Перформанс удался

«Это потому что в искусстве нет объективных критериев. Вот в спорте все объективно – пробежал быстрее всех стометровку – все – ты молодец, победитель, чемпион!.. и никого не интересует стиль твоего бега, хоть задом наперед. «Как-то он не концептуально пробежал…» – да пошел ты в жопу, ты сам так пробеги! «Нет, нет, что же он хотел сказать этими своими 9,5 секундами» – что ты хрен так пробежишь – только и всего».

«О чём говорят мужчины»

Перформанс удался – именно так можно вкратце охарактеризовать поджог двери здания ФСБ на Лубянке, осуществленный акционистом Павленским. Известие об этом вызвало бурную реакцию в социальных сетях. Блогеры постарались высказаться об акции – видимо, из-за того, что в последнее время в центре Москвы не часто горят здания силовых ведомств. Одни восхищались зажигательным во всех смыслах перформансом, другие не менее активно его осуждали, третьи возмущались вандализмом, четвертые говорили, что «власти во всем разберутся». В итоге, акция Павленского, как и инцидент с разбившимся несколько дней ранее самолетом А321, выявила то, что казалось скрытым внутри «единого, сплочённого» российского общества: социально расколотая публика оказалась разобщена в политическом смысле на несколько противостоящих друг другу лагерей.

Я не берусь судить о художественном значении акции. Тем более, что сама российская действительность на поверку оказывается безумнее любого современного искусства. Так, первоначально квалифицированный как «мелкое хулиганство», перформанс Павленского стал «вандализмом» лишь благодаря тому, что здание ФСБ оказалось… «памятником регионального значения». И стало этим памятником потому, что «здесь в годы арестов 1930-1950 годов содержались под арестом выдающиеся государственные и общественные деятели, военачальники, представители науки и культуры».

Поэтому нам лучше обратиться к заявлению самого художника. Из него следует, что в России установлена самая натуральная диктатура чиновников, спецслужб и военных – повсюду страх, террор и рабски-покорное население, запуганное ФСБ. «Военные суды ликвидируют любые проявления свободы воли», – процитировала Павленского горячо поддержавшая его Надежда Толоконникова.

Но общество держит в пассивности отнюдь не страх перед ФСБ – большинство россиян сотрудников этой конторы в глаза не видели – и не угрозы от «эшников» из МВД. Не страх перед военными судами, и уж точно не страх перед чиновниками. Общество сдерживает от протестов страх потерять невысокий уровень жизни, достигнутый в 2000-е. Его удерживают от бунта опасения потерять имеющуюся стабильность – пускай даже полуголодную. Боязнь 90-х годов – в которые, собственно, и зовет народ либеральная оппозиция – оказывается сильнее любых «силовиков». Хотя, разумеется, общество неоднородно. И, поэтому, боятся все тоже по своему: буржуа опасаются бунта и забастовок, состоятельное население крупных городов и областных центров не хочет утратить своё состояние и откатиться в бедность, рабочие и бедняки боятся потерять стабильную, пусть и низко оплачиваемую работу – чтобы опять опуститься в голод, холод и мрак, которые постоянно маячат где-то поблизости.

Наше общество насквозь пронизано буржуазной пропагандой, а потому добровольных помощников по удержанию «единственно возможного строя» – целое море, и даже больше. Они поддерживают его стабильность навязываемой сверху массовой культурой, развитым у средних слоев духом потребительства и стремлением добиться схожего уровня у рабочего класса. Ведь после того, как у тебя всё отняли, а потом дали возможность что-то заработать, ты не захочешь снова сидеть в голой квартире на голой же заднице. Именно на эту «стабильность» работают СМИ, спорт, индустрия развлечений – и, конечно же, политика.

Силовые ведомства – запасной вариант режима, который приводится в действие в самый последний момент. Будь наша власть более продвинутой, она бы включила в политическое поле и президентскую гонку местные аналоги Берни Сандерса – поскольку Зюганов и КПРФ давно не справляются с отведенной им нашими элитами ролью. Но Российская Федерация – гораздо более бедное, нестабильное, балансирующее на грани кризиса государство с таким же раздробленным, нищим и упадочным обществом. И здесь у власти в ходу более простые решения.

Именно поэтому поджог здания ФСБ не вызовет ни восстания, ни даже особого возмущения; если, конечно, власти не раскрутят его – и тогда вся расколотость общества сразу же вылезет наружу. Но зато здания госорганов станут охранять ещё бдительнее. Кроме того, я не удивлюсь, если мы не поимеем на выходе очередные меры по «наведению порядка» в виде массового размещения устройств слежения, а Госдума выделит дополнительные полномочия органам по контролю за перепиской. Тем более, что СОРМ – Систему технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий – никто и до поджога не отменял.

А пока можно подвести предварительные итоги акции. Художник получил толику дополнительного пиара, либералы – да и не только они – встают на его защиту, вкупе с зарубежными СМИ. Казалось бы – достигнуто именно то, к чему стремился Павленский. Осталось только взглянуть на то, что ускользнуло от взглядов публики.

Напомню: уже десять лет назад оппозиционные либералы ставили в вину своим приемникам в Кремле то, что они якобы «реставрируют в России «совок». Преемственность ФСБ и КГБ особенно сильно выпячивалась в то время на фоне многочисленных заявлений со стороны тогдашнего официального представителя ведомства Александра Здановича, любившего восхвалять Феликса Дзержинского. А попытки представить нынешнего президента «хладнокровным чекистом, который горой стоит за интересы страны», апология Сталина и Берии, которых пропаганда представляет «эффективными менеджерами» (какой бы глупостью это ни выглядело) – все это только усиливает у либеральных комментаторов российской политики ощущение «дежавю» и острое чувство «попадания в тоталитаризм».

Во время третьего срока Владимира Путина из информационного поля стерлись звучащие прежде термины из арсенала оппозиционной пропаганды: «питерские», «чекисты в Кремле», «силовигархи». Либералы пытаются свести все проблемы капиталистической страны к «террору, который стальным обручем стягивает российское общество», одновременно персонифицируя весь негатив режима в образе президента и его «силовой» опричнины. Был «хороший» Ельцин, на его место пришел плохой Путин. Не будет его – не будет проблем – так звучит сейчас эта новая версия старой либеральной мантры.

Это именно то, что предлагают обществу либералы – под тем или иным художественным оформлением. И здесь мы наблюдаем их трогательное единение с властью: и первые и вторые желают представить Российскую Федерацию не буржуазным государством, где трудящимся противостоит коллективный классовый враг, а своего рода «самодержавной монархией». И поэтому у одних каждый раз звучит «никто, кроме Путина!», а у других – «лишь бы не Путин!». Верховная власть изображается стоящей вне общества и над классами. А на выходе мы каждый раз имеем «фактор Путина», которым начинают объяснять буквально любые события и у соседей, и внутри страны.

Российские консерваторы «справа» и либералы «слева» – это две палки бьющие в барабан российской реакции. И пока российское общество этого не поймет, оно так и будет выбирать между «реакцией справа» и «реакцией слева». К чему это может привести, наглядно демонстрирует пример наших западных соседей.

Фархад Измайлов

Читать по теме:

Андрей Манчук. Долгая дорога к храму

Славой Жижек. Что такое бренд?

Андрей Манчук. Come as you are

Ольга Казарян. Шило в мешке

Андрей Манчук. Последнее прибежище

Дмитрий Райдер. Не тридцать седьмой

Леонид Грук. Манилов и либерализм