом и итальянцем Марко Матерацци, разгоревшийся в финале Чемпионата мира по футболу в 2006 году. Тогда игрок французской сборной ударил головой соперника из Италии. В результате чего Зидан был удален с поля, а его команда проиграла Мундиаль. Такое неспортивное поведение Зидана спровоцировали нецензурные слова Матерацци в адрес близких французского футболиста.

Словесная перепалка и взаимные обиды давным-давно стали традицией профессионального бокса. Достаточно вспомнить, как разговаривали со своими соперниками такие выдающиеся бойцы как Мохаммед Али, Джо Фрезер или Майк Тайсон. Выражения «убью», «сотру в порошок», «размажу по канатам» были отнюдь не самыми грозными. Например, Хасим Рахман во время теледебатов заявил, что Леннокс Льюис нетрадиционной сексуальной ориентации. Эти обвинения спровоцировали драку спортсменов еще до поединка в ринге.

Самые ужасные формы девиаций имеют место в юношеском спорте. Так, во второй половине 1990-х годов получили широкий общественный резонанс случаи сексуального насилия в отношении детей со стороны их тренеров в Нидерландах, Англии и Ирландии [5]. По данным авторов [6] в сфере спорта 20% детей потенциально подвержены риску различных видов жесткого отношения к ним, насилия или эксплуатации, а 10% являются жертвами нарушения в той или иной степени их прав человека. В исследовании определены разнообразные (потенциальные) формы жесткого отношения и насилия в отношении юных спортсменов, среди которых: физическое насилие и принуждение (чрезмерно интенсивные тренировки, телесное насилие среди сверстников, «дедовщина», установки на «жесткую игру») психологическое и эмоциональное насилие (избыточное давление и стресс, словесные оскорбления, эмоциональное насилие, принудительные диеты), сексуальное надругательство и насилие; употребление допинга, а также продажа в другие клубы и торговля людьми. Ш. Детрик в работе [7] приводит результаты некоторых исследований о насилии в детском и юношеском спорте. По его данным, проведенные в 1998 году в Канаде и Норвегии исследования показали, что спортсмены (40-50 % и 33 % соответственно) имеют дело с окружением, которое воспринимается ими негативно и как дискомфортное, в котором распространены сексуальные домогательства и насилие. Экспериментальное исследование в Дании (1998 год) также показало, что около 25 % спортсменов, не достигших 18 лет, находились в ситуациях сексуального домогательства со стороны тренера или инструктора, или знали о таких ситуациях. Автору удалось найти также исследование, проведенное норвежскими учеными, в котором сравнивается распространенность сексуального домогательства в контексте и вне контекста спорта. Результат крайне тревожный: вдвое больше спортсменов по сравнению с неспортсменами подвергаются сексуальным домогательствам со стороны лиц, облеченных властью.

Замечу, что с начала 1990-х годов проводятся научные исследования по привлечению детей к соревновательным видам спорта, которые варьируются от медицинских обследований до социологических исследований. Однако в настоящее время очень трудно найти данные, свидетельствующие о характере и масштабах насилия в отношении молодых спортсменов как в соревновательных видах спорта, так и во время проведения спортивно-оздоровительных мероприятий. Это также касается насилия в отношении детей во внешкольных досуговых учреждениях, таких как молодежные клубы.

К рассмотренному выше следует добавить, что спорт, стимулируя чрезмерную конкуренцию, насилие, специализацию, профессионализацию и другие негативные явления, в действительности способствует разъединению людей. Комплекс этих проблем американский социолог Р. Липсайт определил как «Варсити-синдром», представляющий собой сложный механизм социальной селекции, который лишает большинство людей возможности заниматься спортом – ради коммерческих интересов небольшой группы предпринимателей, контролирующих спорт. «Варсити-синдром» как социальное явление стимулирует углубление социальных неравенств, создавая предпосылки для формирования элитарных групп в обществе. Эта политика находит своих последователей как среди тренеров, чьи авторитарные методы вытесняют из спорта удовольствие, так и среди спортивных функционеров, которые рассматривают спортсменов как «наивысший порядок» человечества. По мнению Р. Липсайта, сегодня «банки решают, какие арены и рекреационные сооружения будут построены; телевизионные компании – какие виды спорта будут поддержаны на экране; пресса – какие отдельные личности и команды будут отмечены; муниципалитеты – какие клубы получат финансовую поддержку из-за строительства стадионов; законодатели штата – какие университеты и какие пункты их спортивных программ получат развитие; а федеральное правительство, принимая выгодные налоговые постановления и поправки к законам, помогая развивать и поддерживать спортивные развлечения как средство коммуникаций, переходит границы патриотизма и послушания, эксплуатируя и то и другое » [8, p. 27].

Профессиональный спорт кроме объективных экономических причин, послуживших толчком к его расцвету, получил развитие в капиталистических странах прежде всего как инструмент контроля над организацией свободного времени широких слоев населения. Эта роль профессионального спорта приобретает дальнейшее развитие и в настоящее время с той лишь разницей, что усложнились и усовершенствовались методы идеологической обработки массового сознания правящими классами в сфере спорта. Однако лишний акцент на спортивных достижениях разрушает спорт не только как таковой, но и как процесс образования и воспитания. Вполне естественно, что коренные качественные изменения претерпел и образ спортсмена. Все это сопровождается крайне негативными явлениями, имеющими глубокие социальные последствия. По этому поводу Н. Айсакс отмечает: «Атлет – это высокооплачиваемая проститутка общества. Он продает свое тело для удовлетворения других – как и когда они этого хотят, и не имеет значения, какова его заработная плата, реальная прибыль поступает дельцам и владельцам, которые выступают как сутенеры ... Общество в целом вступает в сговор, чтобы поддерживать систему эксплуатации ... Спорт выступает как консервативный элемент общества» [9, р. 28].

Очевидно, что тенденции развития современного спорта связаны с социально-политическими изменениями, влияющими на процесс формирования ценностей, убеждений и отношений широких масс. Этот процесс неизбежно приводит и к переносу акцента на новые социальные и идеологические роли и функции, которые общество диктует своим социокультурным институтам, среди которых заметно выделяется спорт. В условиях рыночных отношений спортивное соревнование наделяется функциями рыночного товара, продукта потребления, становится средством, создает технический и рекламный потенциал для различных сфер социально-экономической деятельности. В условиях коммерциализации спорт высших достижений, будучи чрезмерно трудо-, энерго- и финансовоемким, обескровливает массовый и детский спорт, что особенно характерно для Украины и для других стран с относительно низким уровнем экономического розвития. Так нужен ли такой спорт?

Виталий Лукащук, доктор социологических наук

Читайте по теме: 

Стюарт Джеффрис. Марксистский анализ гимна Чемпионата Мира

Терри Иглтон. Футбол - ближайший друг капитализма

Александр Иванов. Какой футбол нам нужен

Пит Паттиссон, Джейсон Бурк, Ник Коэн. Рабы футбола

Андрей Манчук. Бараки «Олимпийского»

Саймон Дженкинс. Нужен ли нам дорогой цирк?

Франко А. Бразилия: «футбольные протесты»

Брайан Мартин. Десять причин противостоять олимпиаде

Марк Пэрримэн. Внутри фан-зоны

Литература:

1. Марков Л. Н. Допинг / Л. Н. Марков // Неделя. – 1998. – № 1. – С. 8–9.

2. Ратнер А. Б. Борьба с допингом на современном этапе / А. Б. Ратнер // Современные проблемы допингов в спорте: Сб. научн. трудов. – М. : Физкультура и спорт, 1996. – С. 45–50.

3. Марданов Р. В спорте всегда есть место допингу / Р. Марданов // Независимая газета. – 10.04.2002.

4. Pilz G. A. Gewalt im Sport  / G. A. Pilz // Handbuch Sportsoziologie. – Schorndorf, 2008. – S. 287 – 297.

5. Sexual Deiance: Theory, Assessment, and Treatment / edited by D. Richard Laws, Wiiliam T. O’Donohue. – New York : The Guilford Press, 2008. – 642 p.

6. David P. Human Rights in Youth Sport: A Critical Review of Children’s Rights in Competitive Sport / P. David. – London : Routledge, 2005. – 368 p.

7. Детрик Ш. Насилие в общине. Информационный документ / Ш. Детрик // Пакет документов регионального совещания в рамках исследования ООН по вопросам насилия в отношении детей. – Любляна, 2005. – 28 с.

8. Lіpsуte R. Raiders Night / R. Lipsyte, M. Miletic. – New York : Harper Collins Publishers, 2007. – 256 p.

9. Isaaсs N. D. Jock Culture USA / N. D. Isaaсs. – New York : W. W. Norton & Company Publishers, 1978. – 221 р.