Наследие Манделы

В 1960-х годах я работал репортером в Южной Африке – резиденцию премьер-министра в Кейптауне занимал тогда откровенный поклонник нацистов Йоханнес Форстер. Когда же через тридцать лет я снова ожидал приема у входа в это же здание, то мне показалось, что охранники там – те же самые. Белые африканеры-охранники проверили мои документы со всей тщательностью людей, отвечающих за безопасность главы государства. У одного из них я заметил книгу «Долгий путь к свободе» - автобиографию Нельсона Манделы. «Весьма впечатляющая книга» - сказал охранник с присущим бурам акцентом.

Мандела только что проснулся – он подремал немного после обеда и выглядел еще сонным. Шнурки на ботинках не завязаны. В яркой золотистой рубашке он прохаживался по комнате. «С возвращением» - улыбаясь, сказал первый президент демократической Южной Африки. «Вы должны понимать, что заслужить в свое время запрет на въезд в эту страну – это была для вас великая честь». (Джону Пилджеру был запрещен въезд в ЮАР времен апартеида, а его книги и фильмы было запрещено ввозить в страну – прим. пер.).

Я был тогда, помнится, просто очарован его обаянием. Он сначала шутил по поводу того, что его превознесли до уровня какого-то святого, а затем холодно как-то произнес: «Я не на такую должность нанимался». К Манделе относились с почтением, у него брали интервью, и в тот раз он не единожды в ходе нашего общения раздраженно повторял: «Вы совсем забыли, что я об этом уже говорил» и «Я же вам уже объяснял». Он не выносил какой-либо критики деятельности Африканского Национального Конгресса, и тогда я понял, почему миллионы жителей страны будут оплакивать его смерть, но не его «наследие».

Я спрашивал его: почему так и не были исполнены те обещания, которые АНК раздавал после освобождения его из тюрьмы в 1990-м? Правительство освобожденной страны – обещал Мандела – ниспровергнет саму экономику апартеида, в том числе ее банковскую систему – «и в этом наши позиции и взгляды останутся неизменными». Однако после прихода к власти от заявленных ранее целей – победить нищету большинства жителей страны и реализовать программу «Реконструкции и Развития» - партия отказалась, а один из министров правительства АНК даже хвалился тем, что его партия проводит в стране… политику Тэтчер.

- Назовите этот курс, как хотите, – отвечал Мандела – но для этой страны приватизация является фундаментальной политикой.

- Но ведь это противоречит тому, что вы говорили в 1994-м…

- Вы же должны понимать, что реальность всякого процесса вносит свои коррективы.

Немногие из простых жителей страны тогда знали о том, что «процесс» этот начали (поначалу негласно) осуществлять еще за два года до освобождения Манделы из тюрьмы – когда лидеры АНК в изгнании заключили сделку с белой элитой из числа африканеров на встрече, состоявшейся в роскошном особняке «Меллс Парк Хаус». И инициаторами этой встречи выступили корпорации, до тех пор поддерживавшие режим апартеида.

Примерно в то же время Мандела тоже проводил тайные переговоры. Еще в 1982-м его перевели из тюрьмы на острове Роббен в тюрьму Полсмур, где он мог принимать посетителей. Режим апартеида намеревался расколоть АНК на «умеренных», с которыми «можно иметь дело» (Мандела, Табо Мбеки, Оливер Тамбо) и тех лидеров, которые вели реальную борьбу с режимом в разных городах страны и возглавляли Объединенный Демократический Фронт. Пятого июля 1989-го Манделу отвезли из тюрьмы на встречу с президентом белого меньшинства страны – П.В. Ботой, которого называли «Большой Крокодил» (Groot Krokodil). И Мандела тогда был крайне польщен тем фактом, что Бота лично налил ему чай.

После демократических выборов 1994-го пришел конец системе расистского апартеида – экономический апартеид  просто надел новую маску. На протяжении 1980-х режим Боты предлагал черным бизнесменам щедрые кредиты, позволяя им основывать собственный компании и вне пределов бантустанов. Таким образом, быстро стала развиваться «черная буржуазия», связанная системой кумовства. Лидеры АНК переехали в роскошные поместья с полями для гольфа. И, хотя неравенство между черными и белыми несколько сократилось, но зато резко возросло неравенство между черными и черными. Все мы знаем, вероятно, эту старую песню о том, что богатства, якобы, будут «просачиваться» вниз и будут создаваться новые рабочие места, однако в реальности в ЮАР происходили лишь мошеннические сделки по слиянию предприятий и проводилась политика «реструктуризации» как раз уничтожавшая рабочие места.

Иностранные компании, вводя чернокожего на руководящие должности, зачастую стараются, таким образом, подстраховаться – это как бы гарантия того, что всё останется неизменным. И в 2001-м Джордж Сорос заявлял на экономическом форуме в Давосе: «Южная Африка находится в руках международного капитала». Реальная же жизнь людей в городах и поселках Южной Африки практически не изменилась. Их нередко изгоняли из их домов так же, как и во времена апартеида. Некоторые даже выражали некую ностальгию по «порядку» старого режима. Все достижения нового правительства по де-сегрегации повседневной жизни в Южной Африке фактически сводились на нет неолиберальной поляризацией общества и коррупцией среди членов АНК. Всё это и привело в итоге к таким преступлениям государства, как убийство в 2012-м году 34 шахтеров в Марикане, напомнившее о печально известной бойне в Шарпевиле, случившейся более 50 лет назад. В обоих случаях люди протестовали против несправедливости.

Мандела и сам поддерживал весьма тесные отношения с богатыми белыми из числа глав корпораций, в том числе и с теми, кто прежде наживался на системе апартеида. Он считал, что это является как бы частью процесса «примирения». Возможно, Мандела и его любимый АНК действительно долго и упорно вели борьбу и жили в изгнании для того, чтобы в итоге пойти на соглашение с врагами собственного народа. Среди них, естественно, были и те, кто искренне стремился к самым радикальным преобразованиям, в том числе и некоторые члены Компартии ЮАР (входящей в АНК – прим. пер.), однако наибольшее влияние на них, все-таки, оказали христианские миссии с их принципом реформ и всепрощения. Белые либералы (как в ЮАР, так и заграницей) именно это в Манделе и приветствовали – они то игнорировали его, то поощряли его нежелание выразить последовательную систему взглядов, как это делали в свое время Амилкар Кабрал и Джавахарлал Неру.

По иронии судьбы Мандела, похоже, несколько изменился после того, как ушел на пенсию. Он предупреждал о тех опасностях, которые грозят миру после 11 сентября со стороны Дж. Буша и Тони Блэра. Его характеристика Тони Блэра, как «министра иностранных дел при Буше» была произнесена как никогда вовремя – Табо Мбеки – его преемник на посту президента как раз собирался в Лондон на встречу с Блэром. Интересно было бы знать, как отнесся Мандела к тому «паломничеству» в его камеру на острове Роббен, которое совершил недавно Барак Обама – тюремщик Гуантанамо. Во время моего визита Мандела был крайне любезен. После интервью он дружески похлопал меня по плечу, как бы прощая меня за то, что я с ним спорил. Затем он направился к своему серебристому Мерседесу – его седая голова затерялась среди группы здоровенных белых охранников с рациями. Один из них отдал приказ на языке африкаанс и Манделу увезли.  

Джон Пилджер

Newstatesman

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме: 

Андрей Манчук. Остров Манделы

Владислав Кручинский. «Не хочу быть «белым», «черным» или «цветным»

Евгений Жутовский. ЮАР: «Чудовище рынка вырвалось на свободу»

Бафур Анкома. Проблемы Намибии

Кирилл Васильев. Почему Навальный - не Мандела

Rositsa. Антон Любовски. Белый герой Намибии

Александр Панов. Шарпевиль-2?

Андрэ Влчек. «Худший город на свете» 

Артем Кирпиченок. Путешествие в кибуц

Ален Вики. Мы из будущего

[Александр] - Alexander[Alexander] Александр[d.] дата, день, департамент; [p.] давление, сила, пешка