Бойня в Париже: шестьдесят лет спустя

Алжирская война – один из самых кровавых конфликтов второй половины XX века. Она унесла жизни двадцати тысяч французских солдат и тридцати тысяч французских колонистов. Число погибших алжирцев было неизмеримо больше – погибли как минимум сто пятьдесят тысяч повстанцев Фронта национального освобождения и несколько сотен тысяч мирных граждан.

Власти Алжира утверждают, что число жертв было еще больше – около полутора миллиона человек. И новые архивные данные свидетельствуют в пользу этих оценок.

Эта трагедия произошла после страшных гекатомб Второй мировой войны, после Освенцима, после того, как открылись ворота ГУЛАГа. И ответственность за алжирскую мясорубку лежала не на очередном несимпатичном диктаторе, а на системе буржуазной демократии, которая нашла свое высшее выражение в конституционном строе Французской республики.

Алжирская война шла не на далеких заморских землях. Формально Алжир был провинцией Франции, не отличаясь в этом статусе от департаментов Бургундии или Корсики. Выражаясь языком либеральных российских СМИ, «свои воевали против своих». Однако, в действительности, «своих» на этой войне не было.  

Французский режим никогда не признавал мусульманское большинство Алжира равноправными гражданами. Как и все колонизаторы, правители французского королевства, французской империи, французской республики хотели править страной, но не нести ответственность за положение, в котором находилось ее население. Так что для многих французов алжирские повстанцы были куда ближе своей «демократической» власти и своего «демократического» государства.

В каком-то смысле Алжирская война стала для французов продолжением Второй мировой войны. Многие французские коммунисты поддержали алжирское подполье – считая, что арабы и берберы борются за свободу, как сами они сражались за нее с нацистами в 1941-1944 годах. А для многих французских чиновников, полицейских, военных, которые перешли под республиканские флаги прямо из кабинетов коллаборационистского правительства Виши, война в Индокитае и Алжире стала продолжением борьбы с ненавистным коммунизмом, которую они когда-то вели под знаменем Гитлера.

Как это часто бывает в истории, французская армия одержала победы почти во всех боях, но проиграла Алжирскую войну в целом. Авиация стирала в пыль глиняные домики и рассеивала по пустыне крестьянское ополчение на лошадях и верблюдах. Десантники Иностранного легиона, в котором тогда укрылось множество немецких эсэсовцев и военных преступников из Восточной Европы, захватывали колодцы, заставляя местных жителей умирать от жажды. Однако экономическая, политическая и социальная цена военных успехов оказалась для Парижа токсичной и неподъёмной.

Более того, к началу 1960-х годов война перекинулась на территорию метрополии. ФНО устраивал террористические акты во французских городах, а полиция терроризировала французов алжирского происхождения – причем, исключительно по «национальному признаку», вне зависимости от их взглядов и убеждений.

17 октября 1961 года в Париже была разогнана мирная массовая демонстрация алжирцев. В результате этого погрома, согласно разным источникам, было убито от 40 до 200 человек. Полиция топила людей в Сене и забивала их насмерть в полицейских участках. Тела погибших хоронили в безымянных могилах, объявляя их «пропавшими без вести». Организатором расправы стал глава столичной полиции Морис Папон. В свое время он служил режиму Виши, а потом возглавлял полицию в городе Константина, где получил известность своими антиарабскими и антисемитскими высказываниями. Позднее Папон был изобличен как активный пособник нацистов и предан суду. Но в то время такие люди были в большой цене у Французской республики, выполняя для нее самые грязные и позорные преступления.

Последние тридцать лет нас учат, что частная корпоративная пресса всегда рассказывает обществу правду. Однако реалии буржуазной демократии в каждом случае отличаются от этого пропагандистского мифа. Либеральные французские СМИ стакнулись в те дни с националистами и писали об «агрессивных манифестантах», которые «устроили беспорядки». Об убийствах в Париже осмелилась написать только антифашистская коммунистическая газета «Юманите». Причем, из-за бескомпромиссной позиции газеты с 1954 по 1962 год ее двадцать семь раз заставляли останавливать свою деятельность и сто пятьдесят раз начинали против нее расследования.

Правительство Франции признало факт бойни совсем недавно. В 2021 году президент Макрон впервые принял участие в церемонии памяти жертв погрома 17 октября 1961 года. Это очень типично для западных демократий – каяться в своих преступлениях спустя десятки лет после их совершения. Правительство Израиля подтвердило факт похищения йеменских детей в 1950-х годах прошлого века, а газета «Гардиан» опубликовало недавно признание о том, что демократическое британское правительство несет прямое ответственность за геноцид в Индонезии, когда местные ультраправые убили более миллиона коммунистов и их сторонников.

Надо полагать, через пятьдесят или шестьдесят лет президент Украины выразит сожаления в связи с событиями 2 мая в Одессе, признает военные преступления ультраправых или раскается в систематических убийствах мирного населения на Донбассе.

Возвращаясь к алжирской трагедии нужно отметить, что посвященные ей поминальные мероприятия все равно носили крайне скромный характер и не могли сравниться с пафосными церемониями поминовения «жертв коммунистического режима», которые регулярно проходят в восточной части Евросоюза. Ну а в постсоветских странах шестидесятилетие Парижской бойни сопровождалось воистину гробовым молчанием.

Между тем, список преступлений буржуазного правительства Франции не исчерпывается убийствами арабов или берберов. Уже в феврале 1962 года на станции метро Шаронн полиция убито восемь человек, включая шестнадцатилетнего юношу – и все они были коренными французами. Французские спецслужбы стоят за похищениями диссидентов в арабских странах, за кровавыми переворотами в Африке и совершили множество других преступлений, о которых тоже начинают вспоминать только в наши дни.

Впрочем, в шкафах других буржуазных демократий можно отыскать не меньше скелетов – и Франция не представляет здесь какого-то особого исключения. К тому же, полицейское насилие продолжается и сейчас, при Макроне – когда жандармы убивают и калечат участников движения «Желтых жилетов».

Какие же уроки можно извлечь из парижской трагедии шестидесятилетней давности? Мы видим, что ультраправые всегда являются ударным отрядом демократических буржуазных режимов. А Европа спешит признавать свои преступления не больше, чем самые авторитарные правители современности. Правду о происходящем говорят только настоящие левые, коммунисты – которых повсеместно пытаются лишить права голоса, свободы и жизни.

Артем Кирпиченок

Читайте по теме:

Андрей Манчук. Это другое. Протесты в Минске и погромы в Париже

Ален Бадью. Расизм интеллектуалов

Кен Оленде. Памяти Ахмеда Бен Белла

Юлий Дубовик. США: концлагеря для мигрантов

Артем Кирпиченок. Фернан Ивтон – мученик алжирской свободы

Иммануил Валлерстайн. Агрессивная внешняя политика Франции

Андрей Манчук. «Красный Май»? Можем повторить

Джастин Раймондо. Наполеон в Мали

Олеся Орленко. «Желтые жилеты»: испытание политикой

Андрей Манчук. «Нечего терять, кроме своих жилетов»

Ричард Сеймур. О «Шарли Эбдо»