Сто лет запрещенной революции

В комментариях к столетнему юбилею Октябрьской революции можно видеть две крайности. С одной стороны, нам не устают рассказывать о выдающемся значении этого исторического события, о связанных с ним достижениях, подвигах и победах. Но тем, кто впадает пафос, резонно напоминают, что сто лет спустя наследие Октября сведено на-нет. И праздник победы революционных сил приходится отмечать в дни очевидного поражения – когда эти силы давно иссякли, а их флаги валяются сейчас где-то на свалке истории, где их подбирают себе на обноски политические проходимцы и маргиналы.

Такая ситуация особенно явно просматривается в странах бывшего СССР, которые являлись ареной великих событий вековой давности. Ведь как раз сейчас российские охранители объединяются с либералами в общей борьбе с ленинским мавзолеем, чтобы похоронить вместе с телом Ленина надежды на социалистическую перспективу своей страны. А в Украине подходит к завершению процесс «декоммунизации», призванный раз и навсегда покончить с левыми в идеологическом и политическом смысле.

Современная украинская историография подчеркнуто называет Октябрьское восстание словом «переворот», желая придать этому уничижительный оттенок и подчеркнуть разницу с Евромайданом, который сразу же получил пропагандистское название «Революция достоинства». Но в Украине не знают, что большевики многие годы сами именовали октябрьские события переворотом, ничуть не комплексуя по этому поводу. Однако, сто лет спустя слова «Октябрьская революция»  известны во всем мире, и выступление в Петрограде по праву считается одним из центральных эпизодов новейшей истории – как бы не относились к нему люди разных политических взглядов. А Евромайдан, который совсем недавно освещали в режиме онлайн ведущие мировые СМИ, уже забыт, или рассматривается сейчас как глубоко банальное и провинциальное явление – один из многочисленных переворотов внутри коррумпированной элиты, которые то и дело случаются в бедных странах глобальной периферии, полностью зависимых от воли ведущих мировых игроков.

Все дело в том, что политический переворот не становится революцией только потому, что его называют так на следующий день политтехнологи нового режима. Он остается в истории в качестве подлинной революции только тогда, когда приводит к коренным, сущностным преобразованиям общественно-экономического строя – а Евромайдан всего лишь стократно ускорил и усугубил все кризисные процессы, которые более двадцати лет шли в уродливом обществе постсоветской рыночной реставрации.

Именно эта реставрация – то есть, системная борьба с наследием Октября, – представляет собой сущностное содержание украинской политики последней четверти века. Она с самого начала решала основные задачи нового правящего класса – антикоммунизм должен был обеспечить и идеологически обосновать расхищение накопленной в советское время собственности, а также обезопасить новые элиты от угрозы пресловутого «социалистического реванша». Гнев недовольных масс эффективно переключали в сторону «извечного внешнего врага нации», одновременно нейтрализуя демонизированных левых, которых представляли в качестве его «пятой колонны».  

Такая стратегия не просто спасла от погромов дворцы и офисы новых хозяев жизни – она открыла широкие возможности для манипуляций протестными настроениями украинцев. Ограбленных в результате рыночных реформ людей раз за разом выводили на площадь под лозунгами расширения и углублениях этих реформ, используя эти фейковые подобия революций для внутренней конкурентной борьбы. При этом, катастрофические результаты антисоциальной политики постсоветского времени списывались и списываются на пагубные последствия того, что называют «советским тоталитаризмом». Хотя это очень двусмысленно звучит в тоталитарном до мозга костей обществе постмайдановской Украины, где были возрождены к жизни многие уродливые практики сталинского периода.

Ирония судьбы в том, что современное украинское государство было полностью сформировано в советское время, по итогам Октябрьской революции – о чем не устают ехидно напоминать нам черносотенные российские националисты. Это касается не только его границ, в которые были включены обширные исторические области с разной историей и культурной спецификой. Производственная и сельскохозяйственная база, наука, образование, медицина, инфраструктура, социальная политика и культура – все, что проедалось и хищнически использовалось последние двадцать пять лет, было создано именно в эпоху Советской Украины.

Этот эпический процесс обычно иллюстрируют образами уникального самолета «Мрия» или космических ракет завода «Южмаш». Но его лучше всего отражает фотография школьников в бедном украинском селе, с самодельным плакатом: «Дети всех стран, объединяйтесь! Да здравствует IV-я годовщина Октября, которая дала образованием в глухом уголке». Поскольку именно этот необходимый базис, который обеспечила революция, сделал возможным все дальнейшие достижения и успехи – вплоть до ядерной физики, кибернетики и освоения космоса.

Отрицая Октябрь, и полностью отказываясь от наследия советского периода – которое отнюдь не  сводится к трагедиям репрессий и Голодомора – Украина, фактически, отрицает свое собственное существование и свое будущее. Причем, далеко не символическим образом – как это убедительно показал опыт последних лет.  

«Вся экономическая программа Евромайдана изначально сводилась к форсированному демонтажу остатков социально ориентированной государственной системы советской эпохи, которая до сих позволяла украинцам кое-как сводить концы с концами. Ее уничтожение мыслилось едва ли не как основная задача – наряду с утверждением государственной идеологии этнического национализма в масштабах многонациональной страны, созданной преступным коммунистическим правительством, и закономерно разрушенной под шум антикоммунистических лозунгов. А демонтаж памятников Ленину всего лишь является символическим выражением этой политики в публичном пространстве «десоветизируемых» через антисоциальные меры городов и сел Украины», – писали мы об этом еще в 2014 году. 

В результате этой политики Украина существует сейчас в режиме контрамоции, описанной в известной повести братьев Стругацких – то есть, двигается во времени вспять, возвращаясь к своему прошлому. Уничтожая достижения советского времени, мы объективно приближаемся к тем временам, которые предшествовали Октябрю, постепенно превращаясь в архаичную деиндустриализованную страну, где живут малообразованные, бесправные и безнадежно бедные люди. В чем, собственно, и состоит расплата за отрицание своего революционного первородства.

Конечно, политическая память современного общества короче куцего ноябрьского дня. Но если мы отбросим обычную узкую оптику, чтобы рассмотреть Евромайдан в контексте векового отрезка истории нашей страны, то увидим, что «Революция достоинства» была всего лишь очередным этапом в процессе контрреволюционного отката от подлинной революции 1917 года – наряду с 1991, 1993 и 2004 годом. А борьба с запрещенным наследием Октября показывает, что жизнь Украины – да и других постсоветских стран – по-прежнему отстраивается от этого ненавистного нашему официозу события, которое произошло целый век назад. 

«Евромайдан на самом деле является нашим сведением счетов с историческим вектором большевистского радикализма, невольно заданного Парижской коммуной» – откровенно писал об этом в 2014 году один из патриотических либералов

Задумайтесь – даже давно забытый матрос-комендор Евдоким Огнев, который произвел исторический выстрел «Авроры», официально включен в «Список лиц, подпадающих под закон о декоммунизации». Он выстрелил так, что врагам страшно сто лет спустя. И это должно вселять в нас надежду.

Андрей Манчук

Читайте по теме:

Юрій Латиш. Влада і революція: сто років потому

Алексей Сахнин. Блеск и нищета Февраля

Андрей Манчук. Киев. Традиция Первомая

Славой Жижек. Ленин застрелен на финляндском вокзале

Микола Скрипник. Ленін та національна справа

Дмитро Колесник. Український робітничий дім

Георгий Касьянов. Политика присваивает прошлое

Жан Жорес. «Нас клеймили, называя плохими французами»

Валерий Солдатенко. Я знаю, что такое украинская революция

Микола Скрипник. Ленін про Україну