На следующий день

Путинский режим нам не друг и не союзник – как впрочем, и либералы и националисты

Теги матеріалу: кирпиченок, клерікалізм, криза, лібералізм, ліві, нацизм, опортунізм, освіта, пам`ять, політики, срср-ex, україна

06.05.2014

Известный российский парламентарий Илья Пономарев назвал Украину «страной победившей Болотной». После этой меткой, хотя и спорной, ремарки, коммунистическим силам России следовало бы серьезно задуматься.

Нынешний кремлевский режим гораздо устойчивее, чем это принято считать. Его однопартийная политическая надстройка соответствует бюрократическим традициям, сложившимся еще в советское время. Курс на свертывание демократических свобод также не является аномалией, а вполне укладывается в общемировые тенденции, отражающие с одной стороны упадок массовых рабочих организаций и профсоюзов, а с другой стороны, беспрецедентную концентрацию капитала в руках банковской олигархии. Пропагандистскую промывку мозгов при помощи СМИ, ползучую клерикализацию, разрушение образования, можно наблюдать сейчас во многих странах Западной и Восточной Европы.

Но из вышесказанного не следует, что путинско-ельциновский режим вечен. Целый ряд факторов, от конфликтов в рядах правящей верхушки, до социальных изменений в российском обществе и нарастающая конфронтация с западным блоком, работают на его дестабилизацию. История не раз зло шутила над верующими в формулу «революции у нас не будет, поскольку она строго запрещена». Коммунистические организации должны всегда иметь в виду возможность внезапного краха системы. И чтобы грядущие события не застали нас врасплох, мы должны извлечь уроки из украинской катастрофы.

Во-первых, стоит уяснить, что решающую роль в характере и направлении массового движения играют не массовые настроения его участников, а организованные политические силы. Люди, стоящие на трибуне, те, кто формирует повестку дня. В дни Майдана нам не раз приходилось читать о враждебном отношенит вышедших на площадь людей к лидерам буржуазных партий, контролировавших микрофон. Я не подвергаю этот факт сомнению. Но, несмотря на это, именно Яценюк, Кличко и Тягнибок сформировали в результате победы Майдана правительство, установили контроль над СМИ, провели неолиберальные реформы и инициировали конфликт с юго-востоком Украины.

Данный феномен не является чем-то новым. В мемуарах Николая Суханова описан забавный эпизод недовольства солдат слушавших антивоенную речь Ленина с балкона особняка Кшесинской в апреле 1917 года:

«...Грабители-капиталисты, – слышалось с балкона. – ...Истребление народов Европы ради наживы кучки эксплуататоров... Защита отечества – это значит защита одних капиталистов против других...

– Вот такого бы за это на штыки поднять, – вдруг раздалось из группы «чествователей»-солдат, живо реагировавших на слова с балкона. – А?.. Что говорит!.. Слышь, что говорит! А?.. Кабы тут был, кабы сошел, надо бы ему показать! Да и показали бы! А?.. Вот за то ему немец-то... Эх, надо бы ему!..».

Однако, солдаты, отправленные Петроградским Советом для почетной встречи вернувшегося из эмиграции Ленина, не подняли пролетарского вождя на штыки – ибо находились под контролем солдатских комитетов и Петросовета, занимавших куда более левую позицию, чем отсталые солдаты-крестьяне.

Подобная ситуация имела место и в 2012 году, на Болотной площади. Крайне наивны те, кто полагает, что в случае победы этого оппозиционного движения новое правительство было бы сформировано не из числа малопривлекательных персонажей с трибуны.

Во-вторых, отметим ту роль, которую сыграли на Майдане организованные группировки ультраправых. Без особого смущения они зачищали пространство площади от членов левых организаций, а затем, в стычках с «Беркутом», завоевали себе репутацию авангарда «революции». Их методы и тактика заслуживают самого пристального изучения. Отметим, что следует сконцентрироваться не только на успешных операциях фашистов, но и на их ошибках. Фактически, после «черного февраля» они уступили инициативу своим партнерам из числа либеральной украинской буржуазии. Лишь начавшееся протестное движение на Востоке, для подавления которого вновь потребовались группировки ультраправых, возродило «нерушимую дружбу» либерально-фашистского блока.

В-третьих, не стоит питать иллюзий, что режим, который установится после низвержения путинской «управляемой демократии», будет в какой-то степени лучше для коммунистических сил, чем старый порядок. Если переворот будет осуществлен по «украинской модели», союзом «Болотной» и «Русского марша», то не исключено, что вслед за ним последует десоветизация, запрет коммунистических организаций и нападения на левых активистов. Подобно Эстонии, Украине, Венгрии, Латвии и другим восточноевропейским странам, буржуазная демократия будет распространяться только на буржуазию. Страшное разочарование постигнет тех, кто верит, что единственной жертвой станет «туша» КПРФ.

Даже если какие-то левые группы выступят союзниками либералов в ходе переворота, новый правый режим быстро сделает все возможное, дабы избавиться от нежелательных попутчиков – с помощью полиции и нацистов. Мы лишь еще раз убедимся, что буржуазная «законность» прежде всего не является фетишем для самой либеральной буржуазии.

В-четвертых, массовое движение в центре и на периферии неизбежно будут существенно отличаться друг от друга. Крупные финансово-административные центры с высоким процентом служащих («офисного планктона»), буржуазного студенчества, работников сфер, так или иначе обслуживающих олигархию, почти неизбежно выступят под знаменами либерализма. Совершенной иной будет позиция индустриальных городов, где еще сохранился пролетариат и небольших местечек – с высоким процентом безработицы, где жители либо перебиваются мелким бизнесом, либо относятся к люмпен-пролетариату. Здесь развитие событий может принять совершенной непредсказуемый характер, от националистических погромов до восстаний под социалистическими лозунгами.

В-пятых, не стоит повторять мантру о том, что вслед за «Февралем» неизбежно наступит «Октябрь». Действительно, история великих революций, с момента их начала, и вплоть до стадии Термидора, являла собой непрерывный процесс радикализации. Во время Великой Французской Революции, умеренные сторонники конституционной монархии были сметены жирондистами, а им на смену пришла якобинская диктатура. В России 1917 года, спустя восемь месяцев после формирования умеренного думского правительства князя Львова, установилась советская власть – причем, большевистскому Совнаркому «дышали в затылок» еще более радикальные левые эсеры и анархисты.

Причина этого процесса заключалась в подъеме революционных классов, буржуазии и пролетариата, осознавших себя субъектами истории. Малейшая задержка в реализации их прав влекла неизбежную мобилизацию, направленную на отстаивание классовых интересов, и революция выходила на новый этап. Однако, сегодня мы живем в принципиально иной исторический момент. Украине и в России, где пролетариат обескровлен десятилетиями нелиберальных реформ, шанс на подобное развитие событий невелик, – хотя исключить его полностью нельзя. Само понятие «революция» обычно означает на постсоветском пространстве правый переворот, несмотря на революционную риторику, которую используют при его осуществлении представители мелкобуржуазных слоев – от нацистов до либералов.

Украинские события также преподносят нам урок того, как в период острого социально-политического кризиса рушатся многолетние табу, возникают немыслимые коалиции, исчезают и появляются стереотипы. Кто еще недавно мог подумать, что либеральная интеллигенция, десятилетиями воспитывавшаяся на культе «Бабьего Яра» Евтушенко, выступит единым фронтом с последователями Степана Бандеры? Более, того, кто мог подумать, что последователи бандеровцев появятся в Израиле и Польше? Классовая солидарность буржуазии на очередном повороте истории без колебаний отбрасывает в сторону память о тысячах жертв.

Огромным потрясением для левого движения стал переход ряда анархистских и левацких сект на сторону ультраправого Майдана. Зрелище «массового движения», отказ от классового подхода, социально-экономическая интеграция в паразитические, непроизводственные, структуры буржуазного общества, смахнули с этих людей поверхностную «левизну», сводившуюся к майкам с Че Геварой и любовью к радикальным рок-группам.

Нет сомнений в том, что потрясения сопряженные с кризисом и крахом нынешней российской политической системы будет тяжелым испытанием для коммунистического движения. Нет, нет, но порой приходиться слышать «веховские» голоса о том, что «может быть при Путине нам и лучше? Разрешают два раза в год проходить по улицам, допускают санкционированные митинги и депутатов от КПФР в Думе, памятники Ленину никто не сносит. Хранит нас «кровавый режим» от ярости либералов и националистов – и слава богу».

Грустно и смешно, что мы дожили до «революционеров» боящихся даже не революций, а массового социального движения. Следует понимать, что каждый год государственной политики, ведущей к развалу образования, клерикализации общества, развалу промышленности сужает нашу социальную базу и увеличивает шанс на то, что трагедия Украины повториться и в России. Путинский режим нам не друг и не союзник – как впрочем, и либералы и националисты. У коммунистического движения есть свои собственные цели, и ради их реализации надо без страха идти на грозу.

Артем Кирпиченок

Читайте по теме:

Георгий Комаров. Похмелье, как повод задуматься

Андрей Манчук. Come as you are

Александр Конопляников. Майдан и левые: мечты и действительность

Жан-Арно Дерен, Лорен Геслин. Лидеры новые – олигархи те же

Андрій Мовчан. Небесна олігархія

Александр Конопляников. Новая политическая реальность

Дмитрий Райдер. Борьба холеры и чумы

Олександр Кириченко. Ми без Криму

Жан Жорес. «Нас клеймили, называя плохими французами»

Артем Кирпиченок. «Письмо украинским товарищам»